Владимир Карпов. Сила таланта и транс вдохновения О романе В. Карпова «Малинка» («Ферамон»)

«Итак, — как говорила моя матушка в детстве перед поркой, — к «Феромону-Малинке», друзья, прямо к роману! О чем он там повествует, расставляя хитроумные сети для поимки нашего внимания? Внимания, заметим, изрядно истрепанного и местами совершенно отбитого, как мозги у некоторых боксеров.

Главный герой повествования, наподобие былинных, а может быть, сказочных персонажей, отправляется в великое путешествие. Нет, не за чашей Грааля он отправляется, не за тайной Бессмертия, не за «философским камнем». Он отправляется на поиски той единственной Женщины, которая способна будет разжечь в его сердце Великий Огонь Любви.

Пожалуй, стоит подчеркнуть, что в романе именно Мужчина, а не Женщина жаждет Великого Огня Любви. Мужское начало традиционно активно, а женское — лишь принимающая сторона.

И мужское же начало, настигая цель, одухотворяет женщину, наполняя ее своими смыслами. Поднимая ее до сакральных высот, вдыхая в нее Б-га, всю мощь своих счастливых открытий и откровений, приобретенных в столкновениях с Бытием и в горьком и сладком постижении его.

Все это высокопарное камлание по поводу романа В. Карпова «Ферамон» («Малинка») можно было бы и проигнорировать, если бы не удивительное, поразительное, волшебное и даже таинственное сочетание вышеописанного смысла повествования и собственно сюжета.

Сюжет не просто земной, а очень земной. Даже слегка заземленный. Суть его в том, что наш герой конечно же встречает свою Великую Любовь.

Но.

Герой наш… слегка, как говорится, женат. Да и новая его избранница, совсем еще молоденькая девушка, имеет опять же молодого человека. Наш герой, изрядно, между прочим, потертый жизнью… пасует. Любовь-то он, к счастью, нашел, но — к несчастью — тут же от нее и отказался. Из благородных, разумеется, всяких там бла-бла-бла: не буду тебе ломать жизнь, ты такая-сякая молодая, у тебя вот и паренек под стать, а что я, типа, старый хрыч, ну и т.п. банальные слабонервные пошлости среднестатистической морали, которой ведь наплевать на Великую Любовь!

А то, что она такова, герой наш вскоре и понимает. Он уже и не может без своей «Малинки»! И пошел Второй виток героического эпоса о Хождении за Большой Настоящей Любовью по лицу Земли. Виток этот называется — победоносное вторичное завоевание малодушно уступленной другому Великой Любви.

Между тем не прошло время даром и для нашей героини. Она, послушавшись нашего героя, таки вышла замуж за своего почти уже бывшего молодого человека и быстро родила ему первого ребенка. При этом продолжая внебрачные связи с нашим благородным Ферамоном. Настолько тесные, что, когда родился второй ребенок, Ферамон какое-то время пребывал в уверенности, что он от него.

Но.

Героиня наша при всем том еще и пела в церковном хоре. А также ходила в местный ДК, где совершенствовала свое певческое искусство под руководством некоего господина, с которым также… Так же.., как с мужем и Ферамоном. Вот какая интересная и насыщенная жизнь была у нашей Малинки. Ничуть не беднее, чем у самого Ферамона, столь опрометчиво выпустившего из рук свою Великую Любовь на — напоминаю — Первом витке Большого странствия в поисках единственной Прекрасной Дамы.

Финал этой захватывающей истории хорош: «очарованный странник» Ферамон вырвал свою Малинку из чужих лап двух мужиков и увез ее с чужими детьми в свой дом. К своему холодному очагу, у которого и след простыл всех прежних женщин. Великая Любовь победила все, даже те некоторые щекотливые моменты, которые кого-то, возможно, и смутили бы, не будь этой Любви. Но ведь потому-то она и Великая, что может себе позволить не видеть, не замечать, а то и попросту презреть пошлость и банальность суетных отношений, выжигая их своими лучами, как солнце.

Такова сюжетная канва романа В. Карпова «Ферамон»-«Малинка». Основная канва. В романе немало интересных сюжетных ответвлений («Алтай», встреча со слепой девушкой и т.д.), но о главном я сказал.

А теперь о самом главном.

О самом дорогом, таинственном, загадочном, о чем я вначале обмолвился. О том, что испаряет даже старомодненькую слащавость названия «Малинка».

Я имею в виду сейчас особый дар В. Карпова. Дар для художника счастливый и очень редкий. Я имею в виду умение Владимира Карпова почти внезапно впадать в транс вдохновения. Способность видеть предмет или явление сразу в нескольких измерениях. За его спиной — вдруг — разворачивается парус, и автор взлетает от какого-нибудь вполне себе бытового, земного факта ввысь, на самый гребень больших смыслов и обобщений. И повествование обретает неожиданно онтологическую глубину, духовный объем, пафос.

Вспомним, например, как воспаряет автор, описывая (может быть, впервые в нашей литературе) сам физиологический процесс зачинания новой жизни на клеточном еще уровне. Ведь ему удается описать это как великое приключение во временах и пространствах, от поколения к поколению переходящей эстафеты самой жизни человечества!

Эта удивительная способность автора была заметна и в его первых работах. В повести «Вилась веревочка», в рассказах «Юркин журавль», «Ермолаев, встаньте по диагонали!», в «Хали-гали под саксофон». В повести «Двое на голой земле» и бесподобном, любимом моем рассказе «Я могу хоть в валенке дышать!»

Но в романе «Танец единения душ», где речь шла о разведчиках и добытчиках якутских алмазов, эта способность, что называется, обнажилась во всей современной красе. Порой мне даже кажется, что писателю под силу (с эдаким Парусом за плечами) даже из какой-нибудь конъюнктурной, заказной халтуры сотворить литературное явление. Может, еще и потому, что он сам верит в свою искренность! И заставляет силой таланта поверить в нее других.

В романе «Ферамон»–«Малинка», автор, помимо «любовных страданий», трезво и жестко описывает современную Россию, по которой герой его катится из конца в конец в своем французском авто. Не тарантас Гоголя, не «Жигули» В. Аксенова в «Поисках жанра», конечно, но в чем-то и продолжение традиции «больших путешествий». Любовный сюжет созревает у Карпова на трагическом фоне растерзанной, униженной, преданной России. С опустевшими полями, разрушающимися заводами, фермами, фабриками, опустевшими деревнями и так же страшно, опасно опустошенным и потерянным человеком.

Так, может быть, перед нами роман о Герое нашего времени? О герое, воплощающем в себе самую настоящую национальную идею? В центре повествования человек, наделенный необыкновенно мощным мужским началом. Осознав цель, он идет к ней, разгребая препятствия без колебаний и сомнений. В своей Дульсинее он видит больше, чем женщину, как и Дон Кихот, но совершенно иной смысл женщины постигая.

Автор словно бы знает, что: мужчина приходит в этот мир за женщиной, а женщина приходит в этот мир за ребенком.

И потому, настигнув, завоевав, вырвав из слабых рук свою сильную, как и он сам, женщину, герой наш принимает безоговорочно и ее детей, потому что прозревает в них воплощение ее великой миссии. Вот — любовь!

Чем не герой этот «Ферамон» во времена стремительного и катастрофического вырождения мужского начала? На «розово-голубом» закате Европы? И в синюшной от пьянства России?

Это мужское начало в прозе В. Карпова было изначально. И сейчас оно проявилось во всей своей мощи в этом его первом романе о Любви.

Поднимайся, любовная рать! У тебя должны быть свои герои! Покроем всю Россию детскими колыбелями, зацветет вся она новой жизнью! И не страшно станет на нашей земле даже среди погостов…

Владимир КУНИЦИН, Россия