А мама ждет ребенка...

Утром Глеб сварил из муки клейстер и теперь выискивает доски для объявлений и клеит, клеит, клеит. За монотонной работой он перебирает страницы своей 12-летней жизни. 
Отца Глеб почти забыл, он ушел от них с мамой, когда Глебу не исполнилось и трех лет. Не оставив ни адреса, ни телефона, да и деньгами не помогал никогда. Отец часто приходил к мальчику во сне. Глеб бежал к нему навстречу, тянул руки, и кричал: «Папа Толя!» С этим криком он просыпался, понимая, что это всего лишь очередной сон. Мама работала на двух работах, чтобы как-то прокормить, одеть, обуть сына и себя, купить конструктор в школу, сдать деньги на охрану или просто приобрести интересную книжку. Так они жили десять лет. Глеб видел, как одинока мама, как сильно она устает, как часто плачет вечерами, рассматривая фотографии несостоявшейся и такой желанной семейной жизни. 
В марте в их тихую жизнь ворвался Максим. Сильный, широкоплечий. Светло-русые длинные волосы стянуты сзади резинкой, серые глаза, мохнатые ресницы. Мама преобразилась, похорошела, ее глаза стали больше и яснее, она стала распускать свои великолепные рыжие волосы, чаще улыбаться. Глеб увидел, что мама совсем молода и своей хрупкостью похожа на девочку-подростка. Максим дарил маме букеты цветов, конфеты, духи. Возил их на своей машине развлечься в «Мегу» или «Рамстор». Купил Глебу футбольный мяч, именно такой, о котором он мечтал. Каждое утро Максим присылал маме CMC со словами: «Доброе утро, солнышко!». И действительно, его мама светилась, лучилась теплом, женственностью и еще чем-то загадочным. Мама, смущенно обняв сына, часто спрашивала: «Ну как он тебе, Глебушка?» Глеб пожимал плечами — он видел, что мама счастлива, и этого было вполне достаточно.
Неприятности начались внезапно. Как-то вечером, сидя в своей комнате, Глеб услышал шум, доносившийся из кухни, где мама и Максим пили чай. Услышав мамин плач, Глеб ринулся на кухню. Увидел заплаканное, вмиг постаревшее мамино лицо и закричал: «Мама, что случилось, мама?..» Максим зло сказал, как рявкнул: «Пошел в свою комнату, щенок!» 
Глеб до дрожи в руках сжал кулаки и пожалел, что ему всего двенадцать, что он такой худой и какой-то неуклюжий. Первый раз в жизни ему захотелось ударить — резко, наотмашь — этого ставшего внезапно чужим мужчину, защитить маму. 
Но он сдержался, резко повернулся и ушел к себе. С этого дня Максим больше не звонил, не посылал маме CMC, не приходил — он исчез так же, как когда-то папа Толя. Через неделю мама рассказала Глебу, что у нее будет малыш, а Максим не хочет этого и больше к ним не вернется.
Глеб сидел на кровати, обхватив голову руками, не понимая, почему все так происходит. Почему в умных книжках и добрых фильмах все заканчивается счастливо, а в жизни все иначе. Он вспомнил своих приятелей по двору. Женька вообще своего отца никогда не видел, он с пяти лет всем твердил, что папа у него какой-то крутой уголовник, на зоне срок мотает. Врал, конечно, потому что в восемь уже твердить перестал. У Дани отец погиб, когда ему было пять, у Владика папа влюбился в продавщицу с рынка и ушел из семьи, когда тому было восемь. Все его знакомые мальчишки растут без отцов. И где же, где эти рыцари, настоящие мужчины, офицеры чести, на которых так хочется быть похожим?.. Темным мотыльком трепетала мысль: неужели и он, Глеб, когда вырастет, сможет поступить так же?
Глеб и мама решили, что малыш должен родиться. Глеб почувствовал огромную ответственность за будущего ребенка. Мама плохо себя чувствовала, ей пришлось оставить одну из работ. И тогда он взялся расклеивать объявления. Глеб понимал, что маме и той крохотной жизни, которая росла и развивалась в ней, нужны витамины, белки, минеральные соли, хорошее питание и покой. И теперь именно он, двенадцатилетний мужчина, — защитник этих двух дорогих для него существ: мамы и малыша. 
…Забросив все свои мальчишеские дела, Глеб бредет по пыльным улицам, тополиный пух щекочет нос, норовит попасть в глаза. Руки стали грубыми от клея и шершавой бумаги. Так проходят день за днем. А мама ждет ребенка…
 

Джонатан КИМЕЛЬФЕЛЬД 
13 лет, Россия