Игра «на разрыв аорты»

Судьба музыканта не совсем обычна. После выступлений на нескольких престижных международных конкурсах, где молодой скрипач занял призовые места, он прекратил концертную деятельность и занялся углубленным изучением музыки и скрипичного репертуара. Занимался с профессором Э. Вульфсоном, учеником И. Менухина и Н. Мильштейна. Спустя несколько лет Кристоф снова начал концертировать. Он исполняет произведения Баха, Паганини, а также редко звучащих композиторов. Такая же сложная программа была у скрипача на концерте в рамках «Декабрьских вечеров», которые традиционно проходят в Музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина.
Музыкант исполнил сочинения для скрипки соло: Партиту Баха № 2, сонаты Изаи и Бартока и Вариации для скрипки соло Генриха Эрнста «Последняя роза лета». Исполнение Партиты Баха было необыкновенно ярким: казалось, что играет оркестр. Скрипка звучала мощно и насыщенно. Как правило, Кристоф играет на скрипке Гварнери дель Джезу, но для концерта в музее выбрал скрипку Страдивари под названием «экс-Леди Хармсворт», обладающую изумительно красивым звуком. Во время концерта создавалось впечатление надвигающего звукового «шторма», а скрипач при этом управлял звуковым потоком.
Барати свойственна созерцательная манера поведения на сцене, его эмоции передаются только через музыку — никаких внешних эффектов. Финал Партиты — знаменитая «Чакона» — прозвучал трагически и создал у слушателей ощущение катарсиса. Все свои переживания и чувства скрипач передает слушателям с помощью своего инструмента, он единоличный проводник воли композитора. Ему не так важен оркестр, фортепиано, другие музыканты, его высшие достижения — в сольной скрипичной игре. В этом он неподражаем!
Если в Партите Баха Барати академичен в высшем значении этого слова, и при этом никакой аутентичности, а музыка звучит так, как она и должна звучать в XXI веке, то в Сонате Изаи № 2 скрипач предельно романтичен. Тон скрипки совершенно другой, эмоции захлестывают, а красота звука вызывает восторг. Скрипка стонет от вихря чувств. Но при этом потрясающая кантилена, которая всегда была отличительной чертой русской скрипичной школы. Как говорил когда-то своим ученикам профессор П.С. Столярский, «играйте, предвкушая!» Как это делать, сейчас уже никто не знает и не умеет, а Барати сумел. Возможно, он воспринял это от своего учителя — профессора Вульфсона, который в свое время уловил этот стиль у своего педагога Натана Мильштейна, одного из лучших учеников Столярского. Сам Мильштейн был одним из прекрасных исполнителей партит и сонат Баха, а сонаты Изаи изучал с автором. Будучи уже известным концертирующим музыкантом, Натан Мильштейн прекратил выступления и уехал в Бельгию, чтобы заниматься с Изаи. Вот такая связь времен и перекличка поколений…
Затем Барати сыграл сонату Б. Бартока, созданную композитором в 1944 году, незадолго до своей смерти. Она была написана для И. Менухина и посвящена ему. Сложнейшая музыка, трагическая, насыщенная диссонансами. Менухин сделал свою редакцию этой сонаты и успешно исполнял ее. Но Барати играл более сложный, авторский вариант. Соната по форме напоминает баховские скрипичные сонаты: начинается с чаконы, которая переходит во второй части в большую фугу, затем звучит красивая мелодия. Все завершается вихревым presto. Как будто Барток хотел показать, как писал бы Бах, если бы жил в трагическую эпоху середины XX века. Барати эта музыка близка, это «его композитор», родной ему по духу. Он исполнил сонату Бартока с большой экспрессией. Как когда-то писали про исполнение старых музыкантов, играл «на разрыв аорты». Но в то же время с безупречной кантиленой и роскошным legato, которому могут позавидовать даже певцы. В зале стояла напряженная тишина: только так и можно слушать эту музыку.
Последним в программе было редко исполняемое произведение чешского композитора Генриха Вильгельма Эрнста (1814–1865) «Последняя роза лета» — интродукция, тема и вариации для скрипки соло на тему ирландской песни. Эрнст по происхождению еврей, родился в г. Брно (Моравия), учился в Венской консерватории и прославился на весь мир своей виртуозной игрой. Сам Паганини восхищался им и разрешал исполнять свои сочинения. Эрнст сочинял в основном сложнейшие виртуозные скрипичные пьесы и сам играл их. По своему эмоциональному воздействию на публику он не уступал самому Паганини. Его игру высоко ценили Г. Берлиоз, Ф. Мендельсон и И. Иоахим. Одной из сильнейших сторон игры Эрнста была насыщенная кантилена. После смерти Паганини соперников на концертной эстраде у него в те годы не было. Его прозвали «моравский Паганини».
В 1847 году Эрнст приезжал на концерты в Россию. С него начинается великий поток еврейских скрипачей-виртуозов XIX и XX веков: Иоахима, Ауэра, Крейслера, Полякина, Хейфеца, Эльмана, Цимбалиста, Флэша, Губермана, Шеринга, Мильштейна, Стерна, Ойстраха и других.
В наше время сочинения Эрнста исполняются очень редко из-за их необычайной сложности. Барати с блеском преодолел все технические трудности и феерически исполнил «Последнюю розу лета». Несмотря на то, что многие вариации чрезвычайно сложны и требуют большой виртуозности, кантилена скрипача была беспредельной. Изумительный тон скрипки и ее мощный звук заполнили зал. На бис скрипач сыграл другое сочинение Эрнста: его обработку песни Шуберта «Лесной царь». Это также сложнейшая пьеса, требующая не только выдающейся скрипичной техники, но и умения выделить все голоса — и отца, и ребенка, и все это на фоне безудержной скачки на коне.
Когда песню исполняют певцы, воспроизвести эпизод скачки очень сложно, так как нужно иметь правильное дыхание и отличную артикуляцию. Эрнст мастерски все это перенес в скрипичную партитуру. А Барати с легкостью преодолел все подводные камни обработки Эрнста и сыграл так, что у слушателей дух захватило. В его игре были слышны даже речевые обороты и вскрики несчастного ребенка. Да, этому венгерскому скрипачу подвластно все! Затем были исполнены на бис Largo Баха и Каприс № 17 Паганини. В этих пьесах Барати был в своей стихии. Под его смычком виртуозная музыка Паганини обрела ясность, легкость и очарование, а музыка Баха для скрипача — радость жизни.
Своей игрой музыкант напоминает великих скрипачей прошлого, он несет людям послание: «Жизнь прекрасна!» Старейшая скрипачка Ида Гендель написала о Барати: «Кристоф действительно один из самых талантливых скрипачей, и не только своего поколения. Он обладает уникальной красотой тона и природной музыкальности, а также вкусом и изяществом». Какое счастье, что Б-г создает такие таланты.
Яков КОВАЛЕНСКИЙ, Россия