Случайный кадр
(Фиксация мыслей по закону, который в психиатрии называется «скачкой идей»)

Часть 2. Факты и наблюдения
«Улетал я в Ригу на турнир с одной лишь мечтой — увидеть Таля».
Из дневника. Кишинев, 1964

В августе 1964 года в Риге проводился юношеский чемпионат СССР, результаты которого были изложены в местном журнале «Шахматы» (№ 18) за тот же год. Таля в тот период в Риге, к моему великому разочарованию, не оказалось. Тем не менее, турнир этот, сыграв важную роль в моей жизни, оставил много ярких воспоминаний. Мы жили, за редким исключением, гурьбой. Много играли в шахматы, много спорили, много гуляли. Я тогда близко познакомился со многими участниками турнира, но с одним из них, привлекавшим мое внимание не только игрой, но и некоей эксцентричностью, мне не довелось перекинуться ни словом. Парень этот был сущий фантом. Утром он — нет, не приходил — являлся, а может, и вовсе прилетал на очередной тур. С грациозностью кузнечика и с непременно доброжелательной улыбкой подходил к шахматному столу и, поприветствовав противника, погружался в игру. Между ходами он, чуть откинув голову и улыбаясь, скользил между шахматными столами интересующих его партий, чтобы с той же улыбкой возвратиться к своей. Окончив ее, он как сквозь землю проваливался. И надо же, победителем турнира с блеском стал — уже в 18 лет мастер спорта (!) — Алик Капенгут, именно тот таинственный шахматист, которого мне довелось случайно сфотографировать спустя 48 лет.

Часть 3. Встреча
«Вчера познакомился с Аликом Капенгутом».
Из дневника. 11 мая 2012 года

Это было даже не знакомство, а какое-то мгновенное узнавание. Почти три недели в свободное от матча время мы, как Том Сойер и Гекельберри Финн, бродили по Москве, наслаждались майским солнцем, посещали выставки, дегустировали грузинскую кухню, беседовали. Темы возникали самые разные, но чаще всего я терзал Алика вопросами, касающимися шахмат. Еще бы: любимый ученик самого Болеславского, он стал впоследствии секундантом Таля и помогал чемпиону мира Карпову, а главное — воспитал, как пошутил Юрий Разуваев, «внуков» Болеславского: Гельфанда, Смирина, Шульмана — трех гроссмейстеров высокого класса. Аристотель писал: «Учителя, которым дети обязаны воспитанием, почтеннее, чем родители: одни дарят нам только жизнь, а другие — добрую жизнь». Уже в зрелые годы, сетуя на свои спортивные результаты, где-то в интервью Алик сказал, что в нем, как и в его учителе, «было мало игроцкого». А я думаю, что каждому свое. Напомню: Капенгут в 1988 году был награжден памятной медалью имени М. Чигорина как лучший тренер года. Алик делился многими перипетиями своей шахматной биографии, которая выглядит, как захватывающий роман, постоянно возвращаясь к главной для него на тот период теме: как там Боря?! Присутствуя на матче в роли личного гостя Гельфанда, Алик постоянно жил борьбой, которая развернулась в матче, радуясь и переживая в зависимости от обстоятельств. А я с грустью думал, что матч окончится — и Алик улетит в Нью-Джерси, где проживает со своей семьей уже 13 лет.
И мне будет очень не хватать этого человека, при любых обстоятельствах сохранявшего человеческое достоинство и ту «рижскую» улыбку.
Александр ЕШАНОВ, Россия
Фото автора