Закрыть «Открытое небо»

Потом, в качестве министра финансов, Нетаниягу пытался продолжать борьбу с монополиями. Нельзя сказать, что борьба увенчалась полным успехом, но даже первые небольшие победы на этом экономическом фронте благотворно сказались не только на толщине потребительских кошельков, но и на качестве обслуживания. Понятно ведь: как только появляется конкуренция, каждая компания старается перетянуть к себе клиента с помощью двух пряников: более низких цен и более высокого качества.
Сейчас минута телефонного разговора с Россией стоит примерно 10 агорот (в разных компаниях по-разному) — в 70 раз меньше, чем было четверть века назад! А новые компании сотовой связи вообще берут некую определенную сумму в месяц (примерно сто шекелей). И говори сколько хочешь, с кем хочешь и когда хочешь!
А когда появились новые автобусные кооперативы, составившие конкуренцию «Эгеду», ездить по стране стало дешевле (ненамного, впрочем) и удобнее.
Монополии — зло. Но монополии в Израиле все еще существуют. Электричество вырабатывают электростанции, принадлежащие компании-монополисту «Хеврат хашмаль». Воду в наши краны поставляет компания-монополист «Мекорот», а за границу израильтяне летают на самолетах нашей любимой компании «Эль Аль». Это как в свое время «Аэрофлот» в Советском Союзе. Помните слоган «Летайте самолетами “Аэрофлота”»? Будто можно было выбрать в те годы самолеты какой-нибудь другой авиакомпании…
Правда, не так давно свои услуги предложили еще две авиакомпании: «Аркия» и «Исраэйр», но они такие крошечные и летают в такое ограниченное количество городов, что говорить о конкуренции между ними и могущественной «Эль Аль» попросту бессмысленно. К чему я все это говорю? Да к тому, что 24 апреля пассажиры, приехавшие в аэропорт имени Бен-Гуриона, увидели на табло, что «Эль Аль» без всякого предупреждения отменила все свои рейсы. Более того: не было никакой информации о том, почему рейсы отменены и будут ли полеты хоть когда-нибудь возобновлены. У стоек регистрации «Эль Аль» никого не было, телефоны авиакомпании не отвечали.
Нет, «Эль Аль» вовсе не обанкротилась, как это было недавно с венгерской компанией «Малев» и немецкой «Люфтганзой». Просто началась бессрочная забастовка. Бастовали служащие, грузчики, технический персонал, пилоты и стюарды со стюардессами. Никто заранее, как это принято в «приличных» странах, о предстоящей забастовке не объявил. Похоже, для самих сотрудников «Эль Аль» объявление профсоюза о прекращении работы стало такой же неожиданностью, как для бедолаг-пассажиров.
За что боролись в тот день труженики «Эль Аль»? Профсоюз не требовал ни повышения зарплат, ни улучшения условий труда, ни высоких пенсионных отчислений — ничего такого, чего обычно требуют профсоюзы. Единственным условием прекращения забастовки стала отмена только что принятого кабинетом министров соглашения со странами Евросоюза, получившего название «Открытое небо».
Это соглашение было утверждено на заседании кабинета министров 21 апреля — за три дня до забастовки. 16 министров проголосовали «за», трое — «против». Сомнительные решения обычно проходят с гораздо большим скрипом, а тут почти все министры не сомневались, что «Открытое небо» необходимо утвердить.
Чем же так не понравилось «Открытое небо» профсоюзу компании «Эль Аль»? Тем, что соглашение превратило «Эль Аль» из монополиста в израильском небе в обычную компанию, такую же, как десятки других европейских компаний, совершающих рейсы в Израиль. Теперь любая европейская авиакомпания может отправлять свои самолеты в аэропорты Израиля и, что самое главное (вот она — причина!), — устанавливать свои цены на билеты. Во многих европейских странах существуют, к примеру, так называемые бюджетные рейсы — по ценам в несколько раз ниже, чем обычные. И если, скажем, «Эйр Франс» предложит своим пассажирам летать из Израиля в Париж, Лондон, Берлин или Рим, уплатив за билет втрое меньше, чем в «Эль Аль», то кто же, будучи в здравом уме, станет летать самолетами израильской авиакомпании?
А если на самолетах «Эль Аль» летать перестанут, то… Понятно: падение доходов, убытки, увольнения сотрудников… банкротство!
Что делать? Да ровно то, что сделали в свое время «Безек» и «Эгед». Ровно то, что всегда делали все компании в условиях жесткой конкуренции: улучшали обслуживание и понижали цены. Изыскивали резервы — и находили. Или разорялись, не без того. Конкуренция!
Так вот, «Эль Аль» разоряться не хотела. Но не хотела и ничего менять ни в своей структуре, ни в чем другом. «Эль Аль» хотела остаться монополистом и по-прежнему устанавливать свои правила и диктовать свои (высокие!) цены.
«Открытое небо» создаст множество удобств всем израильтянам, даже малоимущие смогут хотя бы раз в году позволять себе путешествие в Рим, Париж, Лондон или Москву. Но ведь тогда «Эль Аль» станет менее доходной компанией! Тогда «Эль Аль» придется уволить немало сотрудников: разумеется, не летчиков, не техников, не стюардов со стюардессами. Уволить придется тех многочисленных служащих, которые сидят в офисах, не принося пользы, но получая высокие зарплаты, которые не хочется терять. В монополиях всегда раздуты штаты, всегда много синекур, «Эль Аль» не исключение.
Но ведь не скажешь правительству, утвердившему соглашение об открытом небе: «Мы хотим сохранить свои зарплаты, хотя это деньги, выброшенные на ветер»! И потому забастовка проходила под совсем иным лозунгом. «Мы — не обычная авиакомпания, — было заявлено. — Наша компания вынуждена тратить огромные суммы на обеспечение безопасности полетов. Поэтому и цены на билеты у нас выше. Вы предлагаете снизить цены за счет безопасности?»
Нет, конечно. Правительство предлагало снизить цены за счет реструктуризации компании, но спор пошел именно о проблемах безопасности. «Пусть безопасность полетов оплачивается из бюджета государства, а не из фондов компании», — требовал профсоюз. При этом «забыли» сказать о том, что, согласно плану «Открытого неба», именно государство должно было субсидировать 80% расходов «Эль Аль» на поддержание безопасности полетов.
Забастовка закончилась так же неожиданно, как началась. Через 12 часов после того как пассажиры узнали, что никуда не полетят, полеты возобновились, будто и не было никакой забастовки. Правительство согласилось оплачивать не 80, а 97,5% той суммы, что идет на обеспечение безопасности!
«Послушайте! — возмутился министр финансов Яир Лапид. — Разве об этом нельзя было договориться в рабочем порядке? Нужно было причинить столько неудобств тысячам пассажиров в десятках аэропортов?» Конечно, можно было договориться и без забастовки. В условиях конкуренции так и было бы. Но должен же монополист показать, что без него все перестанет двигаться! К счастью для пассажиров, забастовочный скандал продолжался 12 часов, а не 12 дней. А ведь забастовку предполагали сделать вообще бессрочной…
Чтобы избавить страну от подобных неразберих (а сколько таких забастовок на пустом месте устраивали израильские монополии!), Яир Лапид объявил, что предложит депутатам кнесета внести изменения в Закон о хозяйственном урегулировании: нужно ограничить право крупных профсоюзов устраивать забастовки на стратегически важных предприятиях. Неприемлемо, чтобы бастовали сотрудники аэропортов, морских портов, Электрической компании или Компании водоснабжения.
А не лучше ли, чем ущемлять права профсоюзов, принять антимонопольное законодательство? Даешь конкуренцию на земле, на воде и в воздухе!
Тогда и цены упадут, и работа станет эффективнее, и будут созданы десятки тысяч новых рабочих мест…
Да что я об элементарных принципах экономики рассказываю?
Авигдор ПАСХИН, Израиль