Еврейский табор

Произошло это в одном из российских городов. Сознательно не буду называть его, замечу, однако, что град сей находится неподалеку от столицы, весьма древен, любим и знаменит. В нем есть все, что положено иметь среднему по размерам областному центру, в том числе филармония и несколько гостиниц. Волей местных архитекторов, довольно большой отель с призывно-утренним названием «Заря» оказался рядом с филармонией, точнее, напротив, через дорогу, что и сыграло главную роль в последующих событиях.
Поскольку «Заря» соседствовала с филармонией, большинство гастролеров, приезжающих в древний город, останавливались именно в этой гостинице. Безусловно, очень удобно: идти на собственный концерт, что дорогу перейти, и наоборот. И это, учтите, вне зависимости от возможных печальных обстоятельств — числа зрителей и количества проданных билетов.
Однако, ближе к делу. В погожие дни июля заехал в этот город весьма популярный цыганский ансамбль, остановившийся в упомянутом отеле и концертировавший через дорогу в столь удачливо и счастливо расположенной филармонии.
После бурного, с аплодисментами, песенно-танцевального шоу актеры-цыгане на глазах степенно расходящейся публики живописно — в расписных рубашках, хромовых сапогах и длинных цветастых шалях — небольшим табором переходили дорогу. Переодевшись в номерах и обретя цивилизованный вид, они направлялись в ресторан при гостинице, где в зависимости от настроения и артистической наличности ужин мог быть кратким, как завтрак, с чашкой кофе и булочкой, либо, наоборот, затянувшимся, как прощальный банкет.
В тот день барометр уже с обеда склонялся в сторону банкета, ибо сразу после утренней репетиции состоялась приятная увертюра с кассиром-администратором в роли дирижера.
Итак, вечер. Около десятка артистов за довольно-таки живописным столом, где меню — каждому по себе, а шампанское, купленное из уважения к искусству без наценки в напротив расположенном гастрономе, — вскладчину. Тосты, легкий шум с хоровым пением, хорошее настроение…
Рядом, за столиками, сдвинутыми в ряд, схожая картина: молодые бравые офицеры-танкисты отмечают присвоение очередного воинского звания своему товарищу, теперь уже старшему лейтенанту Диме Михееву, командиру боевой машины. Тосты, легкий бодрящий шум с хоровым пением, хорошее настроение…
Казалось бы, расклад самый благоприятный и для артистов, и для танкистов. Поначалу так оно и было. Но тут кто-то неосторожно сказал что-то кому-то из противоположной дружеской компании. Может, сделал неудачный комплимент по поводу слабого профессионализма армейского хора или просто попросил закурить.
Большой шум. Стулья. Бутылки. Легкий бокс, переходящий в драку. Милиция. Изолятор временного задержания. Руководитель ансамбля. Командир полка. Директор гостиницы.
Утром — синяки, шишки, ссадины, переломы у артистов и танкистов. Счет им — один-один (артистический нос и офицерское ребро)… Еще головная боль в квадрате у всех вчерашних присутствующих, военная прокуратура, судебно-медицинская экспертиза.
Офицеров свидетельствуют в одном номере, артистов-цыган в другом, этажом ниже. Судебно-медицинский эксперт — Лев Наумович Шапиро, средних лет мужчина, с усталым после ночного дежурства лицом, приглашает на осмотр первого артиста.
Перед врачом чистый лист бумаги, авторучка, схемы человеческого тела, несколько цветных карандашей. Сейчас он будет рисовать на схемах: синяки — синим, ссадины — красным, раны — черным, переломы — каким-то иным цветом, кажется, коричневым. Так быстро и удобно, нечто вроде травматологического конвейера, но прежде эксперт спрашивает у свидетельствуемого фамилию, имя, отчество.
– Лифшиц Михаил Аронович.
– Профессия?
– Скрипач.
– Адрес?
– Город Москва… — далее адрес, который нам ни к чему.
Лев Наумович внимательно осматривает черноволосого Михаила Ароновича, старательно зарисовывая живописные подробности его нового лица.
Следующим оказывается невысокий цыган, почему-то блондинистого типа, с перевязанным лбом. По возрасту артист не первой молодости, на вид ему уже за сорок.
Эксперт продолжает допрос: 
– Фамилия, имя, отчество…
– Бергинер Семен Исакович.
– Профессия?
– Скрипач.
– Адрес?
– Город Москва, — и так далее…
Лев Наумович снимает повязку со лба, надевает очки, старательно отмечая цветами на схеме все необходимое. Сличив фотографию в паспорте и не забыв взглянуть на пятую графу, со вздохом отпускает Бергинера.
Третьим цыганом оказывается Эммануил Борисович Коган, тоже скрипач и с той же паспортной пятой графой, а четвертым — однофамилец самого судмедэксперта, Шапиро Марк Захарович, играющий на ударных, коренной петербуржец. Он — чемпион по травмам в ансамбле, приобрел свежий перелом костей носа со смещением.
Вот этого-то ударника с переломом заинтересованный доктор, осмотрев его опухший нос, сильно увеличенный в сравнении с генетикой, и спрашивает: 
– Что-то я не пойму, земляк, какой это у вас ансамбль? В действительности цыганский или чисто еврейский? Вы, случаем, не из Израиля к нам заехали?
– Ага, так вы тоже, наверное, из Питера, — оживился ударник. — Тогда понятно, почему вы антисемит.
– Был там однажды, — нервно усмехнулся доктор. — Я тоже аид (еврей в переводе с идиш), как и у вас, Шапиро моя фамилия.
– Это в корне меняет дело, — уже дружелюбно говорит ударник. И пока врач накручивает ему из солидарности на нос стерильный трехметровый бинт, удовлетворяет его любознательность: — Все те цыгане, что когда-то были в ансамбле, разом за границу подались. Лучшая мировая биография: Нью-Йорк, Брайтон-Бич, Тель-Авив, Хайфа, Мюнхен… Остались двое — сам руководитель, Дар Придорожный, он сейчас с командиром полка дружественный армянский коньяк в люксе пьет, и наша прима-солистка Роза Мечукаева, у нее сын стоматологический заканчивает. Вот этот-то Придорожный, последний из некогда знаменитого на всю Европу музыкального табора, и организовал наше концертно-еврейское ОАО закрытого типа.
– Почему закрытого?
– Придорожный коренных цыган в ансамбль не берет. Считает, что те куда резвее евреев за бугор эмигрируют. На них, цыган-артистов, нынче мода во всем мире. Лично мне еще с годик продержаться надо. Зеленых листочков поднакопить, а там уехать, куда следует…
Вот такая цыганско-еврейско-военная история с дракой и криминальным уклоном приключилась в старинном русском городе на Клязьме. А доктор Шапиро получил от ударника за внимание, разговор по душам и большой чистый бинт на нос — контрамарки на концерт. Так, пустяк, небольшая взятка, но все-таки приятно.
В итоге дело, конечно, замяли. Но сам факт такого чисто приоритетного национального ОАО… Пусть на рекорд Гиннесса не потянет, однако же где-то рядом поставить все-таки можно.