Три скрипки — три судьбы…

– Моя мать, Эстер Рудштейн, родилась на Полтавщине первой из шести детей в бедной еврейской семье, — вспоминает София. — Ее младшая сестра Зоя — мать Нелли Школьниковой. С Нелли мы были двоюродными сестрами. Я родилась в Каменке, а Нелли годом позже — в Золотоноше. Мне было два или три года, когда мы переехали в Москву. Отец работал полиграфистом. С десяти лет я стала посещать музыкальную школу Свердловского района Москвы и учиться игре на скрипке.
В 1937 году меня отобрали из лучших учеников детских музыкальных школ Москвы для участия в правительственном концерте в составе детского унисона из шести человек. Концерт состоялся на сцене Большого театра. За несколько дней до концерта нам выдали новую одежду и сфотографировали. Снимок был опубликован в газете. Сохранилась пожелтевшая вырезка со снимком нашего унисона. Рядом со мной — Халида Ахтямова, которая стала известной скрипачкой.
Иосиф Сталин находился в своей ложе недалеко от сцены. Мы смотрели на него, как на Б-га. Наш идол улыбался сквозь рыжие усы и аплодировал. После концерта всем раздали одинаковые пакеты со сладостями…
Однажды к нам на урок пришла худрук и директор Московского театра для детей Наталья Ильинична Сац. Она рассказала о своем театре и потом спросила, что бы мы хотели видеть на его сцене. Я подняла руку и сказала, что было бы интересно посмотреть на жизнь детей-пионеров при царе. Это очень ее рассмешило. Заметку об этой встрече опубликовала одна из центральных газет. Отец принес эту статью домой и всем ее показывал. Все смеялись. А мне было не до смеха. В десять лет я не понимала, в чем был юмор. Было обидно и почему-то стыдно. Вскоре я выкрала у отца ненавистную вырезку и выбросила ее. Наталью Сац арестовали осенью 1937 года, но об этом я узнала много позже…
Когда началась война, нашу семью эвакуировали на Урал. Летних каникул не было: я работала в колхозе. А во время учебного года шагала по бездорожью в школу и обратно по четыре-пять километров. Очень уставала, но продолжала играть на скрипке. В 1943 году мы вернулись в Москву.
Семья тети Зои переехала в Москву в начале 1930-х годов. Ее муж был скрипачом-самоучкой. Он подарил моей двоюродной сестре Нелли маленькую скрипку, когда той было года три. С тех пор Нелли не выпускала ее из рук и постоянно играла на ней. С пяти лет начала заниматься в детской музыкальной школе при Московской консерватории. А в восемь лет она стала знаменитой. В сопровождении оркестра Нелли исполнила скрипичный концерт Вивальди. Корреспондент газеты «Известия» после выступления взял у нее интервью.
Мы с Нелли занимались в классе профессора Янкелевича*. Ее мама часто болела. Когда ее надолго положили в больницу, наш учитель Юрий Исаевич Янкелевич приютил Нелли в своей семье. Позже ей предоставили место в общежитии.
Живя в семье Янкелевича, Нелли приходилось играть на скрипке в холодной ванной комнате. Много лет спустя она призналась мне, как однажды, не спросив разрешения, съела в ванной картофелину прямо с кожурой — самую маленькую из тех, что остывали в горячей кастрюле. Память об этой минутной слабости беспокоила ее долгие годы…
Из-за плохого отопления я не могла заниматься на скрипке дома. Пришлось заниматься в туалете музыкального училища — там было тепло. За дверью обычно выстраивалась очередь желающих занять это место…
Одним из проявлений заботы о студентах было так называемое УДП — усиленное дополнительное питание: кусочек хлеба весом в 125 граммов. Студенты дали другое толкование этой аббревиатуре: «умрешь днем позже». Как правило, одевались мы плохо. Но вот однажды пришла посылка из Англии. Всем девушкам выдали одинаковые красные платья. В них мы были похожи на близнецов, но все радовались подарку. Нелли в дополнение к платью получила пальто из бежевого вельвета с воротником и манжетами. Выглядела она в нем по-королевски.
В 1953 году Нелли направили в Париж для участия в Международном конкурсе имени Маргариты Лонг и Жака Тибо. Школьникова завоевала первую премию и специальный приз за исполнение скрипичного концерта Чайковского. Успех был ошеломляющим! С тех пор она много гастролировала с сольными концертами. А мои мечты о сольной карьере так и не осуществились. Я играла в составе Оркестра кинематографии СССР.
Скоропостижная смерть Юрия Исаевича в 1973 году стала ударом для всех его учеников. Особенно страдала Нелли. Ее любовь к нему не знала границ. Янкелевич с детства заменил ей отца. Траурная панихида состоялась в Малом зале Московской консерватории. Зал был заполнен до отказа. За порядком следил наряд милиции. Нас с Нелли усадили на сцене рядом с гробом. Моя сестра, казалось, окаменела от горя. Играть на скрипке она в тот день не могла.
Помню, как молодой Владимир Спиваков упал на колени перед гробом Учителя. Потом взял в руки скрипку и заиграл. Когда он опустил смычок, в воздухе повисла по-настоящему гробовая тишина. Такой вдохновенной игры и подобной тишины я больше никогда не слышала…
Нелли во всем пыталась достичь совершенства. Она овладела техникой так называемой поднастройки скрипок: вводила особый инструмент внутрь корпуса скрипок. Поочередно сдвигая внутреннюю деревянную дужку и играя на скрипке, она методом проб и ошибок достигала оптимального акустического эффекта. Благодаря этому навыку ее назначили консультантом государственного хранилища коллекции особо ценных и старинных музыкальных инструментов. Ее талант концертного исполнителя-виртуоза и дар преподавателя стали легендой.
А на этом снимке запечатлена Сарра Рашина. Отец Сарры был родным братом нашей бабушки по материнской линии. Сарра была на семь лет старше меня и на восемь лет старше Нелли, поэтому мы считали ее нашей сестрой, хотя она была нашей двоюродной тетей. Сарра выступала с концертами с двенадцати лет. В 1937 году она участвовала в международном конкурсе в Брюсселе и была отмечена дипломом. В том же году она, самая молодая выпускница в классе, окончила Латвийскую консерваторию. Рашина выступала с концертами в Риге, Париже, Лондоне и Варшаве. Яркий талант, безупречный стиль исполнения и редкая красота способствовали ее успеху. Намечались планы о стажировке в Московской консерватории, но началась война. В 1941 году вся семья Рашиных погибла в Рижском гетто…
В 1952 году мы с мужем отдыхали в Прибалтике, сняли комнату в Риге. Нашу хозяйку звали тетя Хася. Ей тогда было лет шестьдесят. Мы спросили ее, знает ли она что-нибудь о судьбе наших родственников. Тетя Хася заплакала и рассказала, что красавицу Сарру, славившуюся своей игрой на скрипке не только в Риге, но и по всей Европе, принудили тяжело работать в гетто. Когда она отказалась выполнять губительную для ее рук черную работу, фашисты заставили ее играть на скрипке. Потом Сарре отрубили руки топором. Вместе с толпой других узников Рижского гетто ее загнали в одну из городских синагог и там всех сожгли живьем!..
София Яновская умолкла. Дальше говорить не было сил.
– Вот телефон нашей кузины Флоры. Она живет в Лос-Анджелесе. У нее сохранились семейные фотографии семьи Рашиных. Может быть, она расскажет что-то еще…
Юрий ЮСОВ, Нью-Йорк
Продолжение следует
______
* Юрий Исаевич Янкелевич — выдающийся советский скрипач и педагог, заслуженный деятель искусств РСФСР (1966), кандидат искусствоведения (1956). C 1934 года вёл преподавательскую деятельность в ЦМШ, музыкальном училище при консерватории и в самой консерватории (профессор с 1961). Среди его учеников — В.Т. Спиваков, В.В. Третьяков, Н.Е. Школьникова и многие другие известные скрипачи. С 2009 г. в Омске проходит Международный конкурс скрипачей имени Юрия Янкелевича.

Автор выражает благодарность Софии Яновской и Флоре Израиловой за предоставленные фотографии из семейного архива.