Ираклий Андроников рассказывает…
4 декабря 2008
7401
В этом году великому исследователю — писателю и рассказчику Ираклию Андроникову исполнилось бы 100 лет. Много лет назад я проходил офицерскую службу в отдаленных высокогорных гарнизонах Закавказья. Мы с женой старалась не пропустить ни одной радиопередачи, в которой читал свои рассказы Ираклий Андроников. На московской волне наших радиоприемников он всегда был самым желанным гостем. Позже, в конце 1960-х, у нас, в горах, появилась возможность принимать телепередачи из Тбилиси и Москвы. По вечерам в моей комнатушке у небольшого голубого экрана на просмотр телепередач «Ираклий Андроников рассказывает» собирались члены моей семьи, друзья-офицеры, соседи, знакомые. Особое восхищение у нас вызывал рассказ Ираклия Андроникова «Первый раз на эстраде» — о его неудачном дебюте в качестве музыкального лектора.
Когда мы с женой были в отпуске в Москве (дело было в 1968 году), нам посчастливилось достать билеты в Концертный зал имени П.И. Чайковского на литературный вечер Андроникова. Мастер слова рассказывал об известных писателях и артистах, таких как Самуил Маршак, Алексей Толстой, Александр Фадеев, Василий Качалов, Александр Остужев, при этом он в них перевоплощался, раскрывая непростые характеры своих героев и особенности их мышления. В своих устных рассказах Андроников точно воспроизводил осанку, жесты, мимику, передавал даже интонацию и тембр голоса своих героев.
В 1980-е годы Ираклий Луарсабович тяжко болел и надолго исчез с голубых экранов. Однако во время горбачевской перестройки московское телевидение показало телепремьеру «Ираклий Андроников о русских тройках». И хотя на экране я не мог видеть любимого Мастера (он, автор сценария, вел передачу, оставаясь за кадром), но каждая его песня-исследование, песня-новелла о русской тройке стала настоящим открытием еще одной, неизвестной до сих пор грани огромного андрониковского дарования. Смертельно больной Мастер рассказывал о преданной народной любви к коню и тройке. Песни замечательных русских поэтов и композиторов исполняли Иван Козловский, Надежда Обухова, Лидия Русланова.
В октябре 1985 года газета «Советская культура» поместила мою рецензию на последнюю телепремьеру «Ираклий Андроников о русских тройках». Ее успел прочитать Мастер. Через пять лет его не стало…
…С тех пор прошло более сорока лет. И надо же было случиться, что сейчас на Среднем Западе Америки, в тихом предместье Детройта, живет и творит известный московский кинорежиссер, заслуженный деятель искусств РСФСР Константин Бромберг — создатель более пятидесяти кино- и телевизионных фильмов, в том числе нескольких телефильмов знаменитого цикла «Ираклий Андроников рассказывает». Узнав об этом, я дозвонился Константину Леонидовичу и побеседовал с ним.
– С Ираклием Андрониковым меня, четырнадцатилетнего московского паренька, познакомил Александр Трифонович Твардовский, с которым мы жили по соседству. После окончания режиссерского факультета ВГИКа мне удалось снять ряд документальных музыкальных фильмов о творчестве известных музыкантов и певцов: Герберта фон Карояна, Евгения Мравинского, Юрия Темирканова, Антонины Неждановой, Надежды Обуховой, Мстислава Ростроповича, Марка Бернеса… Впервые в практике советского телевидения я снял цикл из шести документальных фильмов «Дирижирует Евгений Мравинский».
– Какое же отношение к этой вашей работе имел Ираклий Андроников?
– Самое прямое. Ираклий Луарсабович был исключительно музыкален. Несмотря на значительную разницу в возрасте, он радушно приглашал меня к себе в гости и образно рассказывал, как с детства «свою душу посвящал музыке». Он досконально знал всю мировую и отечественную классику, доказывая это тем, что мог просвистеть мне целые симфонии и оперы. Только благодаря Андроникову я впервые осмелился снять симфонический оркестр. И вот после завершения съемок, в самый пик брежневского застоя, меня вызвал к себе в кабинет зловещий председатель Гостелерадио СССР, ставленник Леонида Ильича Сергей Лапин. Первым делом он поблагодарил меня за снятый цикл музыкальных фильмов, поздравил, а затем неожиданно сказал: «Однако мне не нравятся фамилии создателей телефильмов. Они все какие-то не русские… режиссер Бромберг, оператор-постановщик Рерберг, художник Макаревич… Наши советские люди могут это просто не понять». Поэтому, продолжил он, мы вам заплатим за работу по первой (самой высшей!) категории, но в титрах фильмов оставим только одну фамилию — автора сценария и диктора Андрея Золотова. Ну а если вы не согласны, поставим ваши титры, однако в этом случае фильмы получат только третью категорию… (А это означало бы, что фактически их никто в стране не увидит, так как они окажутся на «полке».) И за свою работу получите буквально копейки…
Тогда я не предполагал, что с этим могущественным чинушей мог не согласиться: ведь тогда несколько фильмов этого цикла были закуплены зарубежными странами. Я ответил Лапину, что сам принять решение не смогу, должен посоветоваться с авторским коллективом. Позвонил нашему замечательному оператору-постановщику Георгию Рербергу (Гоше), который плодотворно работал с Андреем Михалковым-Кончаловским, а с Андреем Тарковским снимал «Зеркало». Гоша так мне посоветовал: «Плевать на наши титры. Все и так знают, кто снял эти фильмы. Пусть дают первую категорию, ведь семьям ой как нужны деньги!…» И фильмы вышли без наших титров. Когда об этом узнал Ираклий Андроников, который был очарован нашей работой с Мравинским, он возмутился: «Мы должны восстановить справедливость. Я напишу статью об этих фильмах и отправлю ее в «Известия». Там будут все ваши фамилии». И Ираклий Луарсабович сделал великое дело: в самой популярной газете страны появилась его блестящая статья «Мравинский. Музыка. Телевидение», где была дана высочайшая оценка нашей работе. Там же он опубликовал инициалы и фамилии создателей фильмов. Затем эта статья появилась в книге Ираклия Андроникова «К музыке», которая разошлась огромными тиражами по всей стране.
– А какие телефильмы вы снимали об Ираклии Луарсабовиче?
– Непосредственно с ним я работал в трех фильмах телевизионного цикла «Слово Андроникова», которые уже были связаны не с музыкальной, а с литературной историей. Во-первых, я помогал завершить великолепный фильм «Загадка Н. Ф. И.». В нем Ираклий Луарсабович, изучая творчество Лермонтова, раскрыл имя и тайну прекрасной девушки, носящей инициалы Н. Ф. И., которой 17-летний поэт посвятил ряд стихотворений. Затем я снял телефильм «Тагильская находка» — о неизвестной ранее истории переписки семьи Карамзина с А.С. Пушкиным, о последних днях жизни великого русского поэта. Съемки в основном проводились в павильоне, однако с Андрониковым, который уже побаливал, приходилось выезжать на Урал, в Тагил. Но во время поездок он держался молодцом… Такие его поездки хорошо описал Корней Чуковский: «Вот он мчится без оглядки за тысячи километров ради старой бумажки, на которой 120 или 130 лет тому назад было начертано хоть несколько слов рукою Глинки, Вяземского или безмерно им любимого Лермонтова. И так жарок его интерес к этим неведомым строчкам, что кажется, узнай он, что одна из этих бумажек лежит на дне океана, он, ни секунды не медля, нырнул бы в океанскую пучину и вынырнул с этой бумажкой в руке». В моем архиве до сих пор бережно хранится телеграмма: «С любовью вспоминаю о нашей совместной работе, которая была для меня эталоном. Обнимаю Вас. Ираклий». Это — о «Тагильской находке». Третий мой фильм из цикла «Андроников рассказывает» назывался «Фронтовая бригада», где автор вспоминал о поездках знаменитых артистов, певцов и музыкантов, которые давали концерты для бойцов на передовых позициях во время Отечественной войны. К сожалению, этот фильм из-за какой-то неувязки с начальством или немалого числа бездарных и тупых завистников на экраны не вышел.
– А какие в дальнейшем отношения у вас сложились с Ираклием Андрониковым?
– Таких людей, как он, называли «ходячей энциклопедией». Он не только много знал, но и многое умел. Не случайно он был единственным в стране и доктором филологических наук, и народным артистом СССР. Он гордился, что среди его почитателей и друзей были Алексей Толстой, Борис Пастернак, Самуил Маршак, Юрий Тынянов, Фаина Раневская, Соломон Михоэлс, Вениамин Каверин… Однако, несмотря на огромную всесоюзную популярность и любовь, он, по-моему, был человек достаточно одинокий. Наверное, поэтому нередко ему приходилось прибегать к различным моим услугам.
Однажды вечером пригласил меня к себе домой, чтобы поговорить по поводу нашего следующего фильма. На стене его кабинета среди многих раритетов мое внимание привлек старинный пистолет. Хозяин объяснил, что это пистолет дон Жуана де Маранья. «А по-моему, — не согласился я, — это пистолет дон Жуана де Тэнорио, который также был из Севильи, но относился к другому знатному роду». Мы с ним долго спорили. Эта история о дон Жуанах так увлекла нас, что мы не заметили, как внезапно распахнулась дверь и на пороге в ночной сорочке появилась Вивиана Абелевна, жена Ираклия. Увидев меня, она воскликнула «Ой!» (видимо, не ожидала, что гость увидит ее неодетой). А через несколько минут, уже в халате, злая, ворвалась в кабинет. Ираклий тихо и осторожно зашел за стол, чтобы оказаться от супруги на безопасном расстоянии. Она же решительно подошла к окну, резко распахнула штору, и в комнату ворвались лучи солнца. На часах было… шесть утра. Оказалось, что мы с гостеприимным хозяином проболтали всю ночь!
Наши беседы не раз затягивались за полночь. Тогда Андроников для ночлега предоставлял мне свой кабинет. Однажды я там проснулся, открыл глаза и не на шутку испугался: показалось, что на меня в самом центре Москвы валится… корова с огромными блестящими глазами. Оказалось, что передо мной была картина великого грузинского художника Нико Пиросмани, которая висела на стене прямо над кушеткой, где я спал. Кстати, Андроников гордился званием заслуженного деятеля искусств Грузинской ССР, так как немало писал о грузинских писателях, музыкантах, художниках, о грузинской теме в творчестве Лермонтова. В любимой Грузии он провел свое детство, а позже часто там бывал, выступал.
– Константин Леонидович, долгие годы я был уверен, что, судя по фамилии и отчеству, Ираклий Луарсабович Андроников был грузином. Но слышал, что в его родне были и евреи…
– Знаете, в то время я ничего не знал о его еврейских корнях, и говорить с ним об этом, честно говоря, не приходилось. Он родился 28 сентября 1908 года в Петербурге, где в то время учился в университете на юридическом факультете его отец — будущий успешный столичный адвокат Луарсаб Николаевич Андроникашвили. Отец происходил из знаменитого в Грузии дворянского рода. В 1917 году Временным правительством он даже был назначен секретарем уголовного департамента Сената. Только недавно я узнал о еврейском происхождении великого рассказчика, писателя и ученого, которое во времена ярого советского антисемитизма 1950–1970-х годов афишировать было «неприлично». Мама Ираклия Андроникова, Екатерина Яковлевна Гуревич, происходила из известной еврейской семьи, которая внесла заметный вклад в просвещение и культуру России, а дедушка, отец мамы Ираклия, Яков Григорьевич Гуревич, выпускник историко-филологического факультета Петербургского университета, был одним из основателей знаменитых Бестужевских курсов. В 1883 году он открыл знаменитую в столице России частную гимназию — реальное училище Я.Г. Гуревича. Он также был автором многих фундаментальных трудов и учебников по истории, основателем и первым редактором журнала «Русская школа». Очевидно, что грузинские и еврейские семьи его родителей оказали значительное влияние на воспитание и становление выдающейся личности Ираклия Андроникова. Это был один из немногих людей, который во времена брежневского застоя мог сказать: «Интеллигентный человек начинается там, где кончается пятый пункт…»
В 1980-е годы Ираклий Луарсабович тяжко болел и надолго исчез с голубых экранов. Однако во время горбачевской перестройки московское телевидение показало телепремьеру «Ираклий Андроников о русских тройках». И хотя на экране я не мог видеть любимого Мастера (он, автор сценария, вел передачу, оставаясь за кадром), но каждая его песня-исследование, песня-новелла о русской тройке стала настоящим открытием еще одной, неизвестной до сих пор грани огромного андрониковского дарования. Смертельно больной Мастер рассказывал о преданной народной любви к коню и тройке. Песни замечательных русских поэтов и композиторов исполняли Иван Козловский, Надежда Обухова, Лидия Русланова.
В октябре 1985 года газета «Советская культура» поместила мою рецензию на последнюю телепремьеру «Ираклий Андроников о русских тройках». Ее успел прочитать Мастер. Через пять лет его не стало…
…С тех пор прошло более сорока лет. И надо же было случиться, что сейчас на Среднем Западе Америки, в тихом предместье Детройта, живет и творит известный московский кинорежиссер, заслуженный деятель искусств РСФСР Константин Бромберг — создатель более пятидесяти кино- и телевизионных фильмов, в том числе нескольких телефильмов знаменитого цикла «Ираклий Андроников рассказывает». Узнав об этом, я дозвонился Константину Леонидовичу и побеседовал с ним.
– С Ираклием Андрониковым меня, четырнадцатилетнего московского паренька, познакомил Александр Трифонович Твардовский, с которым мы жили по соседству. После окончания режиссерского факультета ВГИКа мне удалось снять ряд документальных музыкальных фильмов о творчестве известных музыкантов и певцов: Герберта фон Карояна, Евгения Мравинского, Юрия Темирканова, Антонины Неждановой, Надежды Обуховой, Мстислава Ростроповича, Марка Бернеса… Впервые в практике советского телевидения я снял цикл из шести документальных фильмов «Дирижирует Евгений Мравинский».
– Какое же отношение к этой вашей работе имел Ираклий Андроников?
– Самое прямое. Ираклий Луарсабович был исключительно музыкален. Несмотря на значительную разницу в возрасте, он радушно приглашал меня к себе в гости и образно рассказывал, как с детства «свою душу посвящал музыке». Он досконально знал всю мировую и отечественную классику, доказывая это тем, что мог просвистеть мне целые симфонии и оперы. Только благодаря Андроникову я впервые осмелился снять симфонический оркестр. И вот после завершения съемок, в самый пик брежневского застоя, меня вызвал к себе в кабинет зловещий председатель Гостелерадио СССР, ставленник Леонида Ильича Сергей Лапин. Первым делом он поблагодарил меня за снятый цикл музыкальных фильмов, поздравил, а затем неожиданно сказал: «Однако мне не нравятся фамилии создателей телефильмов. Они все какие-то не русские… режиссер Бромберг, оператор-постановщик Рерберг, художник Макаревич… Наши советские люди могут это просто не понять». Поэтому, продолжил он, мы вам заплатим за работу по первой (самой высшей!) категории, но в титрах фильмов оставим только одну фамилию — автора сценария и диктора Андрея Золотова. Ну а если вы не согласны, поставим ваши титры, однако в этом случае фильмы получат только третью категорию… (А это означало бы, что фактически их никто в стране не увидит, так как они окажутся на «полке».) И за свою работу получите буквально копейки…
Тогда я не предполагал, что с этим могущественным чинушей мог не согласиться: ведь тогда несколько фильмов этого цикла были закуплены зарубежными странами. Я ответил Лапину, что сам принять решение не смогу, должен посоветоваться с авторским коллективом. Позвонил нашему замечательному оператору-постановщику Георгию Рербергу (Гоше), который плодотворно работал с Андреем Михалковым-Кончаловским, а с Андреем Тарковским снимал «Зеркало». Гоша так мне посоветовал: «Плевать на наши титры. Все и так знают, кто снял эти фильмы. Пусть дают первую категорию, ведь семьям ой как нужны деньги!…» И фильмы вышли без наших титров. Когда об этом узнал Ираклий Андроников, который был очарован нашей работой с Мравинским, он возмутился: «Мы должны восстановить справедливость. Я напишу статью об этих фильмах и отправлю ее в «Известия». Там будут все ваши фамилии». И Ираклий Луарсабович сделал великое дело: в самой популярной газете страны появилась его блестящая статья «Мравинский. Музыка. Телевидение», где была дана высочайшая оценка нашей работе. Там же он опубликовал инициалы и фамилии создателей фильмов. Затем эта статья появилась в книге Ираклия Андроникова «К музыке», которая разошлась огромными тиражами по всей стране.
– А какие телефильмы вы снимали об Ираклии Луарсабовиче?
– Непосредственно с ним я работал в трех фильмах телевизионного цикла «Слово Андроникова», которые уже были связаны не с музыкальной, а с литературной историей. Во-первых, я помогал завершить великолепный фильм «Загадка Н. Ф. И.». В нем Ираклий Луарсабович, изучая творчество Лермонтова, раскрыл имя и тайну прекрасной девушки, носящей инициалы Н. Ф. И., которой 17-летний поэт посвятил ряд стихотворений. Затем я снял телефильм «Тагильская находка» — о неизвестной ранее истории переписки семьи Карамзина с А.С. Пушкиным, о последних днях жизни великого русского поэта. Съемки в основном проводились в павильоне, однако с Андрониковым, который уже побаливал, приходилось выезжать на Урал, в Тагил. Но во время поездок он держался молодцом… Такие его поездки хорошо описал Корней Чуковский: «Вот он мчится без оглядки за тысячи километров ради старой бумажки, на которой 120 или 130 лет тому назад было начертано хоть несколько слов рукою Глинки, Вяземского или безмерно им любимого Лермонтова. И так жарок его интерес к этим неведомым строчкам, что кажется, узнай он, что одна из этих бумажек лежит на дне океана, он, ни секунды не медля, нырнул бы в океанскую пучину и вынырнул с этой бумажкой в руке». В моем архиве до сих пор бережно хранится телеграмма: «С любовью вспоминаю о нашей совместной работе, которая была для меня эталоном. Обнимаю Вас. Ираклий». Это — о «Тагильской находке». Третий мой фильм из цикла «Андроников рассказывает» назывался «Фронтовая бригада», где автор вспоминал о поездках знаменитых артистов, певцов и музыкантов, которые давали концерты для бойцов на передовых позициях во время Отечественной войны. К сожалению, этот фильм из-за какой-то неувязки с начальством или немалого числа бездарных и тупых завистников на экраны не вышел.
– А какие в дальнейшем отношения у вас сложились с Ираклием Андрониковым?
– Таких людей, как он, называли «ходячей энциклопедией». Он не только много знал, но и многое умел. Не случайно он был единственным в стране и доктором филологических наук, и народным артистом СССР. Он гордился, что среди его почитателей и друзей были Алексей Толстой, Борис Пастернак, Самуил Маршак, Юрий Тынянов, Фаина Раневская, Соломон Михоэлс, Вениамин Каверин… Однако, несмотря на огромную всесоюзную популярность и любовь, он, по-моему, был человек достаточно одинокий. Наверное, поэтому нередко ему приходилось прибегать к различным моим услугам.
Однажды вечером пригласил меня к себе домой, чтобы поговорить по поводу нашего следующего фильма. На стене его кабинета среди многих раритетов мое внимание привлек старинный пистолет. Хозяин объяснил, что это пистолет дон Жуана де Маранья. «А по-моему, — не согласился я, — это пистолет дон Жуана де Тэнорио, который также был из Севильи, но относился к другому знатному роду». Мы с ним долго спорили. Эта история о дон Жуанах так увлекла нас, что мы не заметили, как внезапно распахнулась дверь и на пороге в ночной сорочке появилась Вивиана Абелевна, жена Ираклия. Увидев меня, она воскликнула «Ой!» (видимо, не ожидала, что гость увидит ее неодетой). А через несколько минут, уже в халате, злая, ворвалась в кабинет. Ираклий тихо и осторожно зашел за стол, чтобы оказаться от супруги на безопасном расстоянии. Она же решительно подошла к окну, резко распахнула штору, и в комнату ворвались лучи солнца. На часах было… шесть утра. Оказалось, что мы с гостеприимным хозяином проболтали всю ночь!
Наши беседы не раз затягивались за полночь. Тогда Андроников для ночлега предоставлял мне свой кабинет. Однажды я там проснулся, открыл глаза и не на шутку испугался: показалось, что на меня в самом центре Москвы валится… корова с огромными блестящими глазами. Оказалось, что передо мной была картина великого грузинского художника Нико Пиросмани, которая висела на стене прямо над кушеткой, где я спал. Кстати, Андроников гордился званием заслуженного деятеля искусств Грузинской ССР, так как немало писал о грузинских писателях, музыкантах, художниках, о грузинской теме в творчестве Лермонтова. В любимой Грузии он провел свое детство, а позже часто там бывал, выступал.
– Константин Леонидович, долгие годы я был уверен, что, судя по фамилии и отчеству, Ираклий Луарсабович Андроников был грузином. Но слышал, что в его родне были и евреи…
– Знаете, в то время я ничего не знал о его еврейских корнях, и говорить с ним об этом, честно говоря, не приходилось. Он родился 28 сентября 1908 года в Петербурге, где в то время учился в университете на юридическом факультете его отец — будущий успешный столичный адвокат Луарсаб Николаевич Андроникашвили. Отец происходил из знаменитого в Грузии дворянского рода. В 1917 году Временным правительством он даже был назначен секретарем уголовного департамента Сената. Только недавно я узнал о еврейском происхождении великого рассказчика, писателя и ученого, которое во времена ярого советского антисемитизма 1950–1970-х годов афишировать было «неприлично». Мама Ираклия Андроникова, Екатерина Яковлевна Гуревич, происходила из известной еврейской семьи, которая внесла заметный вклад в просвещение и культуру России, а дедушка, отец мамы Ираклия, Яков Григорьевич Гуревич, выпускник историко-филологического факультета Петербургского университета, был одним из основателей знаменитых Бестужевских курсов. В 1883 году он открыл знаменитую в столице России частную гимназию — реальное училище Я.Г. Гуревича. Он также был автором многих фундаментальных трудов и учебников по истории, основателем и первым редактором журнала «Русская школа». Очевидно, что грузинские и еврейские семьи его родителей оказали значительное влияние на воспитание и становление выдающейся личности Ираклия Андроникова. Это был один из немногих людей, который во времена брежневского застоя мог сказать: «Интеллигентный человек начинается там, где кончается пятый пункт…»
Комментарии:
Игорь
Игорь
Гость
Гость
Добавить комментарий:
Добавление пустых комментариев не разрешено!
Введите ваше имя!
Вы не прошли проверку на бота!