Молитва о молитве

Однако урок больше напоминал лекцию о вреде алкоголизма в обществе трезвенников. На него дружно пришли все те, кто во время молитвы и так слова не проронит, а любители поговорить попросту не явились.
Я просидел два часа на этом уроке, выслушал массу интересных вещей и хотел бы поделиться с читателями тем, что показалось мне наиболее любопытным.
Раввин начал урок с замечания Рамо1 (ребе Моше Иссерлиса) к «Хошен Мишпат»:
– В наше время принято не делать замечаний нарушителям порядка, потому что они могут донести властям и поставить под угрозу всю общину.
– Слава Б-гу, — воскликнул Пейсах, габай синагоги, — что мы живем в другой стране и в другие времена! Но тот факт, что за три с лишним столетия ничего не изменилось и порядок в синагоге нарушается так же, как и раньше, удручает.
– Вовсе нет, — ответил раввин. — Во времена Рамо позволить себе разговаривать во время молитвы мог только самый отъявленный негодяй, из тех, что доносил на общину властям. Он уже никого не боялся и делал, что вздумается. К таким редким типам и относится замечание Рамо.
Рав Авраам Кук переводит рассуждение в совсем иную плоскость. «Только ли раввин и габай должны утихомиривать болтунов, — спрашивает рав Кук, — или каждый член общины? Этот закон можно вывести из убийства сыновьями Яакова жителей Шхема. Рамбам2 пишет: потомки Ноаха (то есть народы мира) обязаны установить справедливые законы и следить за их выполнением. Они должны назначить судей и полицейских в каждой населенной области, которые будут наказывать смертью за идолопоклонство, богохульство, пролитие крови, разврат и воровство. По этой причине жители Шхема (которые были свидетелями преступления Хамора, изнасиловавшего дочь Яакова Дину, и не осудили преступника) подлежали смертной казни. То есть ответственность за нарушение закона, — подвел итог раввин, — лежит не только на судьях и полицейских, но и на каждом свидетеле преступления.
Рамбан3, извечный противник Рамбама, возражает: если бы наказание жителей Шхема являлось заповедью, почему Яаков не выполнил ее раньше, чем его сыновья? А если скажешь, что он не мог или боялся, почему он осудил своих сыновей за этот поступок? И не только сразу после убийства, но и спустя много лет, уже в Египте, благословляя перед смертью каждого сына, Яаков припомнил Шимону и Леви убийство жителей Шхема и снова осудил их».
Однако большинство законоучителей поддерживают мнение Рамбама. Среди них Ральбаг, Абарбанель, Меири, рав Гирш и другие. Каждый из них приводит свое истолкование гнева Яакова. Рав Гирш, например, объясняет его этическими соображениями: «Наша репутация, наше доброе имя, наша честь были чистыми, как хрусталь, а вы своими действиями все это разрушили. Кроме того, что вы поступили дурно, вы поступили глупо».
– Но как же мы можем, — вскричал раввин, — требовать от народов мира установления справедливого суда, если в собственном доме молитвы не можем призвать к порядку наших братьев?!
– Ну, не можем, не можем, — развел руками габай Пейсах. — Убивать их теперь, что ли, как жителей Шхема?
И тут раввин рассказал историю, приключившуюся более ста лет назад в Николаеве. Когда новый раввин, ребе Лавут (прадедушка последнего Любавичского Ребе), вступил в должность, он обратил внимание, что после утренней молитвы прихожане остаются в синагоге и что-то долго и страстно обсуждают.
– Дом молитвы не предназначен для лишних разговоров, — постановил рав Лавут и запретил прихожанам беседовать в синагоге.
Спустя несколько недель он заметил, что количество людей, приходящих к нему на субботние трапезы, резко увеличилось.
– У них просто нет денег на встречу субботы, — объяснил староста синагоги. — Николаев — портовый город, и многие прихожане живут торговлей. Утром после молитвы они обменивались новостями и сразу мчались в порт совершать сделки. После того как уважаемый раввин запретил их встречи, многие лишились источника доходов.
Рав Лавут схватился за голову и немедленно отменил предыдущее распоряжение.
Урок закончился поздно вечером. Мы вышли из синагоги. Накрапывал мелкий дождик, сладко пахло взбитой пылью и дымом осенних костров.
– Так же как существует заповедь говорить истины, которые будут услышаны, — произнес Пейсах, — есть заповедь не говорить того, что люди не хотят слышать.
– Кого ты имеешь в виду? — уточил я.
– Наших болтунов. Ведь они, на самом деле, уважаемые люди, хорошие евреи, только немного разговорчивые. Если я начну их укорять и бранить, они разозлятся, огорчатся, потеряют покой. Вот и подумай: стоит ли тишина мира?
– Так что же делать?
– Молиться, — горестно вздохнул габай. — Просить Всевышнего, чтобы Он раскрыл глаза и уши евреев и повернул их сердца к чистому служению.
Янкл МАГИД, Израиль
______
1Иссерлес Моше бен Исраэль — акроним Рамо (ок. 1520–1572), — выдающийся раввин, талмудист, правовед и философ, глава Краковской ешивы, отличающийся глубоким знанием Закона и самостоятельностью суждений. Скромность и миролюбие, отличавшие Иссерлеса, проступают особенно наглядно в его полемике, даже с наиболее ярыми оппонентами. Отстаивая свое мнение, Иссерлес всегда отдает должное учености и авторитету оппонента и, стараясь убедить его, формулирует доказательства в осмотрительно подобранных выражениях.
2Рамбам (Рабби Моше бен Маймон Абу Имран Муса Ибн Маймун), или Маймонид (1135, Кордова – 1204, Каир). Выдающийся философ и раввин, великий знаток Закона, врач и разносторонний ученый, глава еврейской общины Египта, Рамбам оказал неизгладимое влияние не только на своих современников, но и на грядущие поколения. Он является одним из высших авторитетов в области Закона после завершения Талмуда и до наших дней. В историю многовековой еврейской культуры он вошел прежде всего как автор величайшего монументального труда, кодекса «Мишне Тора», в котором изложена законодательная часть устного Учения на все времена и для всех областей человеческой жизни.
3Рамбан — акроним словосочетания «рабби Моше бен Нахман»; 1194, Жерона — 1270, Акко), талмудист и галахист, каббалист, философ, поэт и врач. До своего отъезда в Эрец Исраэль (1267) Рамбан был главным раввином Каталонии. В 1263 г. в Барселоне арагонский король Хайме I навязал Нахманиду публичный диспут с апостатом Пабло Кристиани, во время которого Рамбан мужественно защищал еврейскую религию. После диспута, продолжавшегося четыре дня, король с похвалой отозвался об аргументации Нахманида («Я никогда не слышал столь прекрасной защиты столь несправедливого дела»). Рамбан был из первых раввинских авторитетов, провозгласивших обязанность заселения Эрец Исраэль важнейшим позитивным предписанием еврейской религии. Переселившись в Эрец Исраэль, он восстановил в Иерусалиме общину и до конца жизни был духовным главой еврейской общины Акко.