Свет хасидского подполья

Отрывки из книги. Продолжение. Начало: №№ 1041, 1042, 1043

...Многолетняя разлука

Вынужденное одиночество р. Берке Хейна в Самарканде продолжалось долгие годы. Он не мог сообщить своей жене, что жив, потому что боялся слежки и ареста. Хочу рассказать о его попытке достать фальшивый паспорт, о раскрытии органами целой сети изготовителей поддельных документов, о ночной встрече нашего гостя-нелегала с одним из местных евреев , которого подозревали в доносительстве; о решении вернуться к своему настоящему имени и подлинным документам; и, конечно, о волнующей встрече с женой после долгих-долгих лет разлуки.

Я уже рассказал, как гэбисты охотились за р. Берке Хейном, как ему удалось под покровом темноты чудом избежать ареста во Львове, ускользнуть из дома в последнюю минуту и после скитаний по городам и весям добраться до Самарканда, где он в течение шести лет укрывался в доме семьи Мишуловиных и у нас — в доме Зальцманов. Все эти годы его жена Фейга оставалась во Львове на положении «соломенной вдовы». Сколько на ее долю выпало страданий, сколько бессонных ночей и пролитых слез… Она не имела ни малейшего понятия, что случилось с ее мужем и где он находится. Схватили ли его органы госбезопасности? И если нет, то куда бежал и где скрывается? Берке предполагал, что власти следят за всеми почтовыми отправлениями, которые получает его жена, и поэтому не посылал ей никаких вестей, чтобы не погубить их обоих.

Когда гость освоился в нашем доме, моя мама стала убеждать его в необходимости поставить в известность жену о его положении. «По крайней мере, надо ей сообщить, что ты жив, не в тюрьме, а среди своих», — говорила она.

Но Берке был против, поскольку в те времена в МГБ проверяли все письма, и, таким образом, власти могли выяснить, что он в Самарканде. Моя мама умоляла его сжалиться над своей женой. Но он стоял на своем, полагая, что и она не хочет знать, где он находится. Ведь вполне возможно, что время от времени ее вызывают на допросы и пытаются добиться признания, где он скрывается. «Поэтому и она наверняка предпочитает ничего не знать, чтобы нельзя было у нее выудить никакой информации», — говорил Берке.

Но мама не отступала и со временем подала другую идею: ее брат р. Довид Певзнер жил во Львове, жена р. Берке была с ним дружна и часто навещала его семью. Она предложила написать письмо брату и поинтересоваться, как поживает Фрейделе, дочь р. Берке, которая родилась за три месяца до его бегства из Львова. Тогда р. Довид наверняка поймет тонкий намек: с какой стати моя мать интересуется какой-то Фрейделе, которую никогда не видела и даже могла не знать о ее рождении... Таким образом, из этого письма Фейга узнает, что ее муж находится в Самарканде.

Но Берке Хейн отверг и эту идею, опасаясь, что сотрудники органов сумеют раскусить намек и выйти на его след. Велик был страх у людей той страшной сталинской эпохи!

О душевном состоянии р. Берке лучше всего говорит рассказ, услышанный мною из уст р. Моше Нисилевича спустя много лет. Однажды ночью измученный гонениями хасид явился к Моше Нисилевичу, который был в курсе всех его проблем, и сказал: «Хочу посоветоваться с тобой по одному очень важному делу. Но чтобы это было сугубо между нами».

Получив заверение Моше о неразглашении тайны, Берке поведал другу о своих душевных муках. «Не могу передать тебе всей боли из-за страданий моей жены Фейгл в последние годы, ведь она ничего не знает о моей судьбе. Не вижу я на горизонте конца моим страданиям и не знаю, когда я сумею вернуться домой, — промолвил Хейн и горько вздохнул. — Может быть, по закону Торы я не имею права оставлять жену в таком положении и обязан с ней развестись?»

Воцарилась гробовая тишина. Хейн и Моше стояли друг перед другом со слезами на глазах. Нисилевич склонил голову, мучаясь от душевной боли, не в состоянии слышать все это. Он не мог вымолвить ни слова и готов был провалиться сквозь землю.

Между тем Берке продолжал, словно размышляя вслух: «Надеюсь, что она найдет хорошего человека, выйдет замуж, со временем забудет обо мне и станет жить нормально». Он поднял вопрошающий взгляд на Моше. «Имею ли я право, не нарушая законов Торы, причинять ей столько страданий?»

Слезы, подступившие к горлу р. Моше, душили его. Он все еще не решался говорить. Только с трудом выдавил: «Не могу я дать тебе совет... Что тут посоветовать? Подумаем вместе, посмотрим...»

На следующий день р. Берке снова пришел к Моше Нисилевичу и сказал: «Всю ночь я не мог заснуть и думал, как мне поступить. В конце концов, решил, что по закону Торы я не имею права разводиться. Где в таком случае моя вера в Б-га? Ведь Он, Всемогущий, может все изменить, и мы вновь воссоединимся!» Услышав о таком решении, Моше Нисилевич обрадовался и полностью поддержал друга.

Нужен новый паспорт!

Берке Хейн продолжал скрываться в нашем доме и в доме семьи Мишуловиных, погруженный в свой духовный мир и занятый весь день молитвой, ­изучением Торы и служением Творцу. В создавшейся ситуации никто не мог найти выход. А в наших семьях в то время постоянно советовались, что можно сделать для р. Берке, чем ему помочь? Ведь такая ситуация не может продолжаться бесконечно! В итоге пришли к выводу, что единственный выход — попытаться получить новый паспорт, чтобы Берке Хейн стал как бы другим человеком. На совещании присутствовали трое его доброжелателей. Было решено, что они заседают на правах полномочного раввинского суда (бейт-дин). И необходимо наконец приступить к реализации его решений.

Сначала думали изменить фамилию Хейн на Шейн, исправив лишь одну букву. Затем решили, что новая фамилия будет слишком похожа на старую и что надо менять все полностью. Кроме того, исправлений в паспорте недостаточно: у каждого человека в Советском Союзе имелась трудовая книжка, в которой были зафиксированы все места его работы и причины увольнения. Это позволяло властям получить информацию о каждом человеке там, где он был какое-то время трудоустроен. Поэтому требовалось раздобыть трудовую книжку покойника, которую можно было бы «приспособить» к биографии р. Берке.

Такую трудовую книжку покойного по фамилии Гольдберг удалось найти. Было решено позаимствовать все сведения о нем. Для реализации этой затеи требовалось найти человека со связями в МВД. И тогда родилась, казалось бы, совсем иррациональная идея: у Гирша Лернера работала двадцатипятилетняя девушка по имени Зина. В Самарканд она приехала во время войны, после того как вся ее семья погибла в Вильно от рук нацистов и их подручных. Здесь ей удалось завести знакомство с несколькими работниками МВД. Можно было использовать эти связи «для легализации» Берке. Кроме риска, связанного с подделкой документов, был еще немалый риск в вовлечении в столь «деликатное» дело почти незнакомой девушки.

Однако другого выхода не было. Было решено посвятить Гирша Лернера в эту секретную операцию, посоветоваться с ним и послушать его мнение.

Так Гирш Лернер, человек большой души, любящий делать добро, был введен в курс дела. Мы рассказали ему, что одному очень набожному хасиду пришлось по разным причинам скрываться от ареста. Долгие годы власти разыскивают его, поэтому он живет вдали от своей семьи, прячась в семьях хабадников в Самарканде. И только новые «чистые» документы из МВД могут помочь ему начать новую жизнь. До нас дошли слухи, что у его сотрудницы Зины есть связи в органах внутренних дел. Поэтому мы просим его убедить женщину подключиться к решению этой проблемы.

Несмотря на огромный риск, Гирш Лернер согласился помочь. Он пошел к Зине и рассказал ей, что, мол, один еврей-бедолага нуждается в новых документах, разумеется, за весьма приличную плату. К его немалому удивлению, Зина согласилась, однако наотрез отказалась от вознаграждения. «Я хочу просто помочь еврею», — сказала она. Ответ Зины, переданный Гиршем Лернером, поразил нас всех. В России в те годы бескорыстная помощь за такую услугу была крайне редкой. В самые короткие сроки мы подготовили нужные сведения, рисующие новый облик праведного хасида, и передали ей все данные, молясь Всевышнему за успех нашей рискованной затеи… 

Раввин Гиллель ЗАЛЬЦМАН, США

Фотографии из личного архива р. Гиллеля Зальцмана

Продолжение следует