Мой папа

Мой папа, чтобы помочь семье, в которой было шестеро детей, с 12 лет пришел к хозяину-частнику и освоил профессию заготовщика обуви. Он проявил талант в этой профессии и впоследствии стал специалистом самого высокого класса. Уже при советской власти папа работал в ателье индивидуального пошива обуви, и самые сложные заказы поручались только ему. К тому же он был не простым исполнителем, а конструктором-дизайнером, создавшим много замечательных моделей обуви. У папы был еще один замечательный талант — он был прекрасным спортсменом-гимнастом, а также тренером по спортивной гимнастике.
Дело в том, что уже в 1930-е годы в Аккермане существовало спортивное общество «Маккаби». 10 мая (день рождения короля Румынии) еврейские спортсмены выходили на парад под знаменем со Звездой Давида. Общество существовало на спонсорские деньги, но команда еврейских гимнастов ежегодно выезжала на всерумынский слет в Бухарест. Я видел эти фото, где молодые еврейские ребята сняты с кубком за II место в общекомандном зачете. Мой папа был награжден золотыми и серебряными медалями за выступления на отдельных снарядах. Особенно он любил гимнастические брусья, где ему не было равных.
Много лет спустя, когда моя сестра Анна со своей семьей репатриировалась в Израиль, в книге «Аккерманцы в Израиле» она обнаружила фотографии с соревнований в Бухаресте. Возможно, кто-то из аккерманской команды «Маккаби», проживая в Израиле, предоставил журналисту — создателю книги эти фотоматериалы.
В 1938 году мой папа женился на маме, их встреча стала любовью на всю жизнь. Их отношения я бы сравнил с романом Рахили и Якова из книги Анатолия Рыбакова «Тяжелый песок». Моя мама, ее звали Берта Борисовна Дорфман, для моего отца была женщиной его жизни. Она окончила в Аккермане еврейскую гимназию, знала французский, латинский, румынский языки и до 80 лет читала газеты на иврите. Это не считая русского, украинского языков и конечно же идиша, который всегда звучал в нашем доме.
Мой папа — талантливый и способный человек, хотя окончил всего четыре класса школы, так как ему пришлось рано начать работать. Кроме русского языка и идиша, в годы службы в армии он овладел румынским, венгерским и чешским языками.
В 1940 году, согласно пакту Молотова – Риббентропа, часть Бессарабии (территория от Днестра до Дуная) перешла к Советскому Союзу, а румынская армия нехотя, но без сопротивления ушла за Дунай. И многие бессарабцы, служа в румынской армии, в том числе мой папа, были вынуждены покинуть родные места, оставляя в Советском Союзе свои семьи. За дезертирство расстреливали на месте.
Тем не менее мой папа, рискуя жизнью, покинул румынскую армию и, прячась, по ночам добрался до родного Аккермана, к любимой жене. Им было суждено иметь только год счастья: в 1941 году в мае — за месяц до войны — родился я, а уже через два месяца папа был призван в Красную армию и отправлен на фронт. Вместе с армией он отступал до Кавказа.
В армии папа собрал бригаду мастеров-умельцев, которая за продукты выполняла любые заказы населения: шила сапоги, ватники, кепки, шапки-ушанки, белье и т.п. Значительно позже, уже при наступлении, в Венгрии поступил приказ одеть весь командирский состав армии в кожаные пальто-реглан. Пошив этих пальто организовал папа. При этом он служил в саперных частях, возводил и разминировал переправы, иногда его привлекали в качестве переводчика.
Отец воевал на Южном фронте, прошел Румынию, Австрию, Венгрию и Чехословакию. Дослужился до должности коменданта штаба дивизии, и, зная о его организаторских способностях, ему поручили подготовить празднование Дня Победы в Братиславе. Но до этого дня состоялась наша удивительная встреча с папой на дорогах войны.
В 1941 году, когда наши мужчины ушли на фронт, старики, женщины и дети попали в Одесское гетто. Эвакуироваться из Одессы старики не хотели, так как считали в соответствии с официальной информацией, что война скоро закончится. Сначала в Одессу пришли румыны, что оказалось «счастьем». Дело в том, что моя героическая мама со мной на руках совершила побег из Одесского гетто и попала в руки румынского патруля. Тут ее выручил свободный румынский язык — она выдала себя за румынку. Патруль ее отпустил, и мы добрались до вокзала, где сели на первый же поезд (товарняк), который завез нас в селение Балта Одесской области. Так мы оказались в Балтском гетто, где прожили с 1941 по 1943 год. Отступая, немцы ходили по избам и расстреливали жителей гетто. Моя мама спряталась со мной среди убитых. Так мы чудом уцелели…
Когда Красная армия пришла в Балту, мама стала расспрашивать солдат (как и другие женщины) о своем муже. Солдаты оказались из папиной части и, конечно, его знали. Они передали папе, где мы находимся. Он приехал за нами. Я не знал слова «папа» и потому называл его «дядя-папа». Мы с мамой были во втором эшелоне действующей армии восемь месяцев, пока армия не подошла к границе с Румынией. Далее женщин с детьми не пускали, и папа получил неделю отпуска, чтобы отвести нас в Аккерман. Это было очень сложно, так как весь транспорт шел на запад, а нам надо было на восток. Ехали мы на крыше вагонов, одной рукой папа держал меня, другой — маму…
Итак, мы с мамой остались в разрушенном войной Аккермане, а папа уехал догонять свою часть.
Среди папиных наград есть для него и наиболее дорогая — медаль «За освобождение Будапешта», где велись тяжелые бои и погибли много советских солдат. Я был в Будапеште в 2007 году. Какой замечательно красивый город!
И еще одна интересная деталь войны. За границей в армию приходили вербовщики-сионисты, которые предлагали еврейским мужчинам уехать в Палестину. Но мой папа вернулся домой к своей жене и сыну. А в 1946 году появилась на свет моя сестра Анна. Конечно, были у него и ранения, и болезни, но спортивная закалка и любовь моей мамы помогли ему восстановиться. Я вырос в атмосфере любви.
Завершая тему войны, следует сказать, что родители папы, а также отец мамы погибли в Одесском гетто. Там же погибли и другие родственники, у папы уцелела только одна сестра и чудом выжила мамина мама.
Главной целью папы и мамы было дать образование детям. Моя сестра Анна с отличием окончила музыкальную школу, училище и стала преподавателем музыки. Я окончил среднюю школу с серебряной медалью и уехал поступать в институт в Москву…
В 1971 году к папе на работу пришли брать интервью. Газета «Советское Приднестровье» напечатала заметку о том, что у заготовщика обуви Шлемы Шаевича Ротенберга сын стал кандидатом технических наук. То есть я стал первым кандидатом наук из города Белгорода-Днестровского. Много лет подряд мои родители приезжали ко мне в Москву, а я с семьей летом приезжал к ним в родной Аккерман, туда, где есть «и море и лиман».
Но наступили 1990-е годы, начался развал Советского Союза, война в Приднестровье. На Украине разруха, рубли заменились гривнами, стариковские накопления превратились в пыль. В Белгороде-Днестровском появились беженцы, спасавшиеся от войны в Молдавии. Так мои родители оказались в зоне военных действий. И они приехали ко мне в Москву. Пришла моя очередь спасать родителей.
На наше счастье, моя сестра Анна со своей семьей тогда уже жила в США. В 1991 году по ее приглашению туда уехали наши родители и получили статус беженцев. Они поселились в городе Канзасе, я навещал их там. Как говорится, Америка хороша для пионеров и пенсионеров. И это правда: социальные условия и медицинское обслуживание стариков в Америке на отличном уровне. Благодаря им продлилась жизнь наших родителей.
Мой папа посещал местный еврейский общинный центр и как-то в бассейне увидел три флага: американский, израильский и «Маккаби». Так спустя 55 лет мой отец вернулся под знамена «Маккаби».
В 1999 году не стало мамы, она умерла на 85-м году жизни и похоронена на еврейском кладбище Канзаса. Папа живет один в своей квартире и популярен в своем доме среди «русских» и американцев. Он несколько лет подряд (с 1995 по 2002 г.) 9 мая организовывал празднование Дня Победы для участников ВОВ, проживающих в этом доме. При этом он готовил к праздничному столу фаршированную рыбу (гефилте фиш), вызывая восхищение не только у мужчин, но и у еврейских женщин. А летом этого года папе вручили медаль «65 лет Победы в Великой Отечественной войне».
Помогал он в быту и американцам. На швейной машине (я ему ее подарил) он выполнял заказы по ремонту одежды, но денег за работу никогда не брал.
Хочу сказать, что в свои 98 лет папа все помнит и всем интересуется. Мечтает поехать в декабре этого года в Сан-Франциско на бар-мицву своего правнука. Дай Б-г ему осуществить свою мечту и здоровья ему до 120 лет.
Зиновий РОТЕНБЕРГ, Москва