О ЧЕМ ГОВОРИЛ АКАДЕМИК ГИНЗБУРГ СО ШВЕДСКОЙ КОРОЛЕВОЙ

Имя академика РАН Виталия Гинзбурга теперь известно всему миру: он получил Нобелевскую премию по физике за 2003 год. Корреспондент «Алефа» взял интервью у одного из самых выдающихся физиков современности. — Виталий Лазаревич, извините за наивный вопрос: за что вам и двум вашим коллегам присуждена Нобелевская премия? — Хотите, я прочту вам точную формулировку Нобелевского комитета: «За пионерские работы по сверхпроводимости и сверхтекучести». Такие явления возникают в сжиженном гелии при температурах, близких к абсолютному нулю (–273 градуса Цельсия). Впервые гелий был сжижен в 1908 году, и вплоть до 1923 года его получали и использовали исключительно в лаборатории Хейке Камерлинга-Оннеса (это двойная фамилия) в Лейдене. Там-то и была в 1911 году им открыта сверхпроводимость, которую я и мои коллеги изучали теоретически. Если говорить о Нобелевской премии, то меня выдвигали на нее в течение 30 лет, поэтому, когда утром 7 октября 2003 года в моем кабинете в Физическом институте АН раздался телефонный звонок и голос по-английски сообщил, что звонят из Стокгольма и что мне присуждена Нобелевская премия, я не слишком поверил. Но человек на том конце провода сказал далее, что наряду со мной премия присуждена также Абрикосову и Легетту. Я понял, что так разыгрывать не могут. — Хотелось бы подробнее узнать, как вы начали заниматься сверхпроводимостью и сверхтекучестью. — Было это в далеком 1943 году, в эвакуации в Казани, было голодно и холодно. Вот тогда-то я и начал заниматься низкими температурами. Работа моя в этой области в значительной мере была инициирована Львом Давидовичем Ландау. Судьба этого великого ученого сложилась трагически — до войны его посадили, потом, еще сравнительно молодым, он попал в автокатастрофу. Год Ландау провел в тюрьме, но 28 апреля 1939 года по ходатайству академика Петра Леонидовича Капицы его освободили. Капица обратился с письмом к Молотову с просьбой освободить Ландау, мотивируя тем, что ему нужен Ландау, чтобы объяснить сверхтекучесть. Лев Давидович был освобожден «на поруки академика Капицы». Его «уголовное дело» было закрыто только в 1990 году, а умер Ландау в 1968-м! То есть Ландау даже после смерти оставался на поруках Капицы. Итак, Ландау по выходе из тюрьмы построил свою теорию сверхтекучести. А я, тогда только начинавший научную карьеру, слышал его доклад и под влиянием Ландау занялся в 1943 году в Казани низкими температурами. В 1950 году мы с Львом Давидовичем сделали самую важную в моей биографии работу: построили теорию сверхпроводимости, которая так и называется: теория Гинзбурга — Ландау. — Несколько слов еще об одном нашем соотечественнике, получившем премию вместе с вами, — академике Абрикосове. — Алексей Алексеевич Абрикосов — академик РАН, но с некоторых пор — американский гражданин, работает в одной из лабораторий под Чикаго. Он получил премию за работы по так называемой сверхпроводимости 2-го рода, то есть сверхпроводимости сплавов. Он начинал свою карьеру в России, но сейчас не захотел приехать в Москву, чтобы вместе со мной пойти к президенту Путину, который пригласил нас обоих. Кстати, президент Путин меня до сих пор не принял... Конечно, это его дело, я не в обиде. — Когда вы узнали о том, что вы — нобелиат, это был самый счастливый момент вашей жизни? — Я не настолько сентиментален. Конечно, обрадовался, но сказать, что пришел в телячий восторг, не могу. Самый счастливый миг? Чепуха все это. До этого много было счастливых моментов: когда женился, когда дочь родилась — да мало ли было радостных переживаний! Жену амнистировали, она смогла приехать в Москву... Радость бывала, когда я придумывал что-нибудь хорошее в своей области, что-нибудь сообразил, получил красивый результат. — Каковы ваши впечатления о торжественном вручении Нобелевской премии? — Премии вручаются ежегодно 10 декабря, в день смерти Нобеля, в городской ратуше Стокгольма. Необходимо быть во фраке. У меня заранее запросили из Стокгольма параметры моей фигуры, жена измерила, я их послал. Мне пришлось арендовать три фрака: для мужей дочери и внучки, живущих в Принстоне. За аренду трех фраков я заплатил 500 долларов. Вы, наверное, видели церемонию по телевидению? Я произнес Нобелевскую речь на английском языке. То же было с другими лауреатами. Потом — банкет. Мне повезло — меня посадили рядом с королевой. А Нина, моя жена, сидела по правую руку от какого-то важного чиновника. Королева мне очень понравилась, мы с ней мило побеседовали. Одна из тем беседы касалась правящей династии Швеции — Бернадоттов. Они как-то связаны с нашими Романовыми. Так вот, несколько лет назад в Швеции был изменен закон о престолонаследии. Раньше, как и в большинстве подобных случаев, престолонаследником являлся старший сын. Дочь, даже старшая, не наследовала престола. Отдавая дань равноправию женщин, шведы решили, что старшая дочь тоже может быть наследницей. Сейчас таковой является Виктория, у которой есть младший брат. Почему возник разговор об этом с королевой? Русский император Павел был наследником Екатерины II. Он свою мать ненавидел, она его тоже не очень любила. И когда Павел стал императором, то одним из указов изменил закон о престолонаследии в России. До него женщина могла занимать престол. Помните Елизавету Петровну, Анну Иоанновну? Да и сама Екатерина II смогла стать императрицей лишь благодаря этому закону, который Павел изменил. Отныне только мужчина в России мог занять престол! Это имело огромное значение и сказалось в царствование Николая II. У него, как вы знаете, было четыре дочери. При этом старшая дочь, Ольга, по-видимому, была очень способной и образованной женщиной. А они все ждали наследника, который родился больной, из-за чего возникла распутинщина и все прочее. Так вот, с королевой Швеции мы говорили, в частности, как раз о том, что если бы в России Павел не изменил закона о престолонаследии, то ее история, возможно, была бы иной. Конечно, все это из области догадок и предположений. — Ну, а какие блюда вам подавали? — Рассказывать об этом смешно. Было очень хорошее вино, но если уж я пью, то — водку. 13 декабря в Стокгольме состоялся шутливый «нобелевский» бал. Меня вытащили, чтобы я что-то сказал. Я сформулировал теорему: «Всякий физик получит Нобелевскую премию, если будет жить достаточно долго». Конечно, это шутка, но ко мне она имеет некоторое отношение: мне все-таки 87 лет. Из Стокгольма мы с Ниной полетели в Хельсинки, где есть очень хорошая криогенная лаборатория. Я прочитал лекцию о том, какие проблемы в физике считаю важными и нерешенными. Кроме того, особо рассказал о некоторых вопросах, в том числе о тех, которыми я занимался и которые не получили развития. 16 декабря мы с женой вернулись в Москву. — По телевидению показывали, как вы исполнили свой гражданский долг — участвовали в выборах в Госдуму в посольстве России в Стокгольме. За кого голосовали, Виталий Лазаревич? — За СПС, хотя больше хотел голосовать за «Яблоко». Но мне казалось, что СПС в худшем по сравнению с «Яблоком» положении. Я противник бойкота предстоящих в марте выборов президента. Считаю: раз у тебя есть право голоса, надо это право использовать. Вот этим призывом к вашим читателям, имеющим право голоса, и закончим нашу «нобелевскую» беседу. На шутливом «нобелевском» балу в Стокгольме я сформулировал теорему: «Всякий физик получит Нобелевскую премию, если будет жить достаточно долго».