«Не спрашивай, зачем унылой думой…»

Возможно, виной тому была более ранняя музыкальная версия пушкинского стихотворения, давно полюбившаяся нашим замечательным русско-цыганским исполнителям: Марине Черкасовой, Стронгилле Иртлач, Валентину Баглаенко и Николаю Морозову. Собственно, благодаря им «Не спрашивай…» с конца 1930-х годов до наших дней продолжает оставаться немеркнущей жемчужиной русско-цыганской романсовой классики. Композитора, давшего этим артистам возможность столь ярко блеснуть своими талантами, звали Александр Ильич Шусер.
Родился он в 1896 году в городе Елисаветграде в многодетной еврейской семье, кроме него насчитывавшей пять мальчиков и трех девочек. Родители держали одну из самых известных городских кондитерских. Но не меньшую известность получил их сын Саша, который в шестилетнем возрасте дал в Елисаветграде свой первый сольный концерт на фортепиано. Не удивительно, что любовь к музыке далеко повлекла талантливого мальчика.
Революция застала его студентом Петроградской консерватории. Впоследствии, переехав в Москву, Шусер завершил свое музыкальное образование в Московской консерватории. В 1920-е годы работал аккомпаниатором у гастролировавшей в СССР в течение нескольких лет знаменитой американской танцовщицы Айседоры Дункан. Писал фортепьянные этюды, получившие высокую оценку профессора К.Н. Игумнова и выдержавшие несколько изданий.
Это было время, когда в Москве с небывалым успехом выступало несколько цыганских хоров: С.Ф. Сергеевой, А.А. Ланской, Д.Д. Ермакова, Д.И. Баторина, А.П. Васильева и самый знаменитый — Е.А. Полякова в составе 18 человек. Цыганское пение вновь переживало пик популярности. В столичной артистической среде царила атмосфера безудержной влюбленности во все цыганское. Романсовые композиторы и исполнители их произведений будто соревновались между собой в освоении цыганской темы.
Самую популярную эстрадную певицу двадцатых годов Тамару Церетели театральная Москва называла не иначе как второй Варей Паниной. Ее репертуар изобиловал цыганскими романсами и таборными песнями. «Белой цыганкой» называли другую эстрадную звезду столицы — Изабеллу Юрьеву. Как не вспомнить названия самых известных песен и романсов тех лет — «Пой, цыган!» Б. Фомина, «Жизнь цыганская» С. Покрасса, «Прощай, мой табор» Б. Прозоровского и «Звонкой песней, гитарой и пляскою» Ю. Хайта.
Александр Шусер не избежал этого увлечения. Человек большой музыкальной культуры, он тонко чувствовал специфику цыганского танцевального и песенного искусства. Его чудные песни с танцевальными композициями позже с огромным успехом исполняла звезда «Ромэна» танцовщица и певица Ляля Черная. В начале тридцатых, когда полным ходом шло становление этого театра, Шусер познакомился с близкой подругой Ляли — молодой исполнительницей городских и цыганских романсов Мариной Ивановной Черкасовой. Через несколько лет они поженились. Именно Марине Черкасовой были посвящены и ею же впервые исполнены и записаны на пластинки два романсовых шедевра А. Шусера на стихи А.С. Пушкина – «Зимняя дорога» и «Не спрашивай…»
Марина Ивановна, женщина дворянского происхождения, стала блестящей цыганской певицей — солисткой самого прославленного цыганского хора под управлением Егора Полякова. «Хор охотно принимали в разных городах страны, — вспоминал актер «Ромэна» Иван Ром-Лебедев. — Марина Черкасова, русская женщина, сроднилась с хоровыми цыганами. Влюбленная в старинные романсы, она пела их просто, благородно, с большим настроением. <…> Впервые она спела «Ночь светла» в зале Ленинградской филармонии. Как всегда, стараясь найти для Марины что-то новое, мы, гитаристы, вспомнили этот вальс, когда-то петый в старых цыганских хорах. <…> Когда во втором отделении ведущий объявил ее, Марина, преодолевая страх, запела:

Ночь светла, над рекой
Тихо светит луна,
И блестит серебром
Голубая волна…

Успех был потрясающий! Три раза бисировали. С этой минуты Марина стала знаменитой. О ней говорили, ее записывали на пластинки…» Когда возникла идея создания цыганского театра, инициаторы этого проекта посетили тогдашнего наркома просвещения А.В. Луначарского и заручились его поддержкой. С 1931 года началось практическое строительство театра. Иван Ром-Лебедев, Валериан Поляков, Мария Скворцова, Сергей Шишков, Иван Хрусталев, Сантина Андреева, Владимир Киселев, Ляля Черная и Марина Черкасова — вот имена создателей знаменитого «Ромэна». Ему Марина Ивановна отдала всю жизнь, сыграв в общей сложности более полусотни ролей. Наибольший успех имели ее сценические образы Земфиры («Цыганы» А.С. Пушкина), Вари («Все о тебе» А.Н. Афиногенова) и жены Леонардо («Кровавая свадьба» Г. Лорки).
Первая пластинка с записью пения Марины Черкасовой («Ночь светла» М. Шишкина на стихи М. Языкова) вышла лишь в 1937 году, когда идеологический пресс на любимый народом жанр несколько ослаб. То немногое, что удалось ей увековечить на грампластинках (пять романсов) и в студийных записях («Величальная» из постановки «Живого трупа» Л.Н. Толстого), являет собой редчайшие жемчужины настоящего цыганского пения. Кроме романсов ее мужа композитора А. Шусера и вальса «Ночь светла» Марина Черкасова записала в 1938 году «Я вас любил» и «Слушайте, если хотите» (оба — в обработке М. Шишкина). Михаил Шишкин был известным петербургским дирижером и гитаристом-виртуозом. Из его оригинальных сочинений наибольшей известностью пользовался романс «Я пережил свои желанья».
Прошли годы. Как-то по окончании концерта в Москве к Марине Ивановне подошел молодой человек, поцеловал ей руку и сказал: «Как вы замечательно поете! Какой успех!» Поблагодарив, артистка ответила: «У вас все впереди. Вас тоже ждет очень большой успех!» И — как в воду глядела: молодой человек звался Аркадием Райкиным и делал тогда свои первые шаги на сцене.
Марина Черкасова умерла 4 ноября 1972 года от инфаркта, не успев сыграть уже полностью подготовленную роль Арины Родионовны в пьесе А. Гессена и И. Ром-Лебедева «Здравствуй, Пушкин». Александр Ильич Шусер на семь лет пережил первую исполнительницу своих романсов и скончался в Москве в 1979 году.
Другая яркая исполнительница его романса на стихи А.С. Пушкина «Не спрашивай…» Стронгилла Шеббетаевна Иртлач (1902–1983), по национальности турчанка, также была выдающимся интерпретатором русско-цыганского репертуара. Она блистала в Ленинграде. Ее версия «Не спрашивай…» хотя и напоминает трактовку Черкасовой, но отличается, на мой взгляд, большей приближенностью к старинной цыганской исполнительской манере.
Лучший (опять-таки, на мой взгляд) цыганский певец ХХ века Валентин Григорьевич Баглаенко (1934–1991), в отличие от Черкасовой и Иртлач, происходил из семьи самых настоящих кочевых цыган. Его звездные годы — 60-е и 70-е, когда он снимался в кино, работал в «Ромэне», Москонцерте, а затем, после переезда в северную столицу, в ленинградском Мюзик-холле. Романс «Не спрашивай…» на музыку А. Шусера украсил его гигант, вышедший на фирме «Мелодия» в 1978 году.
Записанная для той же «Мелодии» в годы перестройки программа выдающегося русско-цыганского гитариста Николая Морозова, где он впервые выступил в качестве певца, исполнявшего русские и цыганские романсы под собственный аккомпанемент семиструнной гитары, также включала романс «Не спрашивай…». К сожалению, по не зависящим от артиста причинам пластинка-гигант, полностью подготовленная к выходу, так и не увидела свет. Много лет спустя, уже после кончины Николая Николаевича, мне посчастливилось услышать и с позволения его наследников переписать для личного пользования эту программу. Пение Н. Морозова особенно пришлось бы по душе тем, кто помнил романсовое возрождение 50-х годов, начатое ленинградским актером театра и кино Александром Борисовым, — обоих объединяла необыкновенно теплая элегическая манера исполнения.
Хотелось бы, чтобы всякий раз, слушая «Зимнюю дорогу» или «Не спрашивай…» (исполнители цыганских романсов и сейчас, как правило, включают их в свои программы), мы с благодарностью вспоминали, не давая уйти в забвение, имена названных мною замечательных артистов и, конечно же, создателя этих маленьких шедевров — композитора Александра Ильича Шусера.
Николай ОВСЯННИКОВ, Россия