Уникальный человек

Она всегда бескомпромиссно и бесстрашно вмешивалась в события, старалась помочь, никогда не роняла человеческого достоинства… и при этом была в хороших отношениях с «начальством»! Наталья Юрьевна никогда не просила униженно, к ней обращались, ее просили — и официальные бонзы, и маленькие люди…
Что-то было необычное, гордое в ее облике, в ее красоте, женственности, походке, жестах — это ведь описать невозможно… Может быть, шесть веков дворянского рода давали ей такую стать и силу? Почему дельфин, неохотно бравший пищу у смотрителя, увидев ее, радовался и не отплывал от мостика, на котором она стояла? А пеликан с поврежденным крылом бежал к ней — ему нужны были тепло и ласка «мамы».
А об уникальном самце макаки Якове Натальевиче просто легенды ходили. Он был так привязан к своей «матери», так ревновал ее, так обижался и недоумевал, когда она, очень занятая своими делами, по его мнению, недостаточно уделяла ему внимания… Он же буквально спас ее во время представления, когда ей стало плохо на сцене — выскочил и, схватив подмышки, утащил за кулисы! Конечно, было счастьем общаться с таким человеком, наблюдать за ее работой с артистами-животными и со сцены, и за кулисами, в комнатах, во дворе, во время гастролей…
Память ее тоже была уникальна. Попробуйте выучить все ветви, всех пра-пра-пра-пра за шесть веков!
В 1970–1980-е годы в стране было шесть народных артистов СССР Дуровых — все родственники Натальи Юрьевны. Когда дружишь с человеком много лет, вернее сказать, десятилетий, как-то не задумываешься о том, чтобы попросить подарить вышедшую книгу или получить автограф. Какой же из них, подписанный «Наталья Дурова», мне дороже?
Может быть, на ее последней книге «Роман мушкетера» с подзаголовком «История одной любви», написанной по личной просьбе королевы Англии и посвященной «светлой памяти королевы Елизаветы, королевы-матери, любимицы всех англичан».
Наталья Юрьевна очень переживала, как переведут ее рассказы о животных на английский, хорошо ли отпечатают, часто тревожилась и заводила об этом разговор. Очень ждала это издание и потом спрашивала: «Ну, как? Как ты считаешь, хорошо получилось?»
На титуле написано: «Семье моих друзей, родных моих, династии Садовских с радостью! — Ваша Наталья Дурова, 2006 г.».
У меня есть уникальная фотография, сделанная в музейном кабинете Натальи Юрьевны, — она попросила сфотографировать все ее награды. Из шкафа достали парадный пиджак Дуровой, покрытый для защиты от пыли чехлом, и когда этот чехол подняли, на черном фоне ярко красовались действительно бессчетные ордена и медали разных стран. Весил этот пиджак весьма солидно, тяжеленный был. Наталья Юрьевна надевать его не захотела и предложила: «А пусть Илюша (мой внук, на фото слева) подержит его!» Но ему одному это оказалось не под силу, тогда пригласили еще одного мальчика, не помню, к сожалению, его имени, — и они, очень серьезные и гордые, да с помощью ассистента, поддерживающего «экспонат» сзади за плечики, демонстрируют бесценные награды. Снимок, конечно, любительский, но очень дорог мне.
А может быть… Да, вот этот автограф мне особенно памятен и дорог — на двухтомнике Натальи Дуровой «Я с жизнью в прятки не играю». Это одна из моих самых любимых книг. Написана она для детей, но читать ее надо всем!
В трудные минуты жизни я не раз перечитывал эти страницы, даже номер помню: страница 40, и дальше всю девятую главу.
«Сорок минут назад папу порвал морской лев Пашка. Я плачу в страхе у занавеса, тут же лежит папин белый чулок, теперь похожий на кровавое месиво. Бинты, йод. На секунду из-за занавеса появляется папа. Он разгорячен, от волнения не чувствует боли… Сколько выдержки в маме, она безмолвно бинтует папину ногу. Руки ее кажутся спокойными, и только синеватые веки дрожат от напряжения.
– При папе чтоб ни единой слезы! Он работает. Прекрати сейчас же! — приказывает мне мама. Бинты, кровь, мамин голос: «Затяните паузу!»
Это в эвакуации, в провинциальном цирке. Вокруг была война, и девочке Наташе Дуровой нет даже десяти. Это школа мужества, без всякой аффектации, педалирования — просто, откровенно и страшно. Такому нельзя не верить. Я часто перечитываю эту главу…
Она никогда не жаловалась. Ее терпению и оптимизму надо было учиться. Иногда только прорывалось: «Миша, звони мне попозже. Лучше после 11 вечера, а то не дозвонишься. Как чувствую себя? Знаешь, плохо. Рука болит. Сознание на сцене потеряла — Яша меня спас. Честное слово! За кулисы вытащил, подмышки ухватил — сила какая, подумай!.. И занавес дали! Скорая приехала, сделала укол».
Я стараюсь не засиживаться в ее кабинете, хотя очень его люблю. Он и на кабинет-то не похож. Иконы, картины, скульптура, шкаф платяной. И все это старинное, еще от дедушки, от предков. Здесь и чай вкуснее.
Наталья Юрьевна дарит мне свой двухтомник. Сидит и сочиняет автограф.
«Семье моего друга, талантливого человека, чье благородство и порядочность всегда восхищает! Риточка — береги Мишу и Илью! Династии Садовских с любовью! Наталья Дурова, 2002 г.».
Я рад, что в ответ могу подарить ей свою «взрослую» книгу, что дожил до времени, когда можно вытащить из стола и публиковать мое «взрослое».
И снова фото. Наталья Юрьевна держит руки над моим романом «Под часами», а он лежит на подаренном мне двухтомнике.
Как же это горько, что осиротел ее Театр зверей, что никогда она больше не скажет в телефонную трубку: «Миша, это ты? Как дела?», что только в памяти звучит ее голос, и больше ни разу она не подарит мне свою книгу…
Ведущий рубрики Михаил САДОВСКИЙ, США