ЖЕНЩИНА-УБИЙЦА ПО ИМЕНИ ФЕЙГЕЛЕ

Покушалась ли Фанни Каплан на вождя мировой революции? За все на евреев найдется судья. За живость. За ум. За сутулость. За то, что еврейка стреляла в вождя. За то, что она промахнулась Игорь Губерман Фанни Каплан не повезло изначально. Она от рождения не была ни красивой, ни умной, ни богатой, да еще ее юность совпала с политическим брожением в России. Поэтому, не имея шансов на личное счастье, она пошла в террористки. Тут начинается детектив, в котором много неясного, темного, запутанного и, естественно, мало документальных данных. Даже по имени и фамилии. По-еврейски ее имя Фейга, но звали ее Фанни. Фаня Ефимовна на русский лад. А знаменитая революционерка Мария Спиридонова, с которой она отбывала срок, звала ее Дорой. Фейга-Фанни-Дора вначале носила фамилию Ройдман, некоторые исследователи укорачивают ее до Ройд. Но в 1906 году она сменила фамилию на Каплан. По каким причинам — неизвестно. Отец ее Хаим был бедным еврейским учителем с немалым числом детей — у Фанни было четыре брата и три сестры. Маленькая (158 см), приземистая, с темно-русыми волосами и карими глазами, она никак не тянула на красавицу. К кому прислониться бедной белошвейке? На ее пути повстречался некий молодой революционер (анархист? боевик?) Виктор Гарский (он же Шмидман, «Реалист» и т.д.). Он-то и вовлек 16-летнюю Фанни в авантюрную и беспорядочную жизнь. Смутил душу горячими словами о правде, справедливости, о всеобщем счастье. Возможно, что-то шептал о своих чувствах, о любви. Легко предположить, что голова Фанни закружилась. 22 декабря 1906 года Фанни Каплан (дело было в Киеве) отправилась на Волошинскую улицу в купеческую гостиницу, в отдельный номер на 3-м этаже. Отправилась на любовное свидание, а попала на подготовку террористического акта: случайно взорвалась бомба. Оглушенная и парализованная девушка была задержана полицией. А лихой боевик Виктор попросту сбежал из гостиничного номера, бросив подругу на произвол судьбы. Да еще и подставил, сунув свой браунинг в ее сумочку, мол, арестуют ее, а я еще пригожусь делу революции. На допросе Фанни заявила, что ничего не знала про бомбу. Открыла дверь номера — и взрыв. Ей, однако, не поверили. Поместили в Киевскую губернскую тюрьму, а 8 января 1907 года после приговора военно-полевого суда отправили на бессрочную каторгу, «в ручных и ножных кандалах» как «склонную к побегу». И пошел отсчет десятилетних мытарств и скитаний. В основном Фанни пришлось «мотать» срок в Акатуйской тюрьме, где она близко сошлась с Марией Спиридоновой. Позднее, на допросе в августе-сентябре 1913 года, Каплан призналась, по крайней мере, так зафиксировано в протоколе: «В тюрьме мои взгляды сформировались — я сделалась из анархистки социалисткой-революционеркой. Октябрьская революция меня застала в харьковской больнице. Этой революцией я была недовольна, встретила ее отрицательно. Я стояла за Учредительное собрание и сейчас стою за это...» В тюрьме у Фанни Каплан развилась истеричность, и на этой почве она несколько раз теряла зрение. Возможно, она долго бы не протянула в условиях несвободы, но в феврале 1917 года грянула революция. Новая жизнь пришла и к Фанни Каплан: она была освобождена из заключения и, как борец с ненавистным царским режимом, как политкаторжанка, отправлена на поправку здоровья в специальный санаторий в Евпатории. А затем младший брат Ленина Дмитрий Ульянов устроил ее в харьковскую глазную клинику, где Фанни немного подлечили глаза. Далее Каплан появилась в Москве, вступила в террористическую группу эсеров и... решила убить Ленина (?!) По крайней мере, на допросе она заявила: «Решение стрелять в Ленина у меня возникло давно. Потому что сочла его предателем революции, и дальнейшее его существование подрывало веру в социализм. В чем это подрывание заключалось, объяснять не хочу...» Действовала Каплан не одна, а с сообщниками, но на допросе их не назвала. Покушение состоялось примерно в 22.30, пасмурным вечером 30 августа 1918 года в пятницу, когда обычно по Москве проходили митинги. И вот очередной митинг у завода Михельсона, где выступал сам Ленин, призывавший к мировой революции. Митинг кончился, вождь шел к автомобилю, и тут прозвучали выстрелы. Шофер Ильича Степан Гиль «заметил женскую руку с браунингом». Шум — переполох — крики: «Держите убийцу товарища Ленина!» Кто побежал прочь, а кто — ловить покушавшегося. Одним из ретивых товарищей оказался некто комиссар Батулин. На Серпуховской улице, весьма отдаленной от места покушения, он увидел странную женщину с портфелем и зонтиком в руках. Она стояла растерянная и не собиралась никуда убегать. — Вы стреляли в товарища Ленина? — строго спросил первый дознаватель. Фанни Каплан (а это была она) ответила утвердительно. Женщину с портфелем и зонтом тут же повели, куда надо. Зонтик оказался обычным, а в портфеле обнаружили папиросы, булавки, шпильки и «всякую мелочь». Потом присоединили к шпилькам и булавкам невесть откуда взявшийся браунинг № 150489. Три дня и три ночи допрашивали Фанни Каплан чекисты. На важные вопросы следовали ответы: «Не скажу... не хочу... не буду... не знаю...» Протокол допроса Фанни Каплан подписать отказалась. Лишь Яну Петерсу удалось немного разговорить Каплан: «... Я спросил, за что ее посадили, как она ослепла. Она постепенно разговорилась. В конце допроса Фанни расплакалась, и я до сих пор не могу понять, что означали эти слезы: раскаяние или утомленные нервы» (Я. Петерс. «Пролетарская революция», 1924, № 10). У Петерса сложилось мнение: «Сумасшедшая или экзальтированная». Она призналась в том, что стреляла в Ленина, хотя и не помнила, сколько раз. Короче, было признание при полном отсутствии доказательств. Но разве это важно — доказательства? Фанни Каплан попала в большую политическую игру — шатающейся новой власти был срочно нужен повод для развязывания «красного террора». Страх — это цемент власти. И напрасно ближайший соратник Дзержинского Петерс говорил, что «никакими связями ни с какой организацией от этой дамы пока не пахнет». Все уже было предопределено: Каплан виновна... она — активный член партии эсеров... она связана с «заговором послов»... Кстати, очная ставка с британским консулом Брюсом Локкартом ничего не дала чекистам. «В 6 часов утра в комнату ввели женщину, — писал Локкарт в своих воспоминаниях. — Она была одета в черное. У нее были черные волосы, а глаза, устремленные пристально и неподвижно, окружали черные круги. Ее лицо было бледным. Черты лица были непривлекательны. Она могла быть любого возраста, от 20 до 35 лет. Мы догадались, что это была Каплан. Несомненно, большевики надеялись, что она подаст нам какой-нибудь знак. Ее спокойствие было неестественным. Она подошла к окну и, склонив подбородок на руку, смотрела сквозь окно на рассвет. Так она оставалась неподвижной, безмолвной, покорившейся, по-видимому, своей судьбе; до тех пор, пока не вошли часовые и не увели ее прочь». Очевидно, Каплан пребывала в состоянии прострации. Сохранился протокол заседания ВЦИК от 7 июля (почти за два месяца до покушения на Ленина). «Мы должны руководствоваться только законом», — выразил свое мнение Феликс Дзержинский. «Здесь вопрос политический, и мы должны придерживаться политической целесообразности», — возразил ему Яков Свердлов. Политическая целесообразность требовала смерти Фанни Каплан. Все было сделано быстро, на скорую руку — и концы в воду. 30 августа Фанни Каплан якобы стреляла в Ленина, а 3 сентября, через четыре дня, ее ликвидировали. По одной версии Фанни Каплан была убита выстрелом в затылок лично комендантом Кремля, малограмотным матросом Павлом Мальковым. По другой версии — по осужденной стреляли из пулемета. Убили. Лучше сказать: уничтожили. А затем, как решительно заявил Свердлов: «Хоронить Каплан не будем. Останки уничтожить без следа...» И труп Фанни Каплан сожгли, согласно легенде, среди бела дня, в Александровском саду, у кремлевской стены, в бочке. Ну, а дальше начал раскручиваться маховик красного террора, все пошло-поехало по заранее придуманному сценарию: «Выстрел в Ленина — это выстрел в сердце революции». ... Фейга по-еврейски — это фиалка. Красивый и странный цветок. А Фейга (Фанни) Каплан — некрасивая и запутавшаяся в себе и в истории женщина, не героиня, но истинная жертва Большой игры.