Синусоида нашей истории

Своими глазами
Художник Фриц Франке 31 августа 1957 года писал в газете Frankfurter Rundschau («Франкфуртское обозрение») о пережитом 10 ноября 1938 года: «Уже с вечера 9 ноября потянулись бодрые группы СА с оглушительным грохотом и факелами по Баттонштрассе — улице, на которую выходил северный фасад синагоги, — скандируя: «Это наша улица! Это наша улица!»
На следующее утро, где-то около пяти часов, нас разбудили громкие голоса в тишине и темноте. Люди вызывали пожарных. Здесь и там открывались окна. Пожарные приехали, но сразу же уехали. В семь часов утра повторилось то же самое. Постепенно совсем рассвело. Я взял под мышку мою папку с рисунками для готовящейся новогодней выставки. Проходя мимо площади, я заметил отдельные небольшие группы людей, которые здесь собирались. Некоторые стояли молча, другие — нерешительно жестикулируя. Надвигалось что-то страшное.
Возвращаясь вечером с работы, я свернул на Баттонштрассе, под ногами захрустели осколки стекла. На противоположной от синагоги стороне улицы было полно народу. И тут же разыгрались первые возмутительные сцены: вдруг возникли находившиеся в толпе агенты, которые, преодолевая короткое сопротивление, очень ловко отобрали у всех фотоаппараты. Что-то было запущено и пришло в движение.
На площади и на тротуарах теперь появилось много людей, которые держались от синагоги на некотором расстоянии, окружая ее. В большинстве это были мужчины, и, как я позже понял, военные в гражданской одежде. Пожарные тоже были опять здесь.
А из служебных помещений синагоги со стороны двора поднимался дым. Никаких сомнений: горело!
Что предприняли пожарные? На лестницу взобрался пожарный со шлангом в руках. Тоненькая струйка воды достигла карниза крыши между входными высокими дверьми и большим куполом. Источник пожара был далеко слева, а тушили далеко справа. Все это — ожидающая толпа, бездействующие пожарные (полиции вообще не было) — наводило страх. Неожиданно, как будто из купола, вдруг выстрелил огонь! Толпа вскрикнула сотнями голосов. Но крик тут же заглушился грохотом сдвинувшейся в клубах дыма и обрушившейся башни... И все выше в небо поднималось ослепительно-яркое, ядовито-зеленое пламя и густой дым, внутри которого видны были темно-красные вспышки»*.
Сотрудник Исторического музея Вольф фон Вольцоген (Wolf von Wolzogen) при подготовке выставки «Синагоги горят...» (1988) беседовал c г-жой Линой Швее (Lina Schwee), родившейся в 1916 году. Вот их диалог:
– Мы жили на Майнштрассе в 150 метрах от Бернеплац-синагоги. Вдруг мы услышали с улицы очень громкий, я бы сказала, истошный крик, который сразу же утонул в ужасном грохоте. Мы бросились к окну и увидели, как языки пламени взвились над синагогой. Мы увидели много людей вокруг синагоги, и среди них заметны были солдаты в форме СА и СС. Из нашего окна мы хорошо все видели.
– Был уже вечер или было еще светло?
– Я попытаюсь вспомнить... Не могу сказать точно. Во всяком случае, я не была на работе, и это не было рано утром. Значит, это был вечер. Мы были втроем с сестрой и с нашей матерью в доме. Мы жили на втором этаже (в России это соответствовало бы третьему этажу – С.Л.). Мы открыли окна. Каждый раз кто-то из нас выходил на улицу посмотреть поближе, что происходит. Но близко не подходили, потому что всюду были солдаты СА.
– Ты тоже выходила?
– Нас удерживало дома то, что наша мать и мы были членами группы сопротивления, правда, еще не совсем организованной группы. Мама была настроена против нацистов. Она разволновалась, выкрикивала из окна ругательства в их адрес и порывалась выбежать из дому. Мы не могли подвергать ее опасности. Сестре с трудом удавалось ее удерживать. А я? Да, я выходила, пыталась обойти толпу и выглянуть из-за спин. Только и могла, что выглянуть. Там были орды солдат вокруг. Все боялись подойти близко к свирепым гитлеровцам.
– Помнишь ли ты, как реагировали солдаты СА и СС, которые стояли в оцеплении?
– Они разговаривали между собой, что-то объясняли друг другу, указывая на пламя. Были еще какие-то плакаты развешаны. Эти плакаты вызывали у них смех и нескрываемое удовольствие.
– Среди стоящих вокруг людей были, может быть, такие, кто мог бы хоть взглядом выразить свое неприятие происходящего? Неужели не было видно вокруг людей, которые были бы против поджога синагоги, против акции уничтожения?
– Народ вокруг был парализован страхом. Огонь, пожар — это всегда страшно. Конечно, можно было прочесть на некоторых лицах отвращение к происходящему. Но и ожидаемого устроителями одобрения тоже не было! Наверно, разные чувства владели людьми в этой толпе. Но в основном это были страх и оцепенение, с которыми люди смотрели на пламя, вздымающееся к небу, а затем на то, что осталось от выгоревшего здания.
– Наверное, горело очень долго? Ты не можешь вспомнить, как долго? Пожарные что-то предпринимали?
– Пожарных мы совсем не видели. Я должна сказать, что мы смотрели на пламя со стороны нашей улицы. Никуда дальше мы не отходили. Может быть, с другой стороны Бернеплац были пожарные, но мы их не видели. Не было пожарных! На следующий день, когда я шла на работу, на месте синагоги остались только развалины. Громадная гора обломков!..**
Гитлер думал, что с уничтожением евреев, их культурных и исторических памятников и особенно символов их веры окончательно завершится история европейского еврейства, история немецких, а с ней — и история франкфуртских евреев. Мир забудет о них и о том, кто и как с ними расправился.
Но, слава Б-гу, окончательного решения еврейского вопроса не получилось. История продолжается. И вот мы снова живем в Европе, живем в Германии.
Сразу после приезда став членами еврейской общины Франкфурта, мы записались в хор. Руководил хором «русскоязычный» музыкант из Израиля. Мы пели песни на идише — песни гетто. Одна из песен начиналась так: «Мир лебен ейбик, мир зенен ду!» («Живем мы вечно, и вот мы здесь!»)
Сусанна ЛАНГМАН, Германия
________
*Газета Frankfurter Rundschau («Франкфуртское обозрение») от 31 августа 1957 года
**Использованы материалы музея Judengasse («Еврейская улица») и статьи Рахель Хойбергер и Соломона Корна из книги Die Synagoge am Frankfurter Börneplatz («Синагога на Бернеплац», Франкфурт, 1996)