ХОР ТУРЕЦКОГО ПОЕТ ВСЕ!

Пуччини, Армстронга, Бизе, «Шизгару» и даже «Мурку» Главную концертную площадку страны — концертный зал «Россия» — впервые оккупировал еврейский мужской хор, основанный обладателем Золотой короны канторов мира Михаилом Турецким. Самые экстравагантные концерты сезона совместили Пуччини, «Мурку», песни на идише, иврите и лучшие хиты Америки и Европы. На протяжении необыкновенного концерта московская публика то и дело подскакивала от комических виражей, которые были придуманы г-ном Турецким. В течение более чем трех часов фантастически слаженный хор доказывал бесспорную, хотя и не совсем обыденную вещь: люди, выучившиеся петь молитвы синагогальной службы, могут потом петь хоть Армстронга, хоть Бизе, хоть «Шизгару». Даже видавшие виды работники «России» едва ли смогут припомнить концерт с более эклектичной программой: в ней соседствовали арии из мюзиклов, советские песни, популярная классика, литургические песнопения, какой-то кулацкий попс в духе Верки Сердючки и вообще все, что только могут спеть «Десять голосов, которые потрясли мир» (так официально называется программа. — Ред.). Ближе к финалу спели и «Мурку», да не просто так, а с солирующим оперным тенором Николаем Басковым. Впрочем, так называемых золотых голосов России — теноров уровня Баскова — в хоре Турецкого ровно пять, и они перепели его тотчас же, даже не особенно напрягаясь. Еще смешнее оказалось явление Филиппа Киркорова в католической сутане, который исполнил на идише еврейский хит «Ba mir bist du shein», аккомпанируя себе на гармошке. Какие все же ушлые люди, эти хористы! Они обеспечили себе такую явку, что бледнеют даже «Рождественские встречи» Аллы Пугачевой: на сцене по очереди объявлялись Кобзон, Лолита, Стоцкая, Газманов, Моисеев, Максим Галкин, Лайма Вайкуле и даже Надежда Кадышева. Попутно «Хор Турецкого» напомнил, что вся советская эстрада сделана на Малой Арнаутской (для чего, к радости собравшихся, просто перечислил имена главных советских композиторов от Блантера и Френкеля до Островского и Дунаевского и спел «Шар голубой» в том виде и на том языке, на котором он существовал в местечках близ Вильно и Ровно), и даже показал, что вообще любую песню на свете можно исполнить так, что выйдет натуральный клезмер. Посему собравшиеся имели счастье услышать «Две гитары» (на идише) и «Ой, мороз, мороз» на мотив все того же «Ba mir bist du shein». Наконец, Максим Галкин взялся не за что-нибудь, а за «Хабанеру» из «Кармен» и очень похоже изобразил, как у них там в операх поют женским меццо-сопрано. Еврейский бастард-поп — изобретение действительно стоящее. Но все же хотелось, чтобы «Хор» не забывал о еврейской песне — «Очи черные» и так найдется, кому спеть, а вот «Papirossen» со времен оркестра Соломона Шварца на российских концертных площадках никто почему-то не исполнял. И наконец, давайте больше петь публике: ведь кульминацией вечера стал не Галкин с «Хабанерой» и даже не Киркоров с «Show must go on», а исполнение московской еврейской диаспорой песни «Ты постой, постой, красавица моя» («Метелица». — Ред.) — тихо, чисто, слаженно и с таким чувством, о каком Надежде Кадышевой с ее «Золотым кольцом» и мечтать не приходится.