ВСЕ НА СПАСЕНИЕ ИВРИТА!

Вот меня всегда огорчает, когда разумное, доброе, вечное не сеют и не сажают, а насаждают. Огнем и мечом, штрафами и законами. Возможно, бритым быть и более цивилизованно, чем бородатым, но все-таки принудительное бритье бород Петром Великим только во времена Сталина считалось шагом прогрессивным. Правда, и в благословенную эпоху застоя, помню, руководство нашего КБ не осмеливалось вывесить мой портрет на Доску почета по единственной причине: вдруг гости из райкома увидят бородатую морду. То, что она еврейская, к чести нашего руководства, его не смущало. Когда мы приехали в Израиль, нам все говорили: «рак иврит» («только на иврите»). Ветераны-ватики приходили в священное негодование, заслышав русскую речь. Сами они, вероятно, разговаривали по-русски только тайком под одеялом, да еще кричали по-русски во время родов, как радистка Кэт. Но супротив природы человека не пойдешь, и народ наш, несмотря на все поучения, в силу природной лени в полный голос заговорил по-русски. Мало того, стал еще в русскоязычные газеты пописывать. Не берусь утверждать, что это было очень здо’рово для обустройства, но, слава Б-гу, кроме отдельных недоумков, никто не вздумал запрещать говорить на «великом и могучем». Только в какой-то школе, кажется, в Беэр-Шеве в патриотическом угаре официально запретили ученикам говорить между собой на непонятном языке, да еще в армии одно время пытались запрещать говорить в казарме по-русски. Запреты, в конце концов, рухнули сами собой. Потому что хоть и были рождены благими намерениями, но ничего, кроме чувства протеста, вызвать не могли. То же и с прочими запретами. Я уже писал о законе, запрещающем курение на рабочих местах, в кафе, пабах и ресторанах. Ну и кто эти законы выполняет? В магазинах как не курили, так и не курят, а в пабах как дымили, так и дымят. И даже пепельницы на столах стоят. Закон так и остался в архивах кнесета, и никто о нем и не вспоминает. Но зуд насаждения блага путем принуждения остался. И на этот раз он обуял не каких-нибудь чиновников-бюрократов или депутатов, которых хлебом не корми, дай какой-нибудь закон понелепей придумать, а ревнителей демократии, светочей культуры, мастеров изящной словесности, титанов пера. Они решили бороться за спасение иврита. О, ужас, язык Торы в опасности! Не для того Элиэзер Бен-Иегуда воскрешал иврит, чтобы спустя всего век с небольшим его похоронить снова! И обратились деятели искусства почти по салтыково-щедринскому адресу — к градоначальнику города Тель-Авива, отставному генералу Рону Хульдаи. Поэты и писатели ищут поддержки у генерала: спаси наш язык. Хотя вроде бы хранителями языка должны быть как раз они, а не генерал, пусть даже и мэр. Итак, кто же те защитники родного языка от иноземного вторжения? Во главе борьбы — автор петиции профессор Зоар Шавит. Плечом к плечу с ней стали «главный писатель» земли еврейской Амос Оз, два «зама главного писателя» — А.Б. Иегошуа и Давид Гроссман — плюс еще куча маститых и титулованных. Оз вообще написал, что Тель-Авив стоит перед страшным выбором — продолжать ли ему быть первым городом иврита или стать 36617-м англоязычным городом. Честно говоря, я бы на месте Тель-Авива задумался... А теперь к сути дела. Что же так напугало деятелей искусства? Откуда пришла к нам страшная опасность? Вы не поверите: от магазинчиков и кафешек, которые самым наглым образом называют себя английскими названиями да еще пишут эти названия на вывесках латиницей, а не благородным ивритским алфавитом. Вот если бы на иврите писали — сразу бы угрозу от нашего языка отвели. Мало того: вспомнили старый городской закон от 1992 года, таки четко предписывающий писать вывески и объявления на иврите, причем ивритское название должно занимать не меньше половины площади вывески. Нет, не в эпоху Хульдаи принимался этот закон, но суть его достойна градоначальников города Глупова. И вот теперь деятели искусства потребовали от городских властей неукоснительного выполнения давнего закона. Что с того, что уже в те времена председатель Высшего суда справедливости усомнился в легитимности такого закона: дескать, государственным учреждениям, конечно, предписать можно, а в области частного бизнеса это как бы задевает не менее священную, чем иврит, свободу слова. А слово может быть свободным на любом языке. Но ревнителей языка это не смущает. Они даже ссылаются на прецедент Франции (уж на что свободная страна!), где родителям могут отказать в регистрации имени ребенка, если оно покажется регистраторам неблагозвучным. Вообще-то такой закон и впрямь во Франции есть, но нет чтобы нам от французов перенять что-нибудь путное! Интересно, как бы отреагировали наши «языколюбы», если бы в Париже или Москве запретили назвать ребенка Сруликом? В общем, долой всякие фирменные магазины Golf или TNT, H&O или Castro. Хотя, на самом деле, это фирмы все-таки не совсем тель-авивские, так что им не больно прикажешь. Нет, ну действительно, разве это не оскорбляет еврейскую душу, что торговый центр на улице Дизенгоф — «Дизенгоф-сентр» (то бишь «центр»), а не «мерказ», как полагалось бы на иврите? И это при том, что Дизенгоф еще семьдесят лет назад, будучи мэром Тель-Авива, издал аналогичное ивритозащитное предписание с аналогичным успехом (а точнее, неуспехом). А вообще, здо’рово писать скажем, название той же фирмы H&O на иврите. На русском вывеска выглядела бы так: «Эйч энд оу». Примерно так же нечитаемо это выглядит и ивритскими буквами. Правда, помню, проезжая по Ришон ле-Циону, я вдруг с ужасом прочитал светящуюся неоновую вывеску на иврите: «Изувер». Только после соответствующего раздумья я наконец определил, что речь идет о питейном заведении с гордым еврейским названием «Эйзобар» («Каков бар!»). Разумеется, никто и не подумает выполнять указание о замене названий на ивритские. Хотя бы потому, что в Тель-Авиве бывает достаточно много туристов. И если в Париже или Мадриде все-таки вам под силу определить, то ли это заведение, которое вы ищете, потому что латиницу худо-бедно знают все, то вовсе никто не обязан перед посещением Израиля изучать ивритский алфавит. А иностранные слова, написанные ивритскими буквами, выглядят так же глупо, как написанное русскими буквами слово «аппойнтмент». Напишите на иврите «Бест бай» (кстати, как раз это название и пишут на иврите) и можете прочесть его как «Басет-бей» (турецкий магазин, что ли?) Можно, конечно, назвать этот магазин «Кния ахи това» («Лучшая покупка»), но согласитесь, что «Бест бай» — это круче. В общем, я на месте наших мастеров слова не сражался бы с ветряными мельницами, особенно при сильном западном ветре. Безнадежное это занятие. Честное слово, нынешние дети иврит уже учат не по вывескам, а вот английский, глядишь, по вывескам и выучат. И я совершенно не разделяю апокалипсический прогноз профессора Шавит, которая утверждает, что через одно или два поколения эпохи глобализации, компьютеров и Интернета иврит постигнет судьба языка идиш и все будут говорить на английском. Но даже если это, не дай Б-г, действительно так, то разве можно противопоставить могучему влиянию Интернета гордую ивритскую вывеску над тель-авивской фалафельной? Поистине, дурью маетесь, господа писатели. Как говорила народная нееврейская мудрость в дни моего детства, «напрасный труд хуже пьянства».