Самый пеликанистый Пеликан

Внешность — не главное
Если бы ветеринарному врачу из Одессы Григорию Ярону сказали, что его внук Гриша станет комедиантом, он бы не поверил. Но сын переводчика-либреттиста Марка Ярона и оперной певицы Элеоноры Мелодист с детства любил смешить.
Григорий Маркович Ярон родился в Петербурге 120 лет назад, 25 февраля 1893 года. В их открытом доме обитала богема, и немудрено, что в такой обстановке юнец проявлял непомерную склонность к публичности. Еще гимназистом Гриша впервые увидел оперетту и полюбил ее навсегда. Он стал заядлым театралом после того, как в 1906 году в Петербурге прошла премьера «Веселой вдовы» Легара и «Осенних маневров» Кальмана.
Новая венская оперетта с ее вихревым каскадом завоевала русскую сцену. Это был прорыв, поскольку к концу XIX века жанру предрекали конец: и либретто устарели, и манера игры. Критики осуждали оперетту за пошлое содержание, где женщины пляшут канкан, а сюжеты «колеблют трон» осмеянием авторитетов власти. Были попытки «русификации» иностранных оперетт, но и туда проникали скабрезности.
Ярона привлекла в оперетте комическая импровизация, свежесть и остроумие, и он заболел сценой. Мать-певица мечтала увидеть единственного сына настоящим ученым, но тот поступил в Драматическую школу Суворина. Низкорослый, щуплый, некрасивый, с жиденьким голоском, Ярон мало подходил для оперетты, но умел так обыгрывать свои индивидуальные особенности, что комиссия оценила его природную склонность к эксцентрике и зачислила на курс. На другой день он купил шляпу-котелок и, глядя в зеркальные витрины, говорил себе: «Артист Ярон идет».
Будущим знаменитостям преподавали курс лучшие актеры Александринки. Учебный спектакль «Русская свадьба», где Гриша сыграл клоуна, был показан при царском дворе, и Николай II с наследником выразили свое восхищение. Благодаря профессии родителей Ярон был принят в труппу столичного Суворинского театра и после удачного дебюта решил попытать счастье в провинции. Обладая неистощимой фантазией и виртуозно владея танцевальной техникой, он играл драмы, водевили, комедии, а в опереттах «ронял экспромты» и завоевал положение первого комика. Его похвалили в рецензиях.
Так приобретался сценический опыт — то радостный, то печальный. Но летом 1914 года грянула Германская война, и в театрах запретили немецкие оперы и венские оперетты. Ярона в армию не призвали, более того — начался его первый режиссерский сезон.
Февральская революция добавила свои сюжеты — в театрах ставили фарсы о свергнутом царе и Гришке Распутине. А столичная публика ломилась в опереточные театры — в Петроград прибыла «Сильва» Кальмана! Ярон с головой ушел в работу и не услышал залп «Авроры». Но с приходом большевиков городская жизнь замерла, театральные кассы опустели, и осенью 1918 года Григорий Маркович уехал в Москву, куда его давно приглашали.

Реформация оперетты
Ярон работал в московских антрепризах, а также на эстраде в качестве конферансье, за что получал то пакет крупы или связку дров, то пачку чая. В одном из частных театров он с огромным успехом выступал с собственными куплетами о Керенском и Деникине. В театре на общих собраниях решали «актуальные» вопросы: «О недопустимости старорежимного обычая подносить артистам цветы» или «Нужна ли революции оперетта?» «Сверху» поступил сигнал: оперетту очистить от буржуазности и пустить по правильному руслу.
Григорию Марковичу везло на знакомства — то играет на сцене с Утесовым или слушает Шаляпина у комелька, то любуется танцами Гельцер или занят в театре Таирова… Военная Москва объединила артистов в большую дружную семью. Как-то раз Маяковский сказал ему: «Яр-р-ронище, приезжай ко мне пельмени есть». После угощения поэт устроил друга в театр Ме­йерхольда на роль Меньшевика в своей «Мистерии-буфф».
В 1920-е годы многие актеры эмигрировали, советуя и Ярону последовать их примеру. Но он недавно женился на партнерше по сцене, певице и актрисе Агнии Цензор, которая наотрез отказалась уехать навсегда. По приглашению самого Кальмана, который ценил «лучшего советского буффона», Ярон побывал в Германии на премьере «Марицы».
В 1927 году Ярон основал и возглавил новый Московский театр оперетты, первый в СССР и в мире государственный театр этого жанра. Он публикует статьи и успешно дебютирует в кино — в роли нэпмана в фильме «Президент Самосадкин». На банкете поднимали бокалы за здоровье нового Чаплина.
Ярон-режиссер собрал самых талантливых актеров, и премьерой молодого театра стала оперетта Исаака Дунаевского «Женихи» — остроумная сатира на нэповское мещанство. Так началась история советской оперетты. Пришли успех и популярность в России и Европе. Но водевили и социальная сатира о разложении буржуазии под фокстрот уже не удовлетворяли зрителей. Народ ждал новых сюжетов с образами советских людей.
В 1930-е годы в театре шел классический венский репертуар, но «сверху» спустили директиву: «Легар и Кальман — наши классовые враги». В «Марице» вместо куплета «Поедем в Вараздин, там всех свиней я господин» было рекомендовано петь «Поедем мы в колхоз, надолго и всерьез». Российская ассоциация пролетарских музыкантов наложила на западную оперетту строжайшее табу. Но даже в мрачную сталинскую эпоху Ярон оставался «законодателем смеха», вносил в оперетту новые краски и дух свободы. Вершиной его мастерства стала постановка «Свадьбы в Малиновке» и роль Попандопуло.
В 1939 году, в начале Второй мировой войны, Ярон ставит принципиально новую, патриотическую оперетту Блантера «На берегу Амура» — о военных моряках-пограничниках. И неожиданно получает звание народного артиста РСФСР. Маэстро окрылен, он хочет поставить лучшие западные оперетты, по-новому трактованные для цензуры. Сначала «Сильву», где главная героиня уже не шантанная дива, затем — «Веселую вдову». Но работа осталась незавершенной — началась Великая Отечественная война...

Легкий жанр могучей страны
Актеры столичных театров выступали в госпиталях и на фронте. А в Москве 22 июля шла «Сильва». Был аншлаг и первый налет фашистов на столицу. Но спектакли продолжали идти своим чередом. Театр был переполнен уже новым — армейским — зрителем. Немцы были близко, и супруги Яроны эвакуировались в Казань, но после разгрома гитлеровских войск под Москвой сразу вернулись. И закипела работа. К 25-летию Великого Октября вышли спектакли «Девушка из Барселоны» на музыку Александрова — о беженке-испанке, нашедшей в СССР вторую родину, и «Марица» — с «затушеванным аристократизмом».
После войны Григорий Маркович идет нехожеными путями, пытаясь в режиссуре оперетты примирить элитарный и массовый вкус. Он — любимец публики, о нем пишет Михаил Булгаков, Дмитрий Шостакович рад быть его современником. Но именно в эти годы появилось слово «яроновщина», и бисы с поклонами были отменены.
Но комик солнечного жанра не унывает. Он в кураже, он ставит лучшие советские оперетты на музыку Милютина — «Девичий переполох», «Трембиту» (за спектакль театру была присуждена Государственная премия II степени), «Поцелуй Чаниты» и «Цирк зажигает огни»; на музыку Дунаевского — «Вольный ветер» и «Белая акация». «Весна поет» Кабалевского — оперетта о советских студентах, о буднях великих строек — и «Москва – Черемушки» Шостаковича были горячо приняты зрителями и прессой. К XXII съезду партии на многих сценах страны был поставлен «Севастопольский вальс» на музыку Листова.
Ярон работает на радио, популяризирует искусство оперетты и устраивает премьеры современникам. Из радиоприемников звучат «Роза ветров» Мокроусова, «Самое заветное» Соловьева-Седого, «На маленьком стадионе» Фельцмана… Ведущего заваливают письмами со всей страны и из-за рубежа, круг авторов исключительно широк. «Вот какая теперь аудитория у оперетты! — пишет в мемуарах Григорий Маркович. — Как тут не гордиться жанром, которому отдал жизнь!»
В кино он снимался немного. Но в золотой фонд киноискусства вошел дуэт Григория Ярона и Гликерии Богдановой-Чесноковой в оперетте «Мистер Икс». Лакей Пеликан был сыгран ярко, искренне и на редкость смешно. А жизни и энергии, что искрятся в улыбке Григория Марковича, хватило бы на десятерых. Ни один артист не смог повторить его успех в опереттах Кальмана, ведь Ярон — явление единственное в своем роде, ему невозможно подражать.
Оглядываясь на прожитое, он удивлялся тому, что недавний «молодой комик Ярон» теперь зовется старейшим актером оперетты. Он считал, что сделал недостаточно и хотел бы делать дальше, пока хватит сил…
Корифей оперетты скончался 31 декабря 1963 года, полвека назад. Его захоронение — одно из самых красивых на Новодевичьем кладбище. А нам остались его гениальные кинороли и книга мемуаров «О любимом жанре»: «Жене моей Агнии Ярон-Цензор посвящаю».
Наталья ЧЕТВЕРИКОВА, Россия