Илья Авербух. Комиссар катания

Практически: повесил коньки на гвоздь
– Илья, тяжело было решиться на этот шаг девять лет назад?
– Нет, совершенно не тяжело. Честно говоря, я не испытывал большого удовольствия от побед — уж очень субъективный у нас вид спорта. Кроме того, накопилась большая усталость: и физическая, и моральная. После Олимпиады-2002 войти в новый сезон было достаточно тяжело, много сил пришлось потратить на то, чтобы снова завести эту машину, выиграть чемпионат Европы, финал Гран-при. А последней каплей, конечно, стал чемпионат мира в Вашингтоне, где мы соревновались с очень сильным канадским дуэтом. Понятно было, что к тому времени мы уже имели титул чемпионов мира, канадцы — еще нет, они заявили о том, что будут заканчивать, и, видимо, нужно было соблюсти некий политес, создать определенную историю. Но все равно в душе я верил, что есть спортивная составляющая, и если мы будем лучше, то выиграем. Тогда только ввели новую систему судейства — вместо девяти судей выступления оценивали 14, и потом компьютер отбирал девять оценок, от которых и зависел итоговый результат. В конце концов, открывались оценки всех 14 судей, когда это случилось, мы увидели, что девять из них проголосовали за нас. Но так вышло, что из девяти наших высших оценок компьютер выбрал только четыре.
– И это вас добило?
– Да. Наверное, есть люди, которые играют в лотерею и выигрывают шесть из шести, но с нами этого не произошло. К тому же морально и психологически мы были готовы к уходу. До следующей Олимпиады оставалось еще три года, это очень большой путь, мы были к нему не готовы. Поэтому решение далось достаточно легко.
– Тогда, в 2003-м, каким будущее рисовалось?
– Особой оригинальностью мои фантазии и планы не отличались. Было несколько вариантов. Во-первых, остаться в Штатах — выступать в шоу и тренировать. Второй — вернуться в Россию и попытаться устроиться на телевидение комментатором. И я начал комментировать фигурное катание, даже делал сюжеты с чемпионата Европы, что для меня тоже было достаточно интересно. Но в первую очередь я стремился к творческой самореализации. Идея создания собственного шоу, конечно, была превалирующей, и в принципе я мчался в Россию, чтобы реализовать эту идею. К тому же на тот момент эта ниша была свободной — возникали только разовые проекты, которые не имели никакого успеха, а я верил в успех.

«Наверное, я просто не спортсмен»
– А свои деньги вы вкладывали?
– Нет, потому что, честно говоря, таковых особо и не было. В то время правительство Москвы нам с Ирой (Лобачевой. — Ред.) выделило квартиру, но не бесплатно, а по льготной цене. И все наши сбережения ушли туда: на оплату, на ремонт. То есть на развитие денег не было. Было имя, было безумное желание стучаться во все двери, плясать перед спонсорами, убеждать их, что ледовое шоу может принести их компании… даже не финансовую, скорее, имиджевую пользу. И действительно, меня поддержал один банк — его руководитель, с которым я дружу до сих пор и очень ему благодарен за то, что он выдержал эту историю. Потому что после того, как мы проехались по пяти сибирским городам, минус от всех проведенных шоу составил порядка ста тысяч долларов, что в 2003 году казалось суммой просто убийственной. Слава Б-гу, деньги мне выделил банк, а не бандиты в кожаных куртках…
– То есть деньги вы должны были вернуть?
– Конечно. Мы рассчитывали отбить какую-то сумму за счет билетов, и везде был переаншлаг. Но в кассах денег практически не было — ледовые дворцы оказались «дырявыми». Положительные моменты тоже были. Зрители увидели чемпионов, спонсоры — полные залы. Ну и самое главное — ребята мне поверили, потому что я четко расплатился с каждым.
– Судя по всему, это занятие увлекло вас куда больше, чем спорт. Бизнесмен Авербух талантливее фигуриста, как думаете?
– Думаю, да. Потому что как фигуристу мне не удалось стать мировым лидером. Да, мы выиграли чемпионат мира, но только раз, не более того. А что касается ледового шоу в России, пока я номер один.
– Может, за то стоит благодарить судей, которые не дали вам золото на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити и на последующем чемпионате мира? Вечно второй захотел стать первым, пусть и в другом качестве?
– Не думаю. Звание олимпийского чемпиона, оно все равно не кормит. И мне кажется, в любом случае я бы пришел к тому, чем сейчас занимаюсь. Вы знаете, вот есть люди — спортсмены: они рождены спортсменами, как правило, они и выигрывают. А я, видимо… просто не спортсмен (смеется). Нет, я правда не спортсмен — по природе своей, по духу. Я не испытывал никогда куража от спортивных соревнований: всегда волновался, боялся ошибок. А есть люди, которые очень любят соревноваться, на старте уже готовы всех ­порвать.

«Плющенко думал, что он главный»
– Плющенко, между тем, стал ведущим телешоу. Неужели ваша была креатура?
– Да. Но тут надо рассказать и предысторию. Когда речь зашла о ледовом телешоу, первым на меня вышел канал «Россия». Но мне предложили стать одним из участников проекта, и когда я стал высказывать какие-то свои идеи относительно шоу, мне было сказано: «Знаешь, Илья, все замечательно, но вообще есть англичане, у которых лицензия на этот проект, и там все очень выписано, — мы предлагаем тебе просто кататься». Мне стало так грустно — видел же английский проект: он довольно слабый, там весь акцент делается на том, что просто выкатывается на лед известный человек, и типа это забавно. Но буквально на следующий день мне позвонили с Первого канала, генпродюсер пригласил меня на встречу и сказал: мы думаем запустить ледовый проект, не хотел бы ты его сделать?.. Это то, что называется удача, это шанс, который, наверное, любому из нас выпадает. И это был действительно шанс: я не видел до конца, как могу это сделать, но был уверен, что все получится. Конечно, я сказал, что в проекте должны кататься только лучшие фигуристы — опять началась борьба за чемпионов между двумя каналами, но, благо, все ребята уже работали со мной и за это время привыкли мне верить. Я настоял на том, что должен быть большой лед, что лицом проекта со стороны жюри должна стать только Татьяна Тарасова, потому что она потрясающей харизмы человек, да еще и сильная актриса. Я же внес предложение, чтобы ведущими выступили тоже фигуристы, предложил поговорить с Женей — понимая еще, что между Ягудиным и Плющенко была определенная конфликтная ситуация и их совместное участие привлекло бы дополнительный интерес к шоу. Сам переговоров с Плющенко я не вел: у него по отношению ко мне еще оставалось какое-то напряжение, поэтому за меня это сделал канал. Но Жене, думаю, и самому было очень интересно работать в этом проекте — все-таки новый опыт. Впоследствии, как вы знаете, Женя все-таки ушел на канал «Россия». Правда, там ему места так и не смогли найти — был то ведущим, то третьим соведущим, то в жюри сидел, то с кем-то катался. То есть, к сожалению, выполнял там функцию свадебного генерала.

«Любовь была только у Навки и Башарова»
– Телешоу стало очень популярным. Но скажите, откуда столько любовных историй? Что это такое: как только стартует очередной «Ледниковый период», сразу начинаются свадьбы-разводы? Или это разводы в другом значении этого слова?
– Да нет, во-первых, дело в том, что телепроект все-таки длился на протяжении семи лет. Это большой отрезок, в котором у каждого из нас происходит масса всего, в том числе и в личной жизни. Потом в силу того, что параллельно шли два телепроекта, еще и на канале «Россия», и там тоже были свои истории, казалось, что действительно происходит какое-то безумие. На самом деле это не совсем так. Просто внимание к шоу было огромным, и желтая пресса постоянно выискивала какие-то скандалы. Конечно, все взрослые люди: могут разводиться, влюбляться. Но по большому счету история была только одна — это отношения Татьяны Навки и Марата Башарова. Ребята очень трогательно относились друг к другу, там действительно было чувство.
– А про себя забыли? Все же началось с вас.
– Да, все началось с меня. Получилось, что два тренера развелись (смеется). Но и мой развод не вытекал из телепроекта, тут были несколько другие обстоятельства. Не очень хотел бы распространяться детально, могу лишь сказать, что расстались мы с Ириной по-доброму, сейчас поддерживаем хорошие отношения.
– А история с Лерой Ланской, которую вам приписывали?
– Ну, мне много кого приписывали. Могу сказать только, что все это не имеет под собой никаких оснований. На самом деле я сфокусирован на самореализации, на работе, как маньяк просто.
– А какие планы насчет личной жизни?
– Пока никаких. Пока мне очень комфортно в том состоянии, в котором я живу.

«Теперь моя цель — театр»
– Тогда самое последнее. Ледовое шоу на Первом канале идет уже много лет, последний раз, на «Кубке профессионалов», выступали уже только фигуристы. Это о чем говорит? Что проект себя исчерпал?
– Если бы вы меня спросили, как бы я мечтал закончить ледовые телепроекты, то я бы ответил, что именно «Кубком профессионалов». Это тоже был определенный вызов, ответ на вопрос: а вообще интересны ли мы без артистов? В «Кубке профессионалов» ребята смогли показать то, что они умеют, их ничто не сдерживало. И была возможность поставить хорошую жирную точку.
– Режиссер Марк Захаров как-то сказал: «Илья Авербух — гений», имея в виду художественную постановку номеров. Может быть, стоит подумать о театре?
– А я так всегда и говорю: моя новая вершина, моя новая цель — это создание ледового театра. У меня есть «Огни большого города», это полноценный мюзикл на льду, который получил много премий. Сейчас мы готовим новый спектакль — новогоднюю сказку «Морозко», где тоже выступят лучшие фигуристы, а действие будет сопровождаться живым вокалом и оригинальной музыкой. Но моя идея — создать репертуарный театр, именно свой дом постоянный.
– Чтобы получить театр, нужны либо деньги, либо административный ресурс. Вы ими обладаете?
– Нет, таких денег у меня, конечно же, нет, это должны быть очень большие инвестиции. Когда-то я нашел 100 тысяч на первый тур, теперь мне нужно найти в десятки раз больше. Значит, буду искать…
Беседовал Дмитрий МЕЛЬМАН, Россия