«Не верь разлукам, старина…»

То я строил квартиры,

В которых не жил.

То владел я полмиром,

В котором тужил.

От хлопот тех осталось —

Чемодан и рюкзак,

Книги, письма и жалость,

Что все вышло не так...

Юрий Визбор. «Я в долгу перед вами»

2014-й — юбилейный год для Юрия Визбора: 80 лет со дня рождения (20 июня 1934) и 30 лет со дня смерти (17 сентября 1984). И в итоге — всего-то 50 лет жизни. Конечно, негусто. Но Визбор успел сделать немало. Сочинял и пел песни. Был журналистом и литератором. Его репортажи звучали на радиостанции «Юность», он стоял у истоков рождения популярного музыкального журнала «Кругозор». А еще — путешественник, альпинист, тренер по горным лыжам. Художник и сценарист. И вдобавок актер, снялся более чем в 20 кинофильмах. Колоритный Мартин Борман в «Семнадцати мгновениях весны». Добродушный и одновременно зловещий...

Сегодня пришло время отдать должное Юрию Визбору. Прослушав его песни и перечитав тексты, надо признать: поэт! Настоящий поэт. Сегодня таких, как Юрий Визбор, нет. Выросло другое поколение. Сплошная жесть. Цинизм и расчет. Ныне другие отношения: мобильник, SMS, дорогущие машины и, главное, деньги. И вся любовь. Время не романтическое, а циничное. И кажется, что мрак не рассеется. А даже в глухие советские времена многим верилось, что в конце концов все будет хорошо. Визбор убеждал сомневающихся: «Спокойно, дружище, спокойно —/У нас еще все впереди...» А до появления лучших времен он своих единомышленников призывал идти в горы, где высота и чистота, высота духа и чистота воздуха, подальше от политической возни, мещанской суеты и обывательских пересудов. Горы, лыжи, палатка, тайга и никакого имперского величия. «Вот это для мужчин — рюкзак и ледоруб. /И нет таких причин,/ чтоб не вступить в игру...»

Юрий Визбор — сын городских джунглей, романтик с Неглинной. Коренной москвич. Певец мужской дружбы. Как определил Лев Аннинский: «Его герой — человек на крутом склоне, на накренившейся палубе. За рулем мчащейся машины. За штурвалом взлетающего самолета. Его символы — тропа, уходящая в туман, тропа, взбирающаяся к солнцу».

Увы, сегодня мало поют и мало знают Юрия Визбора. Еще меньше знают о прожитой жизни Юрия Визбора. А она была интересной и поучительной. Немного воспоминаний...

Начнем с отца. Иосиф Иванович (Иозас Ионасович) Визбарас, прибалтийский еврей. В прошлом красный командир, в последние годы оперуполномоченный отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией Управления милиции в Москве. В 35-летнем возрасте в марте 1938 года был осужден по пресловутой 58-й статье как враг народа, как шпион не то литовской, не то польской разведки. Реабилитирован посмертно в августе 1958 года. Многие представители клана Визбарасов подверглись репрессиям, а уцелевшие эмигрировали в Америку.

Итак, Юрий Визбор лишился отца в четыре года. Мать Мария Григорьевна Шевченко после ареста мужа с лихвой хлебнула лиха, пришлось с утра до ночи пропадать на работе, чтобы принести домой хоть что-то. Потом вышла замуж. Отчим воспитывал маленького Юрия примитивным способом: как вспоминал впоследствии Визбор, «бил меня плотницкой рукой, ломал об меня лыжи».

Из автобиографии Юрия Визбора: «...Первое воспоминание: солнце в комнате, портупея отца с наганом, лежащая на столе, крашеные доски чисто вымытого пола, отец в белой майке стоит спиной ко мне и что-то говорит матушке... Я помню, как арестовывали отца, помню мамин крик... После многих мытарств мама отправилась вместе со мной в Хабаровск на заработки. Помню дальневосточные поезда, Байкал, лед и торосы на Амуре, розовые дымы над вокзалом, барак, в котором мы жили, с дверью, обитой войлоком, с длинным полутемным коридором и общей кухней с бесконечными керосинками. Потом вернулись в Москву, поселились возле академии Жуковского. Шла война. В башнях этого петровского замка были установлены зенитные пушки, и при каждом немецком налете на нас сыпались осколки. Мама училась в медицинском институте, болела сыпным тифом, но осталась жива. Я ходил в школу. Учились мы в третью смену, занятия начинались в 7 вечера...»

Я и сам из того военного детства. Помню и вражеские бомбежки, и продовольственные карточки, и дворовые столкновения. Ножички, гирьки на веревочке, бритвы. «Кто мы были? Шпана не шпана,/ Безотцовщина с улиц горбатых...», — как позднее пел Визбор в песне «Сретенский двор». Потом семья Визбора переехала на Новопесчаную улицу, где стояло всего четыре дома, только что построенных пленными немцами. Иногда они звонили в квартиру и просили хлеба, и об этом вспоминал Визбор. Увлечение книгами, кино. Любимые книги юного Визбора: Редьярд Киплинг, Жюль Верн, Александр Грин. Из советских — «Обыкновенная Арктика» Бориса Горбатова... Кино — «Багдадский вор», «Джордж из Динки-джаза», «Девушка моей мечты»...

«О себе я полагал, — вспоминал впоследствии Юрий Визбор, — что стану футболистом либо летчиком...» Он не стал ни летчиком, ни футболистом, хотя в футбол играл и самолетом умел управлять. Он примерил на себе множество работ и профессий. «Я рыбачил, стоял с перфоратором смену, менял штуцера на нефтедобыче, подучивался навигаторскому делу, водил самолет, участвовал во взрывных работах, снимал на зимовке показания приборов, был киноактером, выставлял фотографии, прыгал с парашютом, стоял на границе в наряде, служил радистом, ремонтировал моторы, управлял яхтой, выступал с концертами, тренировал горнолыжников, был учителем в школе, работал на лесоповале, водил в горы альпинистские группы, строил дома, занимался подводным плаванием. Я — журналист. Все это я делал во имя своей профессии. А еще я сочинял песни, рассказы, пьесы, стихи...»

После десятилетки Визбор хотел поступить в училище, где готовили военных летчиков, но его тормознули по анкетным данным. А в Московский педагогический институт благополучно прошел и стал там институтской звездой. Душа компании, весельчак, прикольщик. Играл на гитаре и пел. Сочинил институтский гимн. Пол-института было влюблено в него.

Институт окончен, диплом на руки и характеристика, подписанная деканом и секретарем партийного бюро: «Визбор Ю.И. учился в институте на «хорошо» и «удовлетворительно». Практику на третьем курсе сдал на «посредственно», на четвертом на «хорошо». К учебным занятиям относился недостаточно добросовестно. Участвовал в общественной работе: был физоргом группы и членом редколлегии. Визбор — хороший спортсмен (волейбол, туризм). На втором курсе за недобросовестное отношение к учебным и общественным обязанностям ему был вынесен выговор по комсомольской линии с занесением в личное дело. Визбор пишет стихи, рассказы, является корреспондентом газет «Словесник» и «Ленинец», дважды участвовал в постановке сатирического обозрения на факультете».

Такие вот выдавали характеристики в советские времена. А потом распределение в Архангельскую область учителем на станцию Кизима Печорской железной дороги. Преподавал несколько предметов: русский язык, литературу, историю, географию, биологию и физкультуру. Армия прервала учительство. Служил Визбор на Кольском полуострове, в Кандалакше, оттуда летели письма институтской возлюбленной Аде Якушевой: «Дорогая моя поэтесса!.. Мы помаленьку отвыкаем от галантности и настольных ламп. Лом, лопата и ветер — наши близкие друзья. Поэтому не осуди за скудость мысли и бедноту эпитетов... Сейчас два часа ночи. Я дежурю с боевым штыком на ремне, охраняю мирный сон бывших шалопаев, нынешних солдат... Времени нет ни секундочки! А писать стихи надо, иначе нельзя. Поэтому я пишу их в строю, в столовой, моя пол, грузя уголь...»

После армии Юрий Визбор и Ада (Ариадна) Якушева поженились и стали жить вместе. Ада — организатор и руководитель ансамбля студенческой песни МГПИ, тоже известный бард («Мешают спать идеи, мы их проверим там./ Ах, что бы нам затеять большое, как мечта»). Короче, два поэта, два барда в одной берлоге в доме на углу Неглинной улицы и Кузнецкого моста.

Парочка жила дружно, и этому способствовала непритязательность Визбора в быту, у него было светлое мироощущение, и он обожал слово «прекрасно». Скудный обед — это прекрасно! Не осталось денег — это прекрасно! Нет коляски для маленькой дочери Татьяны, но зато можно завернуть ее в одеяльце и вывесить за окно на воздух с помощью альпинистских снастей.

Ада Якушева вспоминала, что Юрий в доме скорее гостил, чем жил. Командировка следовала за командировкой. В комнате висела карта Союза, где отмечались визборовские маршруты. Визбор любил повторять строки Блока: «Однажды на ноже карманном/ Найдешь пылинку дальних стран,/ И сразу мир предстанет странным,/ Окутанным в цветной туман» Этот «цветной туман» и привлекал Юрия Визбора.

Жизнь развела Визбора и Якушеву. Он женился на актрисе Евгении Ураловой, но и их пути разошлись. Третья и последняя жена — Нина Тихонова-Визбор. Песен не писала, в театре не играла, но, тем не менее, вместе они прожили почти десять лет. Когда они познакомились, Нине было 36 лет, Визбору — 40, и у обоих груз предыдущих браков. Но они его легко скинули, и их совместная жизнь сладилась.

Любопытный факт. Так получилось, что Нина не видела телефильм «Семнадцать мгновений» и, когда получила телеграмму от Визбора, подписанную Борманом, очень удивилась. Впоследствии Нина Филимоновна вспоминала: «Поздравление с днем рождения. Какие-то ласковые слова и подпись: Борман. Думаю: что за еврей у меня появился? Я так и не поняла, кто меня поздравил...»

Из воспоминаний Нины Тихоновой-Визбор: «Если мерить диванами, коврами, бриллиантами, Визбор был совершенно нищий человек. Он принес в мою квартиру печатную машинку, у которой западало несколько букв, рюкзак, летную куртку из кирзовой кожи и кейс. Это был весь его багаж. Мир вещей его не интересовал. Когда я поменяла черно-белый телевизор на цветной, Визбор даже не заметил, а когда я обратила внимание на чудо-покупку, он сказал: «А! А я думаю: что мне так мешает...» Я думала, это игра, но таких случаев было очень много. На какие-то бытовые вещи он не реагировал».

Он реагировал только на свои путешествия, работу, творчество, песни. Какой-нибудь байдарочный поход — это святое! А быт — это пустые игрушки. Визбор был человеком особого ряда. «Каким он был? — рассказывал Марк Захаров, поставивший две пьесы Визбора в «Ленкоме». — Он обладал гипнотическим даром воздействия и с таким аппетитом рассказывал о своих альпинистских странствиях, что я на какое-то время стал охладевать к драматическому театру и всерьез подумывать о покупке дорогого горнолыжного снаряжения, чтобы, бросив все, отправиться под гитару в неведомые мне горы...»

Все отмечали, что у Визбора был особый дар повышенной контактности и веселые глаза. Он не был красавцем, но был необыкновенно обаятельным человеком. Лучистые голубые глаза и обескураживающая улыбка. Визбора снимали в кино многие режиссеры — Марлен Хуциев, Лариса Шепитько, Андрей Смирнов, Михаил Калатозов... Это были не главные роли, но согретые особым обаянием. По сценариям Визбора было поставлено около 40 документальных фильмов.

И все же своим главным делом он считал песни. Визбор не лез в политику, да тогда это было практически невозможно. Только диссидентство. Но диссидентом Визбор никогда не был. Поэтому никаких гонений, преследований не испытал. Лишь однажды попал под раздачу, когда написал песню о нашем житье-бытье, но с оптимистическим вызовом: «Зато мы делаем ракеты/ И покоряем Енисей/, И даже в области балета мы впереди планеты всей». Песня прошла по «Маяку» и вызвала гнев начальства, которое сразу уловило язвительную иронию Визбора. За этот «балет» была рассыпана уже набранная книга стихов автора.

Поэт, бард, художник. Да еще художник. Рисовал картины, и его в семье звали Репиным, рисовал в основном природу и дарил свои картины друзьям. Только вот судьба оказалась скупой, отмерив ему только 50 лет жизни. Сгорел он быстро. В свой юбилей он, лежа на диване, принимал друзей, весь в цветах, испытывая неимоверные муки. 17 сентября 1984 года его не стало...

Какая музыка была,

Какая музыка звучала!

Она ничуть не поучала,

А лишь тихонечко звала,

Звала добро считать добром,

А хлеб считать благодеяньем,

Страданье вылечить страданьем,

А душу греть вином или огнем.

«Какая музыка была...» Незатейливый гитарный перебор. И точно проникающие в сердце слова Юрия Визбора. Визбора Иосича.

Юрий БЕЗЕЛЯНСКИЙ, Россия