Ванька Жукман

«Милый дедушка Константин Израилевич! В первых строках сообщаю, что я жив и здоров, чего и тебе желаю от Господа Б-га Авраама, Ицхака и Яакова, выведшего нас из Египта мощною дланью». Ванька перевел глаза на обитателей общежития. Марокканцы оборудовали себе отдельный угол, куда русских не пускали. Впрочем, русские туда и не совались. У них был свой отдельный огороженный загончик.
«А давеча клятые супостаты обратно ракеты на нас пускали. Небось, думаешь, что я буду просить тебя сделать такую Б-жескую милость и забрать меня отсюда? Чтобы да, так нет. Ежели клятые супостаты думают, что мы испужаемся и побежим отсюда, куды глаза глядят... Все одно: наши победят и разобьют «Хамас» проклятый в пух и прах. Всех бы их, гадов, в свиные шкуры зашить да подвесить, нехай коптятся. А мы, назло всем супостатам, жить здеся будем, да еще, назло им всем, и хорошо будем жить. И квартиры будем покупать, и на концерты ходить, и книжки читать, и жениться, и детей рожать. Как говорила покойная бабушка, «унзере соним аф целухес» — «назло нашим врагам». Моя бы воля — пройти тую Газу ковровыми бомбардировками в несколько заходов, а оставшиеся развалины бульдозерами расчистить. А на освободившемся месте помидоры посадить. Арабы сами побегут, их и просить не придется. Дык нельзя — международное общественное мнение не позволит. А ведь обидно — с такими ребятами, как у нас, да с такой техникой проклятым супостатам в глазки заглядывать.
Давеча ходил я в лишкат гиюс, по-нашему — на призывной пункт, хотел в парашютисты записаться, чтоб красные ботинки дали, как у нашего Йоси. Так расарит, по-нашему — старший сержант, мне сказывала, что в девять лет в парашютисты еще не берут, а велела иврит осваивать, математику и английский. Так я покамест в кружок тайквондо записался, может, какой террорист попадется.
А Нетивот город небольшой, ослов и верблюдов нету и собаки не злые. Я тут видал в одной лавке японский мотоциклет на гусеничном ходу, так ежели к нему пару пулеметов 7.62 присобачить для стереоэффекта и пушку безоткатную 76 мм, так можно и своим ходом в Газу съездить погулять.
Милый дедушка! А когда в нашем поселении будут автоматы раздавать, возьми на мою долю короткоствольный «узи» с откидным прикладом. Попроси у барышни Сары, скажи, что для Ваньки. Да выбери удобный, по руке, а то у них при стрельбе очередями ствол вверх задирает».
Ванька вздохнул и снова глянул в телевизор. Показывали митинг в Тегеране против израильской военщины. Ванька вспомнил, как ездили с дедом в соседние арабские деревни на танке, оставшемся у деда с прошлой ливанской войны. Дед был полковником в отставке и подрабатывал начальником охраны поселения. Прежде чем навести орудие, дед долго нюхал, затем закуривал «Гавану-люкс», отпивал виски «Уайт Хорз» из фляжки, крякал и выстреливал. Ванька был заряжающим. Снаряд сносил с крыши водонагревательный бак, порой вместе с крышей. Арабы выбегали, в чем были, но неприличных жестов не производили, стояли тихо, ибо хорошо знали, что следующий снаряд снесет весь дом. Дед называл это «артиллерийско-воспитательный процесс». Деда в соседних арабских деревнях хорошо знали и при встречах кланялись ему в пояс. Веселое было время!
«А гранатомет мой МК-19 никому не отдавай.
Остаюсь твой внук Йоханан».
Марьян БЕЛЕНЬКИЙ, Израиль
Иллюстрация: Татьяна Шишмарева