ПЕРЕЛОМНЫЙ МОМЕНТ

Прежде всего, сионисты мечтали не просто о еврейском государстве, а о стране социальной справедливости, которая покажет пример остальному миру. Кроме того, было множество практических доводов в пользу централизации экономики и других элементов социализма. Централизованная, жестко регулируемая государством экономика была единственным способом выживания в условиях, когда шла бесконечная война, а в страну тем временем прибывало множество неимущих репатриантов. Классовое расслоение в таких условиях было бы для страны гибельно, и это хорошо понимали как Давид Бен-Гурион, так и другие лидеры Израиля. Правый лагерь во главе с Менахемом Бегином вплоть до 1977 года находился в оппозиции, и его либеральные идеи не получали весомой поддержки в обществе. Борьба с бедностью, забота о новых репатриантах диктовали идеологию самоограничения. Она выражалась, например, в высоких налогах на роскошь, к которой приравнивались даже поездки за границу. Появление в Израиле второго канала телевидения было воспринято как признак экономического расцвета, хотя в СССР, для сравнения, к тому времени было уже четыре канала. Разумеется, социалистические элементы в экономике порождали множество негативных явлений: раздутый и дорогой чиновнический аппарат, диктат неуклюжих государственных монополий, бюрократизм. Между тем в стране выросло новое поколение, воспринявшее психологию западного «общества потребления». Оно требовало перемен, причем эти требования усилились, когда во внешней политике наступило относительное спокойствие и внимание общества переключилось на внутренние дела. Успеху правой идеологии способствовало также прибытие почти миллиона репатриантов из бывшего СССР – в большинстве своем сторонников либеральной экономической модели. После Бегина лидером правых стал Ицхак Шамир, а затем – молодой Биньямин Нетаниягу. Будучи премьером (1996-1999 гг.), он обещал провести в стране ряд экономических реформ, в том числе в сфере приватизации. Как указывает еврейский историк Михаил Штереншис, при Нетаниягу в Израиле происходил экономический рост, во многом связанный с быстрым развитием компьютерных технологий. Рос кредитный рейтинг страны, крупные инвестиции шли со стороны таких гигантов, как Intel, Motorola, IBM. Если в 1997 году на тель-авивской бирже было «прокручено» 44 млрд шекелей, то в 1999 году – 104 млрд. Вместе с тем за это же время шекель подешевел: в январе 1997 года он стоил 3,3 доллара, через год – 3,6, еще через год – 4 доллара. Цены за этот период выросли в среднем на 24–25%. Нужно сказать, что как отрицательные, так и положительные тенденции, существовавшие при Нетаниягу, отмечались и при предыдущем, и при следующем правительствах. Поэтому, с одной стороны, трудно приписывать ему роль принципиального реформатора, а с другой, все-таки бум высоких технологий и иностранных инвестиций совпал по времени с его каденцией. Сложно судить, что успел бы сделать Нетаниягу, останься он премьером на весь положенный срок. В 1999 году состоялись досрочные выборы, и главой правительства стал Эхуд Барак. В следующем правом правительстве – Ариэля Шарона – Нетаниягу сначала стал министром иностранных дел, а с прошлого года получил возможность осуществить наконец экономические реформы в качестве министра финансов. Суть новой политики Нетаниягу формулирует просто: одновременное снижение налогов и расходов. Таким образом, говорит он, высвобождаются огромные ресурсы для частного сектора. Люди сами будут решать, что им делать с их деньгами, а это всегда лучше, чем передоверять решение правительству. Нетаниягу убежден, что «самой большой ложью XX века, импортированной в XXI век, является утверждение, что социальная справедливость требует централизованной экономики. Верно как раз обратное. Социальная справедливость возрастает в конкурентной борьбе, так как это ведет к уменьшению цен на товары и услуги, особенно в области связи». Представления Нетаниягу о социальной справедливости принципиально отличаются от того, что практиковалось в Израиле на протяжении многих лет: «Посмотрите, что сделала конкуренция в сфере сотовой связи. Теперь у каждого человека есть сотовый телефон, – говорит он. – Социальная справедливость означает, что люди, зарабатывающие несколько тысяч шекелей в месяц и тратящие по тысяче шекелей на оплату счетов за воду, электричество, транспорт, будут платить меньше, потому что мы приватизируем неэффективные монополии». Среди государственных монополий, которые планируется приватизировать, – авиакомпания «Эл-Ал», телефонный монополист «Безек», «Базан», «Батей Зикук» (нефтепереработка), «Хеврат Хашмаль» (электричество) и банк «Леуми». «Мы собираемся приватизировать многие правительственные компании, произвести в них структурные изменения и оставить только те отделы, которые являются естественными монополиями. Их очень немного, и я думаю, что это сработает, потому что это, по сути, слияние больших профсоюзов и «Гистадрута», одна большая смесь. По моему мнению, эти изменения освободят израильскую экономику и позволят ей использовать весь свой потенциал, и наш народ этого заслуживает», – считает министр финансов. С профсоюзами у Нетаниягу отношения особые. Совсем недавно произошел крупнейший конфликт между правительством и общенациональным профсоюзным объединением «Гистадрут». По мнению большинства экспертов, правительство вышло победителем. Нетаниягу весьма критически отзывается об обюрократившихся израильских профсоюзах: «Чем сильнее профсоюзы, тем жестче, неповоротливее законы, тем труднее создавать новые рабочие местаѕ Гибкое трудовое законодательство увеличивает рынок труда, а жесткие законы его уменьшают. Израиль должен перейти к гибкому трудовому законодательству, и в этом тоже заключается социальная справедливость. Пока же законы защищают отдельных привилегированных работников, которые заседают в профсоюзахѕ У нас есть целый раздел, посвященный гибкому найму рабочей силы в общественном секторе. Нужна, например, возможность упразднять устаревшие профсоюзы. Или возможность переводить работников из одного отдела в другой. Или уволить плохого работника». Нетаниягу считает, что переломный момент в экономическом развитии уже наступил. Одним из доказательств этого является рост шекеля по отношению к доллару. Доказательство весьма спорное, ведь доллар падает и относительно евро, и относительно рубля. Однако нельзя отрицать, что рост шекеля уже принес ощутимую пользу простым израильтянам. Нетаниягу говорит: «Падение курса доллара сократило затраты людей, живущих на съемных квартирах. Например, какую экономию дает снижение курса доллара на 7% при средней стоимости квартиры 500-600 долларов? Это 150 шекелей в месяц, которые мы ежемесячно кладем прямо в карман каждой семьи. Мы дали им этот подарок без правительственной бюрократии, без армии профессиональных работников, которые якобы заботятся об их благосостоянии, но на деле обходятся стране в целое состояние». Новый курс получил полное одобрение американских экспертов, которые – редчайший случай – не предложили к плану израильского правительства ни одной поправки. США гарантировали под этот план 9-миллиардный заем. Конечно, не все довольны реформами Нетаниягу. Так, исследователи из Еврейского университета в Иерусалиме настроены критически. До июня 2003 года, утверждают они, когда бюджет страны подвергся резким изменениям, Израиль по размерам социальных пособий находился в середине списка, а по количеству дотаций на содержание матерей-одиночек с двумя и более детьми даже обгонял Швецию, известную как «страна всеобщего благоденствия». Однако бюджетные сокращения, проведенные министром финансов летом прошлого года, отбросили страну к самому низу списка. Расходы на социальные выплаты составляют сегодня 0,7% валового национального дохода. Для сравнения: этот же показатель в Канаде составляет 1,6%; в Германии – 1,4%; в Швеции – 1,1%; в США – 0,75%. Что сказать по этому поводу? Большинство успешных реформаторов утверждают, что любая реформа требует ясности в следующих вопросах. Во-первых, понимания окончательной цели реформы. То есть при достижении каких показателей можно будет считать, что реформа успешно завершена. Она не должна уподобляться революции, у которой «есть начало, но нет конца». Во-вторых, не бывает реформ, которые выгодны абсолютно всем. Правительство должно объяснить, какая часть общества будет платить за реформу и почему, на каких моральных основаниях именно она должна это делать. Думается, при выполнении этих условий у Нетаниягу есть неплохие шансы войти в новейшую историю Израиля в качестве крупного экономического реформатора. Фото Натана КОЙФМАНА (Использованы материалы интервью Дана Гершенфельда с Биньямином Нетаниягу, опубликованные в «Jerusalem Post» в переводе Виктории Вексельман.) Сионисты «героической эпохи», которые осваивали Эрец Исраэль, создавали и защищали еврейское государство, были в большинстве своем социалистами. В Советском Союзе не любили вспоминать об этом. Власть – потому что подобные факты противоречили идеологическим клише, направленным против Израиля. Сами евреи – потому что не хотелось «опошлять» образ любимой исторической родины, связывая его с ненавистным социализмом. Но факт остается фактом. Биньямин Нетаниягу во время визита в Россию на встрече с москвичами в хоральной синагоге