Прогулки по «русскому» Талмуду

Выглядел он, как персонаж из фильма ужасов: у него не было ни рук, ни ног, он был слеп, а тело его было изъязвлено язвами. Жил он в ветхой лачуге, которая в конце концов развалилась. Но он был уверен, что и это к добру.

Не думаю, что все согласятся с такой концепцией, но, несомненно, И-это был в высшей степени последователен.

Все это я рассказал в прошлый раз, но умолчал, как И-это дошел до жизни такой — в смысле отсутствия конечностей, слепоты и прочих телесных радостей. 

Ученики спросили И-это. Вот что он им ответил: 

«Однажды держал я путь в дом своего тестя, и была со мной поклажа трех ослов: на одном — снедь, на другом — питье, на третьем — лакомства.

Подошел нищий, встал у меня на пути и сказал мне:

– Рабби, накорми меня.

Сказал я ему:

– Подожди, пока развьючу осла.

Не успел я развьючить осла, как испустил нищий дух. Подошел я и пал ему на грудь.

Сказал я:

– Да ослепнут глаза мои, не сжалившиеся над его глазами, да будут отрублены руки мои, не сжалившиеся над его руками, да будут отсечены ноги мои, не сжалившиеся над его ногами.

И не мог я успокоиться, пока не сказал:

– Да покроется все мое тело язвами».

И стало так.

Как именно произошло увечье, Талмуд умалчивает: о механизме изъятия конечностей не сказано ни слова.

Вопрос учеников связан, конечно, с интересом к истории болезни и ужасным обстоятельствам жизни учителя, но определенно не в первую очередь — вопрос поставлен в совершенно иной плоскости. Вот как они спрашивают: «Рабби! Ежели ты совершенный праведник, то почему выпала тебе такая доля?»

Ученики исходят из невысказанного, но самоочевидного предположения, что Б-г карает грешников и награждает праведников, тем паче совершенных. Но как вписать в эту концепцию случившееся с их учителем? Это вызов их пониманию жизни, моральному закону, который представляется им универсальным и непреложным. Их картина мира оказывается под вопросом. Но может быть, И-это — несовершенный праведник? Может быть, они чего-то не знают? Может, он чего-то такое в юности натворил, и Всевышний сделал ему внушение?

Вот что они хотят выяснить.

Вот на какой вопрос он отвечает.

В представлении И-это он получает по заслугам: за недостаточно ревностное выполнение заповеди. И за словесную невоздержанность. Он говорит ученикам: «Сыны мои! Я сам себе это устроил».

Недостаточно ревностное. Как же так? Сделал ведь все наилучшим образом: нищий еды попросил — И-это тут же бросился мешок с едой развязывать. Как накормить, не достав еды? А вот все равно виноват, что не успел.

Этот рассказ демонстрирует уровень нравственных требований, предъявляемых праведником самому себе, постоянную, можно сказать, рефлекторную готовность к исполнению заповеди, отчаяние от того, что ее не удается исполнить даже по не зависящим от него обстоятельствам.

Услышав рассказ учителя, ученики воскликнули:

– Горе нам, что видим тебя таким.

Сказал он им:

– А не видели бы меня таким, мне было бы горе.

Ученики в ужасе еще и потому, что ежели праведник удостаивается такой награды, чего может ожидать средний человек? Но в том-то и дело, что требовательность пропорциональна праведности. 

Понятно, что если бы руки-ноги остались на месте, слова раскаяния превратились бы просто в пустышку, в безответственную риторику, в мертвые слова. И это было бы горем для человека, идеалом жизни которого были ревностность в исполнении заповедей, подлинность и ответственность.

Михаил ГОРЕЛИК, Россия