Колыбель еврейского книгопечатания

До определенного времени еврейские книги переписывались, по традиции, от руки, что превратилось в искусство, передаваемое из поколения в поколение. Однако изгнания и погромы создавали большие проблемы в деле сохранения рукописных книг. После того, как почти по всем католическим странам Европы прокатилась волна судебных преследований евреев, возник дефицит свитков Писания. Их изымали инквизиторы и подвергали аутодафе на городских площадях. Возникновение книгопечатания позволило наладить учебу в еврейских хедерах и ешивах.
Правда, речь в данном случае идет не о книгах в современном их виде и качестве. Здесь подразумеваются инкунабулы (от лат. incunabula — «колыбель, начало») — так по-научному именуют издания, печатавшиеся на европейском континенте до 1 января 1501 года. Заметим: упомянутая в начале дата — 1492 год — как раз и свидетельствует об издании с применением этого способа полиграфического исполнения. Такие книги — большая редкость. Их тираж при выпуске не превышал, как правило, 100–300 экземпляров. Многие не сохранились до наших дней.
Инкунабулы делят на два типа: ксилографические и типографические. Типографическим способом печати была, к примеру, выполнена Библия Гуттенберга. Большинство изданий печаталось на латинском языке, хотя использовались и другие языки. А основными покупателями инкунабул становились ученые, представители знати, адвокаты и священнослужители.
Сроки выпуска первых еврейских книг установить с точностью невозможно, поскольку в них не указывались ни дата, ни место печатания. Считается, что самым ранним из тех, что дошли до нас, является печатный комментарий Рамбана, изданный в Риме. А наиболее старая из еврейских книг с полными данными в конце — комментарий Раши к тексту Торы. Дата выпуска: 18 февраля 1475 года, а рядом можно прочесть: «Город Реджо-ди-Калабрия, издатель — Авраам Гартон». Указав тиражные рамки инкунабул, следует внести уточнение: в некоторых случаях количество отпечатанных экземпляров достигало 400, как, например, при тиражировании сборника комментариев рабби Давида Кимхи на Пророков.
Что касается еврейских типографий того времени, то до нас дошли сведения о 22, существовавших в XV веке. 12 из них располагались в Италии, 9 — в Испании и Португалии, одна — в Константинополе. Из 50 тысяч изданий, о которых есть сведения, сохранилось около 175, написанных на иврите. Сегодня они находятся в основном в Еврейской теологической семинарии в Нью-Йорке и Национальной библиотеке в Иерусалиме. Значительную ценность представляют и те, что были собраны тремя поколениями баронов Гинцбургов — Евзелем, Горацием и Давидом. Они хранятся в Российской государственной библиотеке в Москве.
Наибольшее количество типографий, где были произведены еврейские инкунабулы, насчитывалось на Апеннинском полуострове, и этому есть объяснение. После изгнания из Испании значительное число евреев переместилось в Италию. Там беженцы были встречены благожелательно и нашли поддержку не только со стороны своих итальянских собратьев. Королевским указом переселенцам было разрешено беспрепятственно проезжать города или в них поселяться, вести торговлю, заниматься промыслами. Власти запрещали оскорблять и притеснять испанских евреев. Так в Италии создались благоприятные условия для книгопечатания.
Полиграфическую базу создавали мастера, переселившиеся из Германии. На немецкой земле удалось обнаружить следы еврейской типографии, которая производила продукцию еще до эпохи Гуттенберга. Печатное дело после того, как Иоганн Гуттенберг изобрел отлитые из металла подвижные литеры, некоторое время оставалось достоянием исключительно христиан. Немцы Конрад Свейнгейм и Арнольд Паннартц, которые в 1465 году начали печатать книги на латыни в итальянском монастыре Субиако (близ Рима), между 1469 и 1472 годами обучили книгопечатанию римских евреев Овадию, Менаше и Биньямина, издавших в этот период комментарии Нахманида к Пятикнижию. К слову, уже упоминавшийся нами Азриэль Гунзенхаузер вместе с отцом Йосефом приехал в Италию тоже из Германии.
С тех пор иудеи активно участвовали в книгопечатании, причем труд печатника почитался «святым ремеслом», которое было сродни написанию книг. В этом занятии видели путь к осуществлению пророчества Исайи о том, что «полна будет земля знанием Господа». Правда, нововведению противились переписчики книг. Возникли также галахические проблемы, в том числе вопрос о допустимости размножать печатанием Тору. Религиозные авторитеты постановили, что Тора для публичного чтения должна быть только рукописной, а книги, предназначенные для домашнего изучения, могут тиражироваться типографским способом.
Книгопечатание оказало глубокое влияние на религиозную и культурную жизнь еврейских общин. Распространение печатных молитвенников исключало произвольное формулирование молитв. Доступным более широким кругам стало изучение Библии и Талмуда, а понимание их облегчали печатные словари и грамматические справочники. Добавление к тексту Талмуда комментариев Раши и Тосафот дало его изучению новое направление.
Зародившись много веков тому назад, искусство печатников очень быстро стало еврейским, распространившись по планете. Тема эта настолько обширна, что для обстоятельного ее изложения можно написать полновесную книгу. У меня, автора этой публикации, в ней есть и семейный мотив. Вот цитата из статьи Али Камалова «Истоки периодической печати Дагестана», опубликованной в этой автономии России не так давно, 13 августа 2011 года:
«Наиболее приспособленными к изданию газет, журналов и книг были типография A.M. Михайлова в Порт-Петровске (где печаталась первая газета «Дагестан», затем — «Дагестанский труженик») и ее филиал в Темир-Хан-Шуре, сданный в аренду Г.А. Зорину, который позже стал его собственником и назвал свою типографию «Дагестан» (в ней, например, с 1909 по 1917 годы печатался официоз местной администрации — «Дагестанские областные ведомости»)».
Типографию в Темир-Хан-Шуре (позднее — Буйнакске) арендовал мой прадед Гирша, бывший ратник царской армии. Вначале это был небольшой филиал предприятия коллежского секретаря А. Михайлова, закупившего в Москве скоропечатные машины фабрики Иоганнсберга и другие типографские принадлежности в солидных по тем временам количествах. Вступив затем во владение типографией, прадед организовал дело по принципу семейного подряда (а в семействе этом было ни много ни мало 16 душ), и почти все мальчики и девочки помогали отцу, кто как мог. Тем и кормились. После Октябрьской революции частная типография Зорина была добровольно передана хозяином советской власти, о чем свидетельствует сохранившийся среди других архивных документов акт «сдачи и приемки».
Из всех прадедушкиных детей профессиональным наборщиком стал только один — мой дед Шимон Гиршевич, много десятилетий трудившийся впоследствии в одной из типографий в Баку и готовивший национальные кадры полиграфистов в Азербайджане, куда Зорины перебрались из Дагестана в 1926 году. Вот фрагмент стихотворения, которое я посвятил деду (оно увидело свет в поэтическом сборнике «Начало»):

Я — внук полиграфиста-ветерана.
Мелькали годы, как в бою штыки.
И трудятся сегодня неустанно
Его учеников ученики.
И мнится: в шумном цехе типографском
Я снова деда вижу наяву,
И книги, свежей пахнущие краской,
Не вы ли — память лучшая ему?

Профессия издателя и по сей день считается одной из самых почетных в нашем народе.
Фрэдди ЗОРИН, Израиль