Анатомия одной фотографии

Погода 18 октября 2012 года была, пожалуй, хуже не придумаешь. Но пугали меня не огромные лужи и даже не моросящий с утра дождь, который то припускал, то прекращался, — я с тоской смотрел на толщу темно-серых облаков, уже в полдень покрывших густым мраком всю Москву. На дневной свет для фотосъемки рассчитывать не приходилось. Здесь нужно пояснить: я спешил на фотосъемку человека, чье имя в мире медицины звучит уже несколько десятилетий, как звон золотого дублона… Впрочем, я немного тороплюсь. Лучше обо всем по порядку. Как-то в телефонном разговоре Александр Исаакович Гельман спросил меня:
– Ты продолжаешь свою «Коллекцию…» в журнале «Алеф»?
– Да, но, пожалуй, не так резво, как в первые годы.
– Если хочешь, могу познакомить тебя с человеком, который несомненно украсит любую коллекцию, с человеком необычайной судьбы — с Александром Хуновичем Трахтенбергом.
Александр Исаакович — человек вообще-то немногословный. Он предпочитает писать пьесы, кино­сценарии, стихи, а если говорить, то мало, но веско. В том разговоре он не скупился ни в словах, ни в оценках: «Саша выдающийся хирург, лауреат Государственной премии России в области медицины, автор более двух десятков книг по хирургии в области онкологических заболеваний легких… И очень гордится почетнейшей среди хирургов наградой — «Серебряный скальпель». Но главное, он добрый, замечательный человек. Мы с ним давно знакомы… Еще нас связывают тяжелые воспоминания: он, как и я, ребенком находился в нацистском гетто…»
Не откладывая в долгий ящик, я позвонил Александру Хуновичу и представился.
– Да, да, Гельман мне о вас говорил, — услышал я очень приятный низкий тембр.
Так наше знакомство состоялось. Потом мы еще не раз перезванивались и беседовали на всевозможные темы. Но главным образом о судьбе Александра Хуновича. Мне очень важно было услышать его одиссею именно от него. И мне повезло — у профессора Трахтенберга начинался отпуск, поэтому ему легче было выкроить время, чтобы вспомнить о своих родителях, о родительском доме, о своем жизненном пути, о людях, благодаря которым он выжил в гетто. Как в древней китайской мудрости: «Когда идете в гору, не забывайте тех, кто встретился на вашем пути», он помнил имена не только известных врачей, высокого начальства, но и самых простых людей, с которыми его столкнула жизнь и кто сыграл в ней пусть небольшую, но важную роль.
Потом уже, при встрече Александр Хунович подарил мне свою книгу «Спасенный – чтобы спасать» — книгу, в которой я узнавал уже услышанные мною события и иные, раскрывающие секрет личности и характера автора книги. В ней с подкупающей простотой я узнавал о непостижимо сложном и удивительном пути ее автора.
На книге Александр Хунович написал: «Саше с наилучшими пожеланиями: крепкого здоровья, трудового долголетия и успехов. От автора». Затем — подпись. И дата — 18.10. 2012 г.
В тот день я и спешил на встречу, вглядываясь в небо, которое не сулило мне ничего хорошего. Эта встреча вызвала у меня странное ощущение — знакомые незнакомцы. Телефонные беседы с Александром Хуновичем, безусловно, создали некий плацдарм, позволивший легко преодолеть возможную при первой встрече полосу отчуждения. Поэтому диалог наш потек плавно. Фотоаппарат, конечно, был наготове, но он пока не «вмешивался» в наш разговор.
Слушая собеседника, я остро вглядывался в его лицо: оно поразило меня своей лепкой и необыкновенной выразительностью. Я даже ощутил некую неловкость, поскольку иногда терял нить беседы (поэтому и фотографировать я долго не решался).
Просто слушал и смотрел. Вопросы почти не задавал. Я рассматривал лицо и слушал монолог. В манере говорить, в выражении глаз я чувствовал пытливость ума и «упругость воли». Мне показалось, что я начинаю понимать этого удивительного человека, в ком переплетались дерзость и храбрость виртуоза-хирурга с хитринкой талантливого дипломата. И неожиданно вспомнил мудрую мысль великого музыканта Иегуди Менухина: «Внезапной биографии не существует». Конечно, в ней воплотился весь необыкновенный путь профессора Трахтенберга.
Тогда Александр Хунович сетовал на дефицит времени — многое задумано, начато, а силы убывают. Да, подумал я, действительно, «все в мире хрупко, неустойчиво». Но не давал покоя вопрос: каким должен быть портрет моего героя? И, как проблеск луча, мелькнула мысль: «…у каждого посвященного глубина его ума и познаний должна прочитываться на лице» (из книги Иегуди Менухина «Странствия»).
Хотите — верьте, хотите — нет, но за разговором я и не заметил, в какой момент из гущи облаков выглянуло солнце. И секунды не теряя, попросил Александра Хуновича пройти в коридор и подойти к окну, куда пробивался нежданный, но такой необходимый солнечный луч. Так появился этот кадр.
Александр ЕШАНОВ, Россия
Фото автора