Почему в кнесете мало женщин?

Три партии из двенадцати прошедших в кнесет возглавляют женщины: («Авода», 15 мандатов, третья по величине партия), Ципи Ливни («Тнуа», 6 мандатов) и Захава Гальон («Мерец», 6 мандатов). В общем составе кнесета женщины составляют чуть меньше четверти — 27 депутатов. Мало? Да, говорят журналисты. Но обратим внимание: в прошлом составе кнесета было 23 женщины, то есть еще меньше, но таких разговоров, как сейчас, не было.
Дело в том, что за это недолгое, казалось бы, время изменилась ситуация, и то, что еще вчера представлялось обыденным, сегодня выглядит выходящим за рамки. Парадоксально, но даже сейчас, больше века спустя после начала борьбы женщин на планете за свои права, женщинам приходится доказывать, что работают они не хуже (если не лучше) мужчин, что семья — не помеха карьере, что политики-женщины могут добиваться поставленных целей и даже более того: женщины могут возглавлять отделения профсоюзов, есть уже и женщины — пилоты боевых самолетов. Есть женщины-генералы, женщины-министры. Казалось бы, никаких препятствий — вот истинное гендерное равноправие, все в порядке!
На самом деле так, да не так. Парадокс, но ситуация с женщинами в Израиле (да только ли в Израиле, разве в других странах не такая же ситуация?) похожа на историю с новыми репатриантами. Вспомним себя в первые годы после репатриации. Среди выходцев из бывшего СССР были прекрасные специалисты в самых разных отраслях науки и производства. Но многим ли удалось устроиться по специальности? Многим ли удалось, устроившись, сделать карьеру? Новые репатрианты получали за равный со старожилами труд меньшую оплату, новых репатриантов редко допускали до высоких должностей. Существовал «стеклянный потолок», пробить который было почти невозможно.
Похоже на то, как относятся в Израиле (да только ли здесь?) к женщинам. За двадцать лет, прошедших после начала последней большой алии, новые репатрианты сумели добиться многого: есть среди них (среди нас!) министры, директоры крупных корпораций, главные врачи больших больниц, известные ученые. Но, составляя пятую часть еврейского населения Израиля, новые репатрианты все еще не занимают такой же по численности ниши в руководстве страны. Как и женщины. И репатрианты и женщины борются за свои права, и, надо полагать, в конце концов все встанет на свои места: когда-нибудь правительство Израиля возглавит женщина-новый репатриант, и это будет торжеством израильской демократии.
Но это когда еще будет, а пока, по мнению журналистки Орны Анджель, опубликовавшей на эту тему статью в газете «Маарив», выхода из сложившейся ситуации не видно. Не видно потому, что проблема гендерного равенства волнует, по словам Орны Анджель, только самих женщин (в скобках замечу, что и проблема устройства новых репатриантов интересует, в общем-то, только самих репатриантов).
Между тем (и журналистка, конечно, права) положение женщины в обществе оказывает влияние и на мужчин, и на общество в целом. Газеты пишут: ах, в кнесете аж 27 женщин и целых три партии, возглавляемых женщинами! Великое достижение эмансипации! Но мужчин и женщин в стране равное число, а в кнесете (да и на любых руководящих должностях) мужчин втрое больше. Потому что женщины хуже мужчин разбираются в политике? Женщины — худшие, чем мужчины, министры? Нет, пример таких министров, как Софа Ландвер, Марина Солодкина, Лимор Ливнат, Ципи Ливни, доказывает обратное.
Орна Анджель пишет: «Женщин часто обвиняют в том, что они не умеют быть солидарными по отношению друг к другу. Во время выборов женщины голосуют чаще всего не за женщин, а за мужчин». Это верное замечание, но, как отмечает журналистка, связана эта ситуация с тем, как в Израиле организована система выборов. Израильский избиратель голосует не за конкретных людей, а за партийные списки и не имеет никакой возможности увеличить число женщин-депутатов, если на проходных местах в списках партий женщин нет. «Когда мы голосуем, — пишет Орна Анджель, — то выражаем доверие не тем людям, имена которых видим в списках, а прежде всего лидеру партии». Это верное замечание. Так голосуют мужчины, но в еще большей степени это относится к женщинам, более эмоциональным в своем выборе.
Мы голосуем за «Ликуд» и видим перед собой не список будущих депутатов от этой партии, а Биньямина Нетаниягу. Его изображение — на всех предвыборных плакатах, во всех телевизионных рекламных роликах. Мы голосуем за НДИ, потому что верим Авигдору Либерману. А когда избиратель опускает бюллетень с обозначением партии «Еш атид», он голосует прежде всего за лидера этой партии Яира Лапида.
«Все это, — справедливо пишет Орна Анджель, — никак не позволяет избирателю повлиять на количество женщин в будущем кнесете. Мы не можем повлиять на формирование партийных списков, и что же нам остается? Голосовать за те партии, в избирательных списках которых больше женщин на реальных местах? Но это абсурд!»
«До тех пор, — продолжает журналистка, — пока у избирателей не появится возможность напрямую и поименно выбирать хотя бы часть (а возможно, и всех) депутатов кнесета, ситуация не изменится, и мы после каждых выборов будем удивляться, почему у нас так мало женщин-парламентариев».
Выход, по мнению Орны Анджель, один: необходимо изменение избирательной системы. Сейчас в партиях происходят внутренние выборы (праймериз), где высока вероятность интриг и вполне обыденной является ситуация, когда на высокое место попадает человек не потому, что он этого места достоин, а потому, что сыграли свою роль призывы того или иного лидера, а порой и вовсе прямой подкуп членов центра партии. В некоторых партиях (как, например, в НДИ) даже и праймериз нет: список формирует лично председатель партии, и только от его воли и отношения к женщинам зависит, сколько женщин и на каких местах будет в партийном списке.
«Нужно, — отмечает журналистка, — изменить систему выборов таким образом, чтобы в день голосования мы могли отмечать в бюллетене фамилии кандидатов, которых хотим видеть в кнесете. Только тогда появится реальная возможность увидеть в составе нашего парламента значительное число женщин».
И кстати, тогда у избирателя появится возможность реально оценивать не только избирательные списки, но и самих партийных лидеров.
Гендерной справедливости (а точнее, ее отсутствию в Израиле) посвятила свою статью в «Маариве» и журналистка Дорит Абрамович.
«Женщины, — пишет она, — внимательно наблюдают за действиями политиков и прекрасно разбираются в том, кто из политиков предпринимает какие-то усилия, чтобы решить проблемы женской части населения, а кто эти жизненно важные проблемы игнорирует».
«Что же такое гендерная справедливость? — спрашивает журналистка и отвечает: — Не может быть справедливости, если пожилых женщин увольняют с работы из-за возраста, если матери не могут работать полный рабочий день, потому что им нужно выполнять еще и функции ведения домашнего хозяйства. Если бюджеты министерств не учитывают гендерную специфику. Если женщины, страдающие от разных видов насилия, не получают достаточной помощи от государства. Есть и другие проблемы, и если политики не станут ими заниматься, справедливости не будет».
А политиков выбираем мы — женщины и мужчины Израиля. Разумеется, не только для решения гендерных проблем нужны в кнесете депутаты-женщины. Как не только для решения проблем новых репатриантов нужны депутаты-выходцы из бывшего СССР. У страны множество важных проблем, и в их решении должны на равных принимать участие и мужчины и женщины.
Алекс БРАЙНИН, Израиль