По направлению к Цфату

Святой Ари, или Ари Заль — аббревиатура. Ари — адонейну рабейну Ицхак. Заль — благословенна память его. Так называют Ицхака Лурия, (1534–1572), великого мистика, основателя новой школы каббалы. Его последователи почитали Лурию как предвестника Мессии и приписывали ему сверхъестественное могущество. Истории о его делах таинственны и удивительны. Во время долгой — более трех часов на машине — дороги из окрестностей Тель-Авива в Цфат мы рассказываем их друг другу уже почти двадцать лет и ни разу еще не повторились.
Кладбище каббалистов расположено на склоне горы. Прямо перед глазами распахивается огромное сияющее пространство, убегающее к Кинерету, слева нависает Галилея, осыпанная зелеными купами олив, справа высится гора Мерон с белыми мачтами военных антенн на самой вершине. Холодный горный воздух сам вливается в грудь, наполняя тело чистотой и звонкостью.
Двадцать лет назад в день смерти Ари Заля на кладбище собиралось человек двести, триста. Можно было встать возле могилы и спокойно прикоснуться к древним, окрашенным в голубой цвет камням надгробия, зажечь свечу и, прочитав псалмы, долго просить о сокровенном, личном. Могу лично засвидетельствовать — все просьбы, произнесенные на этом месте и в этот день, исполняются. Правда, не всегда так, как мы этого хотим, но ни одна молитва не возвращается пустой.
За последние годы интерес к могиле Святого Ари необычайно возрос. То ли религиозное население Святой земли выросло, то ли информация о чудодейственных свойствах молитвы на могиле праведника распространилась во всех слоях общества, но сегодня на кладбище собираются сотни тысяч евреев. Ультраортодоксальные хасиды и «миснагдим», религиозные сионисты и едва соблюдающие традицию люди, а также откровенно нерелигиозные евреи в маскарадных кипочках, сопровождаемые женами в брюках без головного убора.
Лет десять назад мы еще окунались в микве Ари Заля, пещере в скале, куда впадает ледяной родник. Святой Ари утверждал, будто духовный источник этого родника находится прямо в Ган-Эдене и тому, кто окунется в его воды, прощают одним махом тысячу грехов. Про духовный источник и прощение мне ничего не известно, но могу засвидетельствовать: вода в микве была такой ледяной, что перехватывало дыхание. Правда, в жаркой середине израильского лета, на которую всегда выпадет йорцайт Ари Заля, такое окунание даже приятно.
С каждым годом в маленьком домике, построенном около миквы, прибавлялось и прибавлялось народу. К самой пещерке, где расположена миква, выстраивалась длинная очередь, время стояния в которой удлинялось с каждым годом. Десять лет назад на нее ушло минут двадцать. Когда я наконец получил право окунуться в естественный бассейн — неглубокую яму в скале, — к величайшему своему удивлению ощутил, что вода в микве теплая. От постоянного окунания множества разгоряченных жарой тел согрелась даже ледяная вода родника. После этого я больше не окунаюсь в микву на цфатском кладбище в йорцайт Ари Заля.
Машина резво неслась по скоростному шоссе, а мы коротали время, вспоминая истории о праведнике. Главным рассказчиком нашей компании по праву считается реб Менахем, сын известного хабадского раввина.
– К Ари Залю часто приходили евреи с просьбой назначить им тикун, исправление души, — начал он, возвысив голос, чтобы перекрыть шум работающего на полную мощность кондиционера. — По каббале, души опускаются в мир несколько раз, проходя разные перевоплощения, цель которых — исправить ошибки прошлых жизней. Если в одном из воплощений удается отыскать и починить корень ошибок — душа больше не спускается на землю, а продолжает свое восхождение уже в духовных мирах. Тикун, назначаемый праведником, и есть то самое исправление корня.
Однако святой Ари не всегда соглашался давать душам тикун, он видел, какая из них уже готова, а какой еще предстоит продолжить мучительный путь поисков и починки. Как-то раз во время ужина Ари спросил учеников, знают ли они еврея по имени Авраам бен Шломо из Ципори.
– Еще бы! — хором вскричали ученики. — Кто не знает этого негодяя! Сколько горя он причинил евреям своими доносами, сколько слез из-за него пролилось, сколько людей преждевременно умерли, разоренные его наветами. К счастью, он недавно умер!
– За свои преступления этот доносчик превращен в мышь, — сказал Ари. — Сейчас он сидит под полом нашей комнаты в надежде полакомиться объедками ужина. Поставьте у стены мышеловку и положите в нее кусочек пожирнее. Думаю, минут через пять мы сможем с ним побеседовать.
Не успели ученики поставить мышеловку, как из дырки в стене выскочила большая серая мышь и опрометью бросилась внутрь клетки. Крышка тут же захлопнулась, и мышь оказалась в ловушке.
– Иди-ка сюда, Авраам бен Шломо, — сказал Ари, беря в руки мышеловку. — Ты будешь честно отвечать на мои вопросы?
К величайшему изумлению учеников мышь закивала головой.
– О чем ты думал, Авраам бен Шломо, — продолжил Ари, — когда был человеком? Как мог ты, носящий имя праведника Авраама, известного своим милосердием, так издеваться над еврейскими бедняками? Мало тебе было довести их до полной нищеты и отчаяния, так ты еще предавал их в руки иноверцев, подвергавших несчастных позорным наказаниям и издевательствам. Разве ты не знал, что есть высший суд и что каждый поступок человека на земле записывается и предстает перед глазами судей?
– Да, ребе, — пропищала мышь тоненьким голоском, — я совершил множество ужасных преступлений, в чем жестоко корю себя. Я раскаиваюсь, ребе, я искренне раскаиваюсь! — и мышь принялась тереть глаза лапками, словно утирая слезы. — Умоляю вас, ребе, — продолжила мышь, — умоляю, помолитесь за меня. Ведь никакие страдания ада не сравнимы с мучениями человека, пребывающего в шкуре мыши. О, эти вонючие норы, где мне приходится жить, эта гнусная падаль, которую я ем! А эти коты! Боже мой, эти коты! Ребе, умоляю, спасите, спасите меня! — и она снова принялась тереть глаза лапками.
– Пока ты не заслужил даже мук ада, — ответил святой Ари. — На твоей совести страдания и муки столь многих людей, что даже пытки преисподней для тебя — слишком легкое наказание. Я не могу за тебя молиться. Иди под землю и испей до конца чашу страданий.
Ари открыл мышеловку и выбросил мышь на пол. Та поджала хвост и печально поплелась к своей норе.
– Грустная история, — воскликнул Ханох, наш третий попутчик. — Не хотел бы я оказаться на месте этой мыши!
– Да, мало хорошего, — ответил реб Менахем. — Если бы каждый еврей перед тем, как совершить поступок или произнести слово, вспоминал эту серую мышь, насколько бы добрее и лучше стал наш мир.
Ханох приоткрыл окно и высунул ладонь наружу.
– Можно выключить кондиционер, — сказал он. — Мы поднялись достаточно высоко.
Я повернул ручку выключателя. Шум кондиционера смолк, и сквозь приоткрытое окно в салон автомобиля ворвался горный воздух Галилеи. На скорости сто десять километров машина неслась по направлению к Цфату.
Яков ШЕХТЕР, Израиль
Продолжение в следующем номере.