Как сирийский реактор разнесли в клочья

Гендель и Кац отследили все стадии операции — от сбора первичной информации до налета семи F-15 на здание реактора. А в том случае, когда журналисты информацию раздобыть не сумели, они попытались воссоздать ситуацию, опираясь на описания аналогичных действий ЦАХАЛа в прошлом. К подобной реконструкции авторы прибегли, описывая тайный рейд бойцов спецназа Генштаба ЦАХАЛа в Сирию, в ходе которого были собраны образцы почвы и растений в непосредственной близости от тщательно охранявшегося реактора.
По большому счету, эта книга не сообщила ничего нового. Весь мир и так был уверен, что именно Израиль уничтожил в сентябре 2007 года сирийский атомный реактор. И, тем не менее, она, без сомнения, станет бестселлером. Одно дело быть уверенным, а совсем другое — знать, причем во всех подробностях, историю уничтожения опасного объекта. К тому же официальный Израиль до сих пор отказывается от каких-либо комментариев или даже от простой реакции по этому поводу.
Свое описание израильской операции по уничтожению реактора Гендель и Кац начинают с конца апреля 2007 года, когда тогдашний шеф Мосада Меир Даган позвонил по секретной линии советнику президента США по национальной безопасности Стивену Хедли и попросил о срочной встрече. Когда подобная просьба поступает от главы Мосада, то даже советник президента — человек донельзя занятой — сразу находит место в своем расписании. Встреча состоялась 4 мая в канцелярии советника, находящейся в Белом доме, рядом с Овальным кабинетом президента США.
По негласному соглашению между спецслужбами Израиля и США их сотрудники не интересуются источниками информации своих коллег. Но Даган решил нарушить это неписаное правило и уже в самом начале встречи рассказал об успешной операции своих агентов, сумевших раздобыть секретную информацию о странном объекте, возведенном в Дир аз-Зуре — гористом районе Сирии.
Затем Даган разложил перед Хедли ряд фотографий. Первая из них запечатлела двух улыбающихся, стоящих в обнимку мужчин на фоне какого-то промышленного объекта. Один из мужчин был азиатом. Хедли вопросительно посмотрел на Дагана, и тот положил на стол два документа — краткое описание результатов слежки, которую вели за этими двумя мужчинами агенты Мосада.
Азиат оказался Чаном Чибо — ведущим специалистом атомной программы Северной Кореи. Второй — Ибрагимом Оттоманом, главой сирийского Комитета по атомной энергии. Связь между этими людьми говорила сама за себя, но Хедли еще не видел главного — фотографий. И Даган выложил их на стол — в хронологическом порядке строительства.
Фотографии уже первых этапов стройки не оставляли никакого сомнения — речь идет о ядерном реакторе. Фотографии следующих этапов показали, как тщательно он был замаскирован под промышленный объект, на котором могла выпускаться самая невинная продукция.
Хедли вызвал в кабинет нескольких своих сотрудников, которые должны были представить данные по корейской атомной программе. Один из них продемонстрировал Дагану и Хедли фотографии северокорейского реактора, построенного Чаном Чибо 30 лет назад. Его здание и здание в Дир аз-Зуре были идентичны.
Другой сотрудник сообщил, что американские спецслужбы еще в 2004 году сумели перехватить несколько телефонных разговоров между высокопоставленными чиновниками Пхеньяна и Дамаска. Никакой особой информации из разговоров выудить не удалось, собеседники соблюдали крайнюю осторожность. Но все же стало понятно: между двумя странами существует сотрудничество в какой-то суперзасекреченной области.
Пазл сложился. Хедли посмотрел на Дагана и произнес: «Меир, это очень большое дело».
От Хедли Даган поехал на встречу с директором ЦРУ Майклом Хайденом, которого также ознакомил со всей информацией, касающейся сирийского реактора. А Хедли немедленно доложил президенту Бушу об открытии израильтян. Буш распорядился изучить во всех подробностях сведения, представленные Даганом, и хранить их в строгом секрете.
С этого момента Хедли и госсекретарь США Кондолиза Райс начали обсуждать с израильтянами пути решения возникшей проблемы. В Иерусалиме были убеждены — речь идет о полностью завершенном ядерном реакторе, который отделяют от начала работы несколько месяцев. Но в Вашингтоне не спешили с выводами, а требовали дополнительной информации, которая еще и еще раз подтвердила бы утверждения израильтян.
После того как армия США вторглась в Ирак на основании информации о будто бы имевшемся в распоряжении Саддама химическом оружии, которое в конце концов так и не сумели найти, Буш боялся вторичного провала и убийственной критики в американских СМИ.
В Иерусалиме понимали, что времени остается катастрофически мало. Поэтому тогдашний премьер-министр Эхуд Ольмерт решил напрямую обратиться к Бушу. По свидетельству высокопоставленных сотрудников администрации Буша, Ольмерт занял бескомпромиссную позицию — реактор должен исчезнуть с лица земли. Но Буш колебался.
Его ближайшие советники разъясняли израильтянам: прежде чем уничтожим реактор, вы должны ответить на три вопроса. Первый: для какой цели в действительности используется здание, фотографии которого представил Мосад? Второй: на каком этапе реализации своей атомной программы находится Сирия? Третий: что можно сделать, чтобы остановить эту программу?
Чтобы ответить на эти вопросы, Мосад и израильская военная разведка АМАН удвоили усилия по сбору информации. Средств не жалели, от агентов требовали идти на самые рискованные шаги ради получения дополнительных сведений.
Эхуд Ольмерт и тогдашний министр обороны Израиля Амир Перец провели ряд секретных совещаний с экспертами, в ходе которых рассматривались две опции — уничтожение реактора или же полное абстрагирование от его существования. Одним из участников совещаний был генерал запаса Давид Иври, командовавший израильскими ВВС во время атаки на иракский реактор в 1981 году.
Во время совещаний кое-кто утверждал, что Башар Асад строит реактор исключительно для того, чтобы произвести впечатление на лидеров других арабских стран. В его истинные цели не входит намерение создать реальную угрозу для Израиля, и поэтому Израиль должен делать вид, что ему ничего неизвестно об объекте в Дир аз-Зуре.
Но подавляющее большинство экспертов придерживались противоположной точки зрения. По их мнению, игнорирование Израилем исламского атомного реактора на Ближнем Востоке (как это случилось на первых этапах строительства иранских реакторов) неминуемо приведет к включению в атомную гонку умеренных арабских стран.
Ольмерт поддержал сторонников уничтожения реактора. В результате этих заседаний было принято решение: реактор в Дир аз-Зуре представляет угрозу существованию Израиля, и его необходимо как можно быстрее стереть с лица земли.
Высокопоставленный чиновник из ближайшего окружения Буша рассказал, что после встречи Хедли с Даганом между израильтянами и американцами начался интенсивный обмен разведывательной информацией о реакторе. Сначала Ольмерт просил американцев самих решить эту проблему. Но, несмотря на теплые отношения с Бушем, его просьбы остались без ответа.
Гендель и Кац утверждают, что, по свидетельству того же американского источника, президент Буш уже через несколько недель разъяснил израильскому премьеру: с его точки зрения, идеальным решением вопроса было бы обращение в Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ), возглавлявшееся египтянином аль-Барадеи. Если это обращение не возымеет успеха, тогда можно будет обратиться в Совет Безопасности ООН с просьбой наложить санкции на Дамаск. И только после этого, по мнению Буша, можно было рассмотреть военный вариант.
К чести Ольмерта следует отметить: он решительно отверг эти предложения. У Израиля имелся отрицательный опыт сотрудничества с аль-Барадеи, который систематически закрывал глаза на действия Ирана по реализации атомной программы аятолл. К тому же все акции, предлагавшиеся Бушем, уже не имели смысла: на тот момент было ясно — реактор станет действующим через считанные недели. Тогда военная опция окажется неактуальной, ведь в случае бомбежки действующего реактора радиоактивное облако накроет обширные территории Сирии, Турции и Израиля.
Во время личной встречи с Бушем Ольмерт полностью отверг предложения президента США. «Как только мы обратимся в МАГАТЭ, сирийцам станет ясно, что мы знаем о существовании их реактора, — сказал Ольмерт Бушу. — И как себя поведет Асад, никому неизвестно. Он вполне может расположить на крыше здания реактора детский садик». Но Буш стоял на своем, и, по свидетельству все того же американского источника, в ходе встречи у Ольмерта не осталось сомнений — США не будут атаковать Сирию.
В своей книге воспоминаний президент Буш описывает телефонный разговор с Ольмертом, во время которого израильский премьер в очередной раз (и тщетно!) пытался убедить его согласиться на такую атаку. «Я прошу вас провести бомбежку в Сирии», — сказал Ольмерт. «Я не могу объяснить бомбежку территории суверенного государства, — ответил Буш. — Разве что наши спецслужбы убедят меня, что речь идет об атомной программе». «Ваша позиция меня очень беспокоит», — не унимался Ольмерт.
Буш, которого, по его же словам, из-за поддержки Израиля родители называли «первым еврейским президентом США», заколебался. И попросил своих советников проверить возможность ночного рейда коммандос. Но госсекретарь Кондолиза Райс была категорически против вторжения в любой форме. В конце концов Буш отказался от военной опции. Израиль оказался предоставленным сам себе.
19 июня 2007 года Ольмерт вновь прибыл в Вашингтон. Во время беседы с президентом он ознакомил Буша с самыми последними разведданными. «Мы не допустим активизации реактора», — сказал Ольмерт.
Позднее Буш утверждал, что Ольмерт не спрашивал у него разрешения и не просил дать зеленый свет операции. Израильский премьер просто поставил президента США в известность. С точки зрения администрации Белого дома, война между Израилем и Сирией, которая могла последовать за атакой на реактор, нанесла бы серьезный удар по строящемуся американцами в Ираке «гражданскому обществу». Но Буш промолчал. Что по существу было равнозначно согласию…
Все остальное было делом техники. Ровно в 22:45 вечера 5 сентября 2007 года десять израильских самолетов F-15 взлетели с одного из военных аэродромов. Каждый из них нес ракету AGM-65 с боеголовкой весом 500 килограммов. Возле сирийской границы три самолета отстали — в течение всей операции им предстояло находиться в воздухе, но над израильской территорией.
Семерка продолжила полет уже в сирийском воздушном пространстве. Через несколько секунд первый F-15 выпустил ракету по сирийскому радару. Попадание было прямым, сирийские ПВО ослепли. Менее чем через 20 минут после этого самолеты разбомбили реактор. Все AGM-65 попали точно в здание и превратили его в груду развалин. А еще через двадцать минут десять F-15 благополучно приземлились на своей базе.
Возле взлетной полосы пилотов ожидали их товарищи с бутылкой шампанского. Атомная угроза сирийцев еврейскому государству перестала существовать.
Давид ШЕХТЕР, Израиль