Какой у нас красивый Тель-а-Львiв! Карпатский дневник

Итак, я в Прикарпатье, в городке Трускавце Львовской области. Живу в санатории «Алмаз». Бальнеологический курорт на высоте 400 м над уровнем моря. Одноместный номер на 11-м этаже, со сквозной лоджией и панорамным видом на горы. Поднимаю руки и ощущаю себя птицей небесной! Позади остались ареалы моего обитания: покинутый Калининград-Кенигсберг и недавно обретенный Харьков. Здравствуй, Галиция, сердце Западной Украины! Чем порадуешь?
Трускавец — типично курортный городок, возникший в конце XIX века. Есть два бювета с целебной водой со смешным названием «Нафтуся» и английский пейзажный парк. Местность тут неровная: гуляя в парке, то катишься под гору колобком, то карабкаешься в гору как черепаха с одышкой. Ни одной горизонтальной улицы. Но — красота! Воздух чистейший. Белки и даже птицы почти ручные. Местный колорит дополняют заунывные украинские песни, какие пели в старину слепцы-бандуристы, — самодеятельный хор из очень толстых людей, поющих по бумажке. В кафе настенная живопись-лубок: хохлушка в венке с лентами верхом на коне, похожем на свинью. А снизу — старый козак с чубом и огромным голым пузом.
Среди пациентов русских мало, где-то процентов 95 — украинцы. Встречаются иностранцы. Персонал и врачи вежливые, говорят на украинской мове, а если спросишь их по-русски — ответят аналогично.
За шведским диетическим столом народ набрасывается на молочные каши и тефтели. Творожную запеканку загребают по полконтейнера: «Мэни, жинке та хворому дытыне!» Все как в России, разница лишь в том, что, если тебя случайно толкнут, то очень извиняются: «Звиняйтэ, моя рыбонька!» Украинцы миролюбивы и по-провинциальному благодушны. Обращаются к тебе «пани», «паничка», «жиночка», и мужчины всех возрастов рады услужить. Польское владычество с его рыцарством, «шляхэтством», с культом Матки Боски пошло украинцам на пользу. Даже при всех очевидных минусах.
С утра, после ночного дождя, была дикая влажность. Карпаты задерживают циклоны с Балтики, а у меня сегодня экскурсия в горы. Ее проводит некий Тарас Василич, или просто «дядя Тарас». Он спрашивает: все ли понимают украинский? Одна я не понимаю. «Что ж, гостей мы уважаем», — отвечает он и рассказывает по-русски. Высота 676 м над уровнем моря, а нужно еще карабкаться вверх-вниз по мокрым и скользким корням. Дядя Тарас тащит меня чуть ли не на себе и постоянно говорит группе: «Мы с Калининградом (то есть со мной) немножко отстанем!» А потом увлеченно рассказывает о народном герое Олесе Довбуше, который в начале XVIII века воевал с польскими поработителями. Но поляки его поймали, четвертовали и разбросали по горам, которые теперь называются «скалы и пещеры Олеся Довбуша». По-моему, это такой же антипольский миф, как в России про Ивана Сусанина, которого поляки порезали на ремни, а его череп недавно нашли в костромских лесах. Естественно, было и «фирменное блюдо» — ОУН-УПА (Организация украинских националистов — Украинская повстанческая армия). Здесь укорененный, восторженный культ Степана Бандеры, как у нас — Чапаева. Красные Бандеру считали бандитом так же, как белые считали бандитом Чапаева.
В горах красота. Буковые рощи, гигантские камни-валуны, и ландшафт меняется за каждым поворотом. Есть пещеры, в которые я не полезла. Зато сфотографировала живую саламандру. «Спасибо вам за экстремальное удовольствие!» — поблагодарила я дядю Тараса. «Настоящего экстрима, паничка, вы еще не испытали!» — ответил он многозначительно.
Мужским вниманием в Трускавце я не обделена. Сегодня меня катал по городку в повозке, запряженной двумя лошадьми, местный дядька-балагур, на вид натуральный бандеровец, каких показывали в советских фильмах. Рожа — разбойничья. Читал свои стихи и рассказывал о национальных героях. «Вы же умная женщина, — сказал он, — а значит, понимаете, что это была провокация. Энкавэдэшники переодевались и в бандеровцев, и в петлюровцев, чтобы против них вызвать ненависть населения. А уважаемый Симон Васильевич Петлюра был главой Украинской директории». Кто бы спорил! Расстались мы душевно, мой собеседник поддержал меня за руку, помогая сойти с повозки. Экзотика!
Неторопливо иду по местному Бродвею — дорожке через парк от верхнего бювета к нижнему — в Трускавецкий музей народного творчества. Звучат русские романсы под гитару: поет какой-то заезжий Орфей. Музей Трускавца — это гора плетеных корзин при входе. В зале на стене — плакат с текстом национального гимна «Щэ нэ вмэрла Украина» и фотографии Черновила — «оранжевого» националистического депутата, особо уважаемого на Львовщине. На стендах тканые куклы в народных костюмах, домовые из рогожи, всякая бижутерия и — море вышивки. И кто же носит все эти бесчисленные рубахи, расшитые петухами! Я видела только одного, и то по ТВ — депутата Верховной рады.
Наш автобус едет во Львов. За окном мелькают Днестр, буковые рощи, рекламные щиты «”Оболонь” — пиво твоей Батькiвщины!», богатые чистые села с криницами и аистами на крышах, а особняки — почти как в Подмосковье.
Красивый европейский город Львов один раз нужно увидеть. Он вроде бы и любовно обжитой, и органичный. Чистый, уютный, еще один «маленький Париж». Но удивляет другое: какая-то липкая атмосфера местечковости, дежавю, и это при раззолоченном униатстве его храмов, древней истории и богатстве архитектурных стилей. Львов основал в XIII веке князь Данила Галицкий и назвал его в честь своего сына Льва. С этим князем тут носятся так же, как с радикальными лидерами нации, есть даже Медицинский университет имени Данилы Галицкого! А монументальный памятник Бандере стоит в центре города как статуя командора.
Львов и область в целом — это «закрытое общество», в котором 97% украинцев, почти как в самурайской Японии с ее стопроцентно японским населением. Похоже, «западэнцы» никого в себя не хотят впускать. Они и без того долгое время были то под Австро-Венгрией, то под Польшей, то под СССР. Устойчивый дух сепаратизма. Мне кажется, они такими же и останутся, даже вступив в Евросоюз.
В городе обилие скульптуры: Венеры, ангелы, Нептуны, великие украинцы с чубами и усами на плечах. И тут же, на газоне центрального сквера, хозяйка выгуливает большую черную свинью и у тех, кто ее фотографирует, выпрашивает деньги «свинке на молочко». Особенности национального бизнеса! Грандиозный памятник Тарасу Шевченко, на Украине такие чуть ли не в каждом населенном пункте. Стихи Шевченко цитируют везде и по любому поводу. И ни одной немецкой кирхи! «А зачем здесь немцы нужны?» — недоуменно реагирует на мой вопрос экскурсовод. Потом рассказывает анекдот про евреев: «Посмотри, Абрам, какой у нас красивый Тель-а-Львiв!» Рынок местных рукодельниц — опять море вышивок и мережек в национальном стиле. Скатерти, салфетки, рушники, рубахи, портреты Шевченко со стихами. Интересно и огромное, в 40 га, Лычаковское кладбище — «второе Пер-Лашез»! Впечатляющие скульптурные надгробия, семейные склепы. Обязательный ритуал: поклонение могиле Ивана Франко. Экскурсовод даже продиктовала рецепт фасоли, которую готовила его жена. Женщины старательно записывали.
Наш автобус направляется в обратный путь, и, покидая «маленький Париж», невольно убеждаешься, что настоящая столица, идейная столица Украины — это абсолютно антисоветский Львов.
Карпаты в тумане. Выхожу на лоджию и вижу: из горных ущелий идет пар. Вид сверху монументальный, даже какой-то космический — огромное небо, широчайшая панорама, манящая глубина дальних планов. Кажется, что я не на лоджии стою, а зависла на воздушном шаре. Но все это уже кончается, и завтра я пакую чемоданы. Утром — поезд на Харьков.
Могу сказать, что «Нафтуся» пошла мне на пользу, а общение с «западэнцами» было приятным и познавательным. Здесь мало общинного духа, но много либерализма. Потому и привилось у них хуторское хозяйство вместо колхозов. А станет лучше на Украине или нет, покажет недалекое будущее. Страна живет, вспомнив Киевскую Русь, запорожцев, гетмана Мазепу и свою недавнюю историю, которую переосмыслила. Здесь нет «Маршей несогласных», и людей не избивает ОМОН. Украинцы выплывут, потому что плывут. Думаю, что жить на Украине психологически легче, чем в России.
Наблюдаю с лоджии тихий солнечный закат. Последние фотографии. Ну что ж, прощайте, скалистые горы! Спасибо тебе, гостеприимная Львовская земля, и вам, Карпаты, растянувшиеся дугой на пол-Европы! Здесь хорошо, но «лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал»!