ДВА ПРОСТЫХ РУССКИХ СЛОВА, ИЛИ ПОЧЕМУ МОЛЧАЛ ВЕРТИНСКИЙ

Барды – народ веселый. С древних времен отличались они любовью к меткому слову, шумным сборищам и добрым попойкам, из-за чего периодически попадали в весьма нестандартные ситуации. Запросто могли в курятнике проснуться или в дремучем лесу, спьяну спев что-нибудь диссидентское. Хотя случалось и в королевские покои угодить. Нынешние миннезингеры свято хранят цеховые традиции, не отставая от предшественников ни в песнях, ни в шутках, ни в пирах. Описание их славных подвигов заняло бы целые тома, мы же ограничимся лишь некоторыми. Молчание и золото Когда в Советский Союз должен был вернуться А. Вертинский и ему уже приготовили квартиру в Москве, живший по соседству профессор пришел в панику, представив себе, как из-за стенки начнут раздаваться бесконечные пассажи, рулады и фиоритуры. Конец его научным занятиям! Певец приехал и – тишина. День, неделю, другую... Набравшись храбрости, профессор постучал в соседскую дверь. Открыл Вертинский: – Чем могу быть полезен? – Понимаете, товарищ артист, я вот уже несколько дней с трепетом ожидаю начала ваших упражнений в области вокала, а у вас все тихо да тихо... – Что вы, батенька, – ответил великий бард, – я, поди, тридцать лет задаром рта не раскрываю! Музыку заказывали? Дело было во второй половине 80-х, когда Андрей Козловский еще работал сварщиком «на северах» и на материке появлялся с карманами, оттопыривавшимися от обилия билетов Госбанка СССР. Как-то раз сидел он в компании своих казанских друзей в не очень меблированной квартире одной общей знакомой. Вдруг выяснилось, что «горючее» заканчивается, и Андрей, как наиболее кредитоспособный, вызвался пополнить запасы. Исчез он надолго. Когда оставшиеся уже почти свыклись с его отсутствием, на лестнице возник какой-то шум, возня, зазвучали грубые мужские голоса и раздался звонок. Хозяйка открыла, и незнакомые мужики под руководством Козловского вкатили не очень старое пианино. – Вот, – сказал Андрей, – зашел по ошибке в комиссионку, увидел эту штуку и понял, чего нам недоставало. Помузицировав, гости стали расходиться. Уходит и Козловский. – А пианино? – воскликнула хозяйка. – Так ведь, может, не в последний раз... Круто попал! В городе Воронеже в 1997 году к А. Софронову подошла женщина с местного телевидения, чтобы попросить разрешения включить его песню «Маленькая леди» в одну из передач. Тот обрадовался, разрешил. Впоследствии узнал, что передача посвящалась проблемам секс-меньшинств. Пятая графа Как известно, один из участников ассоциации «32 Августа» отличался непреодолимой тягой к далекой стране, лежащей на загадочном острове в северных морях. С легкой руки Игоря Белого, сочинившего «Сагу о Храбром Ирландце О’Kарпове», главный герой этой песни с гордостью оставил за собой право так и рекомендоваться в дальнейшем. Однако вскоре с этим псевдонимом вышел конфуз... Заявившееся как-то на фестиваль памяти В.С. Высоцкого «32-е» с чувством глубокого удовлетворения отметило практически полное отсутствие конкурентов. Помимо ассоциантов, очереди на выступление дожидался лишь один молодой человек в очках. Устроители конкурса просили каждого выступающего назвать свое имя и фамилию. Наш герой важно заявил: «Александр О’Kарпов». «Что это значит?..» – озадачилась женщина, записывавшая участников фестиваля. «Это значит, – отчетливо произнес О’Kарпов, – что я «ирландец!» Отпев положенные три песни, бард собрался было перекурить, как вдруг до его рассудка дошел диалог между ведущей и тем самым молодым человеком. «Назовите фамилию, пожалуйста, – попросила ведущая. «О’Шеннон» – с достоинством ответил незнакомец, торжествующе сверкнув глазами из-под очков в сторону Карпова. «Вы что, тоже – того... В смысле – ирландец?» – пробормотала ведущая. «Я-то «ирландец! – злорадно сказал О’Шеннон. –Причем по происхождению! А он?» –«А я, – с грустью произнес О’Kарпов, –по жизни ирландец...» Героя надо знать в лицо Как-то раз у Олега Митяева намечался концерт в одном ПТУ. Директор ужасно боялся, что ему подсунут проходимца или шарлатана. Даже на афишу с фотографией он глядел с явной подозрительностью. Наконец, в очередной раз спросив: «Так вы действительно известный артист?» – и получив очередной положительный ответ, он взял афишу и со словами «Сейчас проверим!» двинулся в класс. Там он развернул ее перед учениками и спросил: – Вы знаете, кто это? – Конечно, –дружно ответили ребята. – Это Рэмбо! С легким паром! Один известный питерский бард был приглашен в сибирский город N с двумя сольными концертами. Все было замечательно – организация, встреча, гостиница, солидный гонорар и банкет после первого же концерта. Затем хлебосольные сибиряки повезли дорогого гостя в банюѕ Наступило утро. Холодный предбанник, замызганный стол. Голова болит. О вечернем концерте страшно подумать. Тут один из спонсоров, опохмелившись, предложил: «Слушай, мужик, сколько мы там тебе обещали? Вот тебе в полтора раза больше, давай никуда не поедем! Попеть и тут можно, щас попаримся, водочки вмажем!»ѕ Через три дня жена барда, сидя на кухне, услыхала звонок. На пороге стоял муж, пьяный в дым, с гитарой под мышкой. «Лена, – выдавил он, – я такой чистый!» Вопрос на засыпку «Груша». Меж кострами бродит молодой человек в камуфляже, безнадежно вопрошая: «Вы случайно, не видали тут такого бородатого еврея, с гитарой и в очках?» Там хорошо, где нас нет Один бард, приехавший на Грушинский фестиваль, проходя мимо компании молодых людей в коже и цепях, услышал, как те делятся впечатлениями: «Клевая тусовка, и место отпадное. Еще бы этих придурочных бардов с поляны убрать, тогда ваще будет круто!» VIP-персона Однажды Юрий Лорес и Борис Вахнюк были на фестивале авторской песни в Старом Осколе. Дело шло к вечеру. Мэтры мирно беседовали в домике жюри, как вдруг в помещение ворвался председатель Ассоциации кольских бардов Сергей Петрович Сысоев. Юрий Львович, не замечая, что Сысоев изрядно подшофе, радостно сказал: «Боря, познакомься!» Вахнюк приподнялся и протянул руку. «Вахнюк!» – закричал восторженный Сысоев, поправил очки иѕ грохнулся лицом в подоконник. Час спустя в столовой Ю. Лорес спросил Каплана: «Сережа, не знаешь ли ты, где наш председатель?» – «После ужина покажу» –загадочно ответил тот. Чуть позже они, выйдя на крыльцо, увидели мирно спящего под кустом акации Сергея Сысоева и стоящего рядом милиционера, важно предупредившего: «Какой-то бардовский президент. Просили не будить». Объявление «Виктор Федоров, подойдите, пожалуйста, к сцене! Ваш концерт без вашего участия идет уже сорок минут!» Биологический барьер На одном из концертов Вероники Долиной некий зритель, плохо переносивший звучание расстроенного инструмента, не выдержал: –Вероника, настройте гитару! На что Долина, человек искренний, ответила: – Не могу: не моя. Потрясение В середине семидесятых Дмитрий Дихтер по делам службы, тогда еще инженерной, частенько наведывался в Новосибирск, где регулярно оказывался в гостеприимном Клубе самодеятельной песни (КСП) Новосибирского электротехнического института. Однажды он вернулся в Москву в совершеннейшем восторге от тамошнего академического мужского хора: «Представляете, мужики в смокингах, манишках и бабочках поют «Атлантов» Городницкого и «Молитву» Окуджавы!» Но более всего на Диму произвело впечатление то, что с хором работает настоящий композитор. Член союза, молодой, талантливый, как, бишь, его фамилия? Два таких простых русских слова... Вспомнил: Бляхер!»