Счастливый человек Давид Маркиш

Меня подкупили и подкупают его интеллектуальная честность, смелость и четкость. Он всегда совершенно ясно знает, кто он, что он, на какой он стороне, кто его друзья и кто — враги. И не боится говорить об этом.

На юбилейном банкете Давида его старинная приятельница, прозаик Светлана Шенбрунн рассказала интересную историю. В незапамятные времена, когда ей было 17, а Давиду 18 лет, они, дети писателей, мечтающие о писательской карьере, гуляли по Москве.

– Я не буду жить в этой стране, — сказал ей Давид, когда они поравнялись с памятником Пушкину на тогдашней улице Горького.

– А где же? — удивилась Светлана.

– В Израиле.

В те годы Израиль для советского человека находился примерно на таком же расстоянии, как Венера.

– А как же ты попадешь туда? — поинтересовалась Светлана.

– Не знаю. Убегу, прокрадусь. Но я знаю одно — я еврей, и место мое в Израиле, — сказал юноша.

В 1972 году Давид вырвался в Израиль, куда его, сына замученного большевиками поэта Переца Маркиша, ни за что не хотели отпускать. И стал замечательным прозаиком, написавшим десятки книг. На мой взгляд, одним из лучших, если не лучшим из пишущих на русском языке за пределами России.

Ясное и четкое понимание того, кто ты и с кем ты, привело, в частности, и к тому, что Давид никогда не участвовал в игре, которую нам все время пытаются навязать «соотечественники» из Москвы. Израиль для них — не только ближнее зарубежье, но и культурная провинция. Метрополия, естественно, находится в белокаменной. Поэтому каждый, кто является или считает себя носителем русскоязычной культуры, должен стоять по стойке смирно, держа равнение на Москву.

Появляется очередной московский литературный гость: всем словесам его — рукоплескать! Даже если и брякнет, что Израиль не имеет права на существование, «поелику соль должна находиться в борще, а не в солонке». Все равно всем — вскочить и сопровождать сие откровение аплодисментами, переходящими в овацию. Как же, столичный небожитель открыл провинциалам глаза на смысл их существования.

Следует признать: есть в наших палестинах подпевалы этим песням. Движет ими то ли впитанное еще в совдеповские времена преклонение перед столичной властью, то ли стремление урвать кусманчик — а ну как пристроит высокий гость рассказик в московский журнал?

Давид в эти игры никогда не играл и не играет. Он считает себя гражданином независимой еврейской метрополии. И пишет только о гражданах этой метрополии — шутах и бандитах, писателях и палачах, художниках и марвихерах (на дореволюционном жаргоне — карманник высокого класса. – Ред.). Они и только они важны ему и интересны.

Увы, гордый еврей и израильтянин Давид Маркиш книги свои пишет на языке, ставшем для него проклятием. Он оказался в Израиле уже сложившимся 32-летним писателем. На такой переправе коней, даже если и сильно захочешь, не поменяешь.

Давид Маркиш не может пожаловаться, что его не переводят на другие языки. Переводят, и еще как. И на иврит, и на французский, и на английский, и на многие другие. Но если бы он писал на английском или французском, да что там — даже на португальском! — у его книг были бы совсем-совсем другие тиражи. Да и награды литературные — тоже совсем другие.

В России мы были чужаками по определению. К евреям-литераторам относились и вовсе настороженно-враждебно — кому нужны эти пушкинзоны? Не будь Бродский Иосифом, не вытолкнули бы его за границу, нашли бы какое-то решение для талантливого русского поэта.

Израильский писатель, пишущий на русском, — маргинал. Да, он свой по крови, свой по мировоззрению, свой по общим бедам и радостям. Но — чужой по языку. Маркиша — сына мученика, убиенного только за то, что был еврейским поэтом, израильские литературные круги любят и лелеют. Но все равно в обществе, где иврит — одно из главных орудий восстановления государства и возвращения народа на Родину, русскоязычный писатель, пусть даже он и Маркиш, чужероден.

Это очень остро и быстро почувствовали литераторы, оказавшиеся в Израиле с волной Большой алии 1990-х. Несмотря на десятки русскоязычных израильских газет и издательств, они быстро сориентировались и стали пробиваться на российские рынки.

Маркиш репатриировался в 1972 году. И совершил невозможное — стал вести жизнь независимого писателя, существующего только на литературные заработки. Как ему это удается в обществе, где на момент его репатриации русскоязычных читателей практически не было, я не понимаю. Но удалось и удается вот уже сорок лет кряду. Да еще и со смаком.

Общение с Давидом — всегда праздник. И не только потому, что он прекрасный рассказчик, знающий немыслимые истории про самых-самых знаменитостей, с которыми ему довелось повстречаться. За четверть века нашего общения я выслушал немало его баек, и ни разу — ни разу! — Давид не повторился. Главное — от него исходит волна радости, оптимизма, творчества. Я видел его в разные периоды — у вольного стрелка-писателя нет постоянных успехов и постоянной зарплаты. Но я никогда не встречал Маркиша в состоянии уныния, тоски или хандры.

Пробился в Израиль, построил дом, родил сыновей, написал книги. Живет там, где хотел, и так, как хочет. Радостный человек Маркиш, веселый человек Маркиш. Счастливый человек Маркиш.

Давид ШЕХТЕР, Израиль

**

Несекретные подробности

Давид Маркиш

*Родился в Москве в семье классика еврейской литературы, поэта Переца Маркиша. В 1949 году Перец Маркиш был арестован по «делу Еврейского антифашистского комитета», судим закрытым судом и 12 августа 1952 года расстрелян по сфальсифицированному обвинению в измене родине.

*В 1957 году Давид Маркиш поступает в Литературный институт им. Горького. Его стихи на еврейскую тему появляются в еврейском самиздате и, переданные в Израиль, публикуются под псевдонимом «Давид Маген» в переводах на иврит.

*Первую попытку добраться до Израиля предпринимает в 1958 году. Эта попытка нелегальной алии заканчивается неудачей.

*В ноябре 1972 года он репатриировался в Израиль. Служил в боевых частях израильской армии во время войны Судного дня. Удостоен семи израильских литературных премий, премии Британской книжной лиги, международной Литературной премии Украины и грузинской литературной премии имени Мачабели.

*Был разносчиком питьевой воды и кладбищенским музыкантом в казахстанской ссылке, грузчиком в Москве, горным трюкачом-каскадером на съемках кинофильма в таджикском кишлаке Тавиль-Дара, главным редактором журналов и газет в Израиле.

*Самыми острыми приключениями своей жизни считает казахстанскую ссылку, куда попал четырнадцати лет от роду, и игру там на музыкальных тарелках в похоронном оркестре — ради кормления — на поминках по усопшему.