«Ехали цыгане»

Происхождение песни до конца не ясно. Ни в нотах, ни на пластинках, вышедших до начала смуты, ее мелодия и слова не встречаются. Нет упоминаний о ней и у современников, писавших или рассказывавших о жизни музыкально-артистической богемы дореволюционной России. Грамзапись песни впервые осуществлена в 1929 году. Это была пластинка Музтреста ВСНХ СССР (ныне большая редкость). Популярной цыганской певице Шуре Христофоровой аккомпанировал этнографический ансамбль старой цыганской песни Николая Николаевича Кручинина (Хлебникова) — известного дирижера, гитариста и собирателя цыганских песен и романсов. Как раз к этому времени он завершил этап многолетней изыскательской работы, выпустив сборник «Старинные русские песни, сохраненные музыкальной традицией цыган». Обратим внимание на то, что Кручинин не претендует на цыганское происхождение мелодий собранных песен.

Спустя два года на фирме Columbia выходит пластинка с записью этой же песни в исполнении руководителя парижского театра «Летучая мышь» Никиты Балиева с участием хора и ансамбля гитаристов театра. Сейчас трудно утверждать, имело ли место со стороны Балиева творческое заимствование этнографической находки Кручинина, или же Никита Федорович в начале 1920-х годов увез с собой в эмиграцию уже известную ему песню. Думаю, скорее все же последнее, и вот почему.

В 1925 году Петр Лещенко, тогда еще танцор артистической труппы Н. Трифанидиса, впервые выехал на гастроли в Париж. В течение трех месяцев труппа давала представления в лучших кинотеатрах города. Трудно представить, чтобы молодой кишиневский артист не воспользовался случаем побывать на представлении знаменитого Никиты Балиева. И как мне кажется, тогда-то он и услышал в балиевской интерпретации песню «Ехали цыгане». Мелодия сразу показалась Лещенко знакомой. Он мог ее слышать во время своих путешествий по Бессарабии в начале 1920-х годов в составе приехавшей туда украинской музыкально-театральной труппы.

Песня о загулявшем мальчишке попала туда, скорее всего, из соседней Украины. Судя по «тысчонкам», которые в песне с легкостью пропиваются, сочинена она была в годы смуты, стремительно обес­ценившей не только царские рубли, но и керенки. Однако в то время публично выступать в качестве певца Лещенко еще не решался и ответить знаменитому парижанину лучшим знанием русского песенного фольклора не мог. Сделал он это вскоре после выхода пластинки Балиева, напомнившей ему парижский эпизод 1925 года. Во время венской сессии 1933 года он записал на Columbia песню под названием «Мальчишка», мелодия которой во многом совпадает с той, на которую Н. Балиев пел со своим хором песню о ехавших с ярмарки цыганах. Но если вторая фактически бессюжетна, что не характерно для русских народных песен той поры, то в песне Лещенко рассказывается о пропившемся беспризорном мальчишке, в котором владелец питейного заведения узнает своего сына.

Слова «Мальчишки» не оставляют сомнений в их народном происхождении. Но в концовке, уже лично от себя, Лещенко с задором добавляет: «Дядя Гриша, а ну-ка вшкварь на гармошечке немножечко, не видишь — Микишка нашелся!» Микишка — уменьшительная форма от Микиты, украинского варианта имени Никита. Не Балиеву ли, сменившему свое исконное имя Мкртич на Никиту и давно порвавшему всякую связь с родителями, адресована эта шутка?..

Исполнение Лещенко дало толчок дальнейшей русско-народной трактовке вспоминаемой нами песни. Ее продолжили наши замечательные народницы Ольга Воронец и Александра Стрельченко. Они, правда, не игнорировали, как Лещенко, первого куплета о ехавших с ярмарки цыганах и не завершали песню встречей отца с пропавшим сыном, но главным героем у них был, безусловно, загулявший русский мальчонка, а не цыгане.

Что же касается цыганско-хоровой трактовки Никиты Балиева, то она дальнейшего развития не получила. Выходит, в их заочном поединке победил Лещенко? Похоже, так. Однако русско-румынский певец, скорее всего, не слышал записи Шуры Христофоровой. От нее пошла еще одна линия — «индивидуально-цыганская», с постепенным сдвигом в чисто концертную, эстрадную манеру. Здесь прежде всего следует назвать русско-цыганскую певицу Настю Полякову, певшую «Ехали цыгане» в довоенной Европе, а затем в США (запись 1941 года), и уже упомянутую Валю Димитриевич. В перестроечном СССР эту линию продолжил блистательный Николай Эрденко со своим вокально-инструментальным ансамблем «Джанг» (запись 1988 года).

Исполнение Вадима Козина, записавшего песню «Ехали цыгане» в апреле 1940 года на пластинку Ногинского завода, не укладывается ни в одну из названных линий. Но прежде чем сказать о его исполнении, хочу предварить возможные возражения тех, кто когда-либо видел или имеет у себя эту пластинку. Не следует придавать серьезного значения этикеточной надписи о том, что музыка принадлежит Якову Пригожему «с напева В. Козиной-Ильинской».

Проживавший с 1875 года в Москве и сотрудничавший с московскими цыганскими хорами композитор вряд ли даже был знаком с малоизвестной питерской певицей В. Ильинской (матерью Козина). Очевидно, это «пояснение» певец сделал, дабы в глазах поклонников поднять свой несколько размытый «цыганский» статус. Хотя часть песни Козин поет по-цыгански, его отточенная, профессиональная исполнительская манера и изысканная джазовая аранжировка аккомпанирующего на фортепиано Давида Ашкенази выводят эту интерпретацию в нечто сугубо индивидуальное. Рискуя быть не до конца понятым, я бы добавил: с легким еврейским привкусом.

Этот привкус стал еще заметнее в интерпретации знаменитого американо-еврейского певца и актера театра и кино Теодора Бикеля, включившего «Ехали цыгане» в свой первый «русский» гигант 1958 года Songs of a Russian Gypsy («Песни русских цыган»). Правда, еврейский привкус ощущался здесь уже не от изысканности джазовой аранжировки, а от пения самого Бикеля. В его неповторимой манере каким-то необъяснимым образом смешались дух одесской Молдаванки и раннего Утесова с аурой театральных подмостков 2-й авеню и зажигательных шлягеров Аарона Лебедева.

Насколько мне известно, пластинка Бикеля пользовалась огромной популярностью не только в СССР 1960 – 1970-х годов (чему я личный свидетель), но и в Израиле. Так, цыгане, ехавшие с ярмарки домой (эту добавку, явно противоречащую таборному быту, делали исключительно русские исполнители песни), похоже, завернули-таки на Святую землю. 

В 1987 году в Израиле выходит очередной гигант певицы, получившей к тому времени на родине завидную популярность, — Ярдены Арази. Он почти полностью включал мелодии российского происхождения, на которые цыганские певцы и музыканты издавна сочиняли собственные слова, представлявшие собой замысловатую русско-цыганскую смесь. Альбом назывался «Нешама цоанит» («Цыганская душа»). Все 12 песен, включая «Ехали цыгане» (3-й номер программы), Ярдена Арази пела на иврите. Пела, что и говорить, замечательно, но каковы были аранжировки! Как играл оркестр! Как по-домашнему укладывались на оцыганенную русскую мелодию стихи, написанные на древнем языке, изобилующем гласными звуками! Ведь именно гласных звуков не хватало неизвестным сочинителям «цыганского» текста, из-за чего исполнители всякий раз были вынуждены несколько заунывно растягивать: «ехали-и-и цыга-а-а-ане э-нэ-сэ ярмарки-и, с ярмарки…» и т.п.

К сожалению, магнитофонные копии «русско-цыганской» пластинки Ярдены Арази стали попадать в СССР не в лучшее для музыкальных досугов время. Перестройка закатывалась, надвигался политический и экономический хаос. Очевидно, поэтому программа Я. Арази (разумеется, нельзя не учитывать факторы языка и смены поколений) не получила на исторической родине песен, исполненных израильской артисткой, того приема, что тридцатью годами ранее имел гигант Теодора Бикеля. Тем не менее, местные филофонисты и сейчас высоко ценят русскую премьеру израильской певицы и жалеют, что Ярдена ограничилась единственной пластинкой с подобной программой.

Правда, после этого песня о ехавших с ярмарки цыганах вовсе не думала покидать Израиль. Ее там знают, любят и поют в наши дни. Так, в начале 1990-х из Польши на гастроли в Израиль приехали сестры-близнецы Слава и Зося Рaйфер, оставшиеся там навсегда. Среди их обширного репертуара есть и вспоминаемая нами песня, которую замечательный дуэт поет, чередуя русские куплеты с куплетами на иврите.

Надеюсь, Израиль — не конечный пункт цыган, выехавших когда-то с безымянной русской ярмарки.

Ведущий рубрики 

Николай ОВСЯННИКОВ, Россия