От «Небесной косыночки» — к «Синему платочку»

Между тем своей исключительной судьбой «Синий платочек» обязан не одной лишь Клавдии Ивановне. Не стоит забывать, что к тому моменту, когда Шульженко впервые спела эту песню, ее в течение двух лет с успехом исполняли две выдающиеся эстрадные певицы 1920–1940-х годов — Изабелла Юрьева и Екатерина Юровская. Есть, однако, веские основания считать, что ни та, ни другая не были, что называется, первооткрывателями «Платочка». Да и исполнялась вначале песня (правда, не публично и только ее создателями) не по-русски, а по-польски. Ее исконное название — Niebieska chustеczka, то есть «Небесная косыночка», а авторами этого мелодичного ностальгического вальса были довоенный польский драматург и поэт-песенник Артур Тур и король польского танго Ежи (Георгий) Петербургский (1897–1979). Место создания песни — бывший польский город Белосток, где в начале Второй мировой войны Ежи работал в местном Театре миниатюр. Ностальгические стихи А. Тура были, очевидно, навеяны ассоциацией событий сентября 1939-го с событиями 1914–1915 годов, когда польская земля сделалась ареной кровопролитных столкновений двух воюющих держав и когда, как поется во втором куплете его «Косыночки», «во время войны я покинул твой городок, чтобы скитаться по свету». Почему с уверенностью можно говорить, что в польском варианте поется именно о событиях Первой мировой войны? Да потому что в третьем куплете расставанье с девушкой в «небесной косыночке» вспоминается как далекое прошлое, о котором не стоит жалеть, так как «пламя нашей любви давно погасло».
Если жизни поляка Артура Тура захватившие его страну немецкие войска поначалу как будто не несли прямой угрозы, то Ежи Петербургскому, сыну варшавских евреев Якуба и Паулины Мелодиста, оставаться в оккупированной Польше означало почти верную гибель. Между тем занятый Красной армией Белосток, где оказался композитор, вскоре стал своеобразным культурным центром присоединенной к СССР территории бывшего Польского государства. Из числа польских джазовых музыкантов-беженцев там был создан Белорусский республиканский джаз-оркестр, возглавить который предложили Ежи Петербургскому и его компаньону Артуру Гольду.
Именно этот оркестр, приехавший весной 1940 года с гастролями в Москву, впервые на русской земле (в столичном саду «Эрмитаж») сыграл музыкальную импровизацию на тему «Небесной косыночки». Присутствовавший на концерте поэт-песенник Яков Галицкий попросил у композитора разрешения написать на понравившуюся ему мелодию слова и, узнав, о чем в общих чертах было стихотворение А. Тура, сочинил следующий текст:

Кончилась зимняя стужа,
В дверь постучалась весна.
С лаской согрета,
Девицам лета
Даль голубая ясна.

И той порой
Под любимой зеленой сосной
Мелькнул, как цветочек,
Синий платочек,
Милый, хороший, родной…

Песня сразу вошла в новейший репертуар самых популярных эстрадных исполнительниц, и в сентябре того же года ее записала на пластинку И. Юрьева, которой аккомпанировал ансамбль под управлением Симона Кагана. Следующей певицей, увековечившей старый вариант «Платочка», была Е. Юровская, записавшая песню в декабре того же 1940 года под аккомпанемент пианиста Бориса Мандруса. Третьей стала Лидия Русланова, в апреле 1942-го записавшая фонограмму песни на Всесоюзной студии грамзаписи. Тогда же было выпущено несколько пробных пластинок, однако по какой-то причине издание было приостановлено, хотя матрицы сохранились, что много лет спустя позволило сделать эту запись общедоступной.
В дальнейшем три названные певицы уже не пытались исполнять песню, так как весной того же года появился самый известный текст «Платочка». От Галицкого осталось одно название. Автором новых слов стал офицер Красной армии, младший лейтенант М.А. Максимов, предложивший свои стихи Клавдии Шульженко во время ее апрельского выступления на Волховском фронте. Этот вариант, называемый филофонистами военным, принес «Синему платочку» не только славу самой любимой песни времен войны, но и поистине мировую известность. В октябре 1942 года он вышел на пластинке, где Клавдии Шульженко аккомпанирует джаз-оркестр под управлением В. Семенова.
Судьба главного создателя песни (ибо мелодия, что ни говори, является ее основой) Ежи Петербургского была не менее интересной, чем судьба его «Небесной косыночки». В начале Великой Отечественной войны он сумел попасть в ряды знаменитой армии В. Андерса, с которой позже очутился в Египте, ставшем ареной ожесточенных столкновений между фашистской Германией и Великобританией. Фактически Ежи был армейским капельмейстером 120-тысячного польского соединения. В 1942–1943 годах в Каире он вел цикл радиопередач «Польские часы».
А в 1947–1967 годах композитор проживал в Аргентине, на родине своего самого любимого жанра — танго. Там вместе со своим соотечественником Казимиром Круковским руководил театром El National, сотрудничал с выдающимся аргентинским маэстро Астором Пьяццолой и другими мастерами танго.
Любопытно, что маленький след аргентинских музыкальных симпатий Ежи Петербургского можно обнаружить и в «Синем платочке», стоит лишь внимательно послушать удивительно красивый вальс 1920-х годов известного аргентинского композитора Р. Скьяммареллы «Здоровье, деньги и любовь». Кстати, ни тем, ни другим, ни третьим Ежи Петербургский обделен не был. Он прожил 84 года. Благодаря своему огромному таланту и трудолюбию всегда хорошо зарабатывал, имел успех у женщин и два счастливых брака.
Король польского танго умер и похоронен в родной Варшаве. Его мировые шлягеры «Танго милонга», Ta ostatnia niedziela (известен у нас как «Утомленное солнце») и «Ты и эта гитара» (как тут не вспомнить Петра Лещенко!) ставят Ежи Петербургского в ряд выдающихся танговых композиторов ХХ века.
Николай ОВСЯННИКОВ, Россия