Мой Серго

С этой женщиной мы познакомились, представились и узнали ее имя. О ее муже мы ничего еще не знали, кроме того что он оказался жертвой чьей-то небрежности. Правда, Вера — так звали миниатюрную женщину — обмолвилась, что злополучный паспорт был выдан в МИДе, хоть и в спешке, но очень ответственными людьми. Мы с Надей, моей женой, подбодрили нашу новую знакомую и пригласили ее на прогулку по старинному городку.
Вся эта преамбула была необходима, чтобы подготовить выход главного героя. К ужину следующего дня, к счастью, он появился. И вежливо представился: «Серго». По его поведению, да и по выражению лица нельзя было не понять — он счастлив, все недоразумения позади, рядом с ним Вера, а в ста метрах от них плещется море. Ему явно доставлял удовольствие пересказ вчерашней истории, которая отняла столько нервов и сил. Но Серго, слегка заикаясь, рассказывал о ней с обаятельным юмором. И чтобы наглядно показать ту мелочь, ерунду, из-за которой им с Верой пришлось так много пережить, Серго достал из кармана паспорт и протянул его мне. Глянув на пустяк, который мне предлагалось увидеть и оценить, я невольно перевел взгляд на строку, где стояла фамилия героя, и прочитал: «Микоян Серго Анастасович»… Впоследствии, вспоминая свою реакцию в тот момент, я ничем иным не мог ее объяснить, кроме как многократным просмотром фильма «Семнадцать мгновений весны». Хладнокровие Штирлица, похоже, передалось мне экранным путем — ни один мускул на моем лице не дрогнул. Вслух я лишь выразил свое отношение к казуистике паспортного режима. Наш ужин в отеле окончился ночным купанием и договором — на следующий день после завтрака встретиться на пляже.
Вместе мы провели чудесную неделю. Серго придумал игру в дефолт, в которой мне он отводил почетную роль Евгения Максимовича Примакова, назначенного в трудную минуту премьер-министром России. Себе он взял роль въедливого корреспондента неких западных СМИ. Однажды мы так увлеклись, что не заметили, куда исчезли наши жены, имевшие обыкновение заплывать довольно далеко. С морским биноклем мы носились по возвышенности нашего пляжа и нигде их не находили. Наше состояние было близко к паническому, когда мы с облегчением обнаружили, что Вера и Надя мирно беседуют под тем самым пригорком, по которому мы бегали.
Мы были почти неразлучны, путешествовали вместе по Черногории, гуляли по старому Котору, где Серго сетовал, что из-за дождя мы не сможем попасть на стены старой крепости.
Не могу назвать наши с Серго отношения дружбой. Но его истинная простота, доброжелательность, эрудиция и юмор всегда вызывали во мне глубокое уважение и любовь. Все 12 лет нашего знакомства мы всегда радовались встречам, которые никогда и ничем не омрачались. Постоянно делились новостями и планами, а совсем недавно стали вынашивать общий проект, который мог стать уникальным. Но, увы, как это ни банально звучит, жизнь все решила по-своему.
Сюрприз не получился. Очень хотел подарить Серго журнал с его портретом. Но размышлял слишком долго. И портреты его перебирал долго. Мне все казалось, что самый лучший еще предстоит сделать. В конце ноября 2009 года позвонил в Вашингтон, где в последние годы Серго подолгу жил и работал. Договорились о встрече в Москве: «Скоро прилечу, обязательно встретимся». О своем здоровье он промолчал. Уже наступил январь. Серго не звонил. Это настораживало и смутно беспокоило. Обычно он бывал чрезвычайно пунктуален. Не выдержал и сам позвонил. И услышал: «Я в больнице». Еле слышным шепотом он извинился: «Совершенно не могу говорить, нет сил». И попросил пока его не навещать: «Потом, когда чуть-чуть поправлюсь». Это был наш последний разговор. Совсем скоро, в конце первой недели марта, его не стало.
Уже позже я узнал, что в палату к нему никого не пускали. В ней необходимо было соблюдать абсолютную стерильность. В жизни, к сожалению, по отношению к Серго и другим членам большой семьи А.И. Микояна эта стерильность соблюдалась далеко не всегда. Хотя сам Серго, ничего и никогда не затушевывая, всегда стремился только к правде.
Александр ЕШАНОВ, Москва
Фото автора