В гостях у президента Буша

Личный контакт между Эдельштейном и Бушем-младшим установился в 1998-м, когда губернатор Техаса Буш посетил Израиль с официальным визитом. Желая выразить благодарность его отцу, Эдельштейн — тогда министр абсорбции — присоединился к Бушу в его поездке по Иерусалиму, а затем пригласил вместе с супругой на семейный ужин.

Когда Буш-младший в первый раз выиграл президентские выборы, Эдельштейн послал помощника к аккредитованным в кнесете журналистам, с предложением рассказать о своих контактах с новым президентом. Но, по воспоминаниям помощника, из-за того, что вместо демократа Гора главой американской администрации стал республиканец, журналисты ведущих израильских СМИ пребывали в полном отчаянии.

«Теперь нам конец, Израиль ничего от Америки не получит, — причитали журналисты. — Семейка Буша завязана на нефтебизнесе и будет защищать интересы Саудовской Аравии и Саддама, как уже произошло в ходе войны в Заливе».

Левые журналисты ошиблись. Буш-младший оказался чуть ли не самым произраильским президентом за всю историю существования еврейского государства и уничтожил одного из самых заклятых врагов Израиля — режим Саддама Хусейна.

Вот и во время встречи в Белом доме разговор, начавшийся с выражений благодарности президенту, уделившему еврейской делегации два часа своего крайне дефицитного времени, быстро перешел к обсуждению нынешнего положения еврейского государства. Тон задал Юлий Эдельштейн, сказавший, что очень высоко ценит борьбу США и, в частности, президента за свободу и демократию во всем мире. Эдельштейн подчеркнул:

— США обязаны продолжить и на Ближнем Востоке тот процесс, который был начат вами, господин президент. Этот благословенный процесс ни в коем случае нельзя прекращать.

Намек был совершенно ясен и Буш ответил:

— Я хочу заверить, что не намерен навязывать Израилю террористическое государство.

Затем Эдельштейн поднял вопрос об иранской ядерной программе, которая, как он считает, активно осуществляется, в полном противоречии с выводами последнего отчета американской разведки. Свою точку зрения Эдельштейн обосновал мнением израильских разведорганов. Ответ президента был несколько неожиданным, поскольку также шел вразрез с выводами ЦРУ и свидетельствовал что, по всей видимости, информация о серьезных разногласиях между ним и руководством ЦРУ имеет под собой реальные основания.

— Кто бы ни пришел на мое место после выборов — республиканец или демократ, когда перед ним вот на этот стол положат всю ту информацию, которую предоставили мне, он не сможет не вести ту же политику, которую провожу я,— сказал Буш.

И не без некоторого ехидства добавил:

— Даже из последнего отчета ЦРУ можно понять, что у Ирана есть возможность создать атомную бомбу.

Разговор с президентом так или иначе возвращался к теме Израиля. Один из членов делегации, Морис Шохат, с деланным простодушием выразил президенту свое недоумение:

— Я как беженец из Ирака, которого вынудили покинуть страну без гроша в кармане, не могу понять, почему мир так громко кричит о страданиях палестинских беженцев и собирает на их нужды миллиарды долларов? Из арабских стран был изгнан в свое время миллион евреев, которых лишили всего имущества. Почему об их страданиях никто не упоминает? Почему им никто не собирает деньги? А ведь еврейские беженцы из арабских стран появились в тоже время, что и палестинские.

Буш оказался явно не готов к обсуждению этой темы. Но не потому, что не хотел говорить о еврейских беженцах, а потому, что услышал о них впервые. Шохат воспользовался заминкой президента и вновь обратился к нему:

— Господин Буш, когда представители арабских стран в очередной раз будут взывать к вашему человеколюбию и справедливости во имя решения проблемы палестинских беженцев, прошу вас, не забывайте о страданиях беженцев еврейских, которых предшественники тех, кто сегодня проливает крокодиловы слезы, обобрали до нитки и изгнали из своих стран».

Эдельштейн говорит, что ответ Буша удивил его:

— Я никогда не думал об этой проблеме в таком аспекте.

Но, что еще более удивительно, считает Эдельштейн, так это поведение Израиля. Располагая такой козырной картой, Израиль ни разу не воспользовался ею — ни в ходе переговоров, ни во время пропагандистской войны. Никто и никогда не поднимал вопрос о миллионе еврейских беженцев из арабских стран, о возможном возврате их имущества. Если палестинским беженцам полагается собственное государство, то радетели беженцев палестинских, кричащие об их правах со всех трибун, по меньшей мере, обязаны выплатить компенсации еврейским беженцам, которых они выставили за пределы своих государств голыми и босыми.

Встреча завершилась групповой фотографией в знаменитом Овальном кабинете Белого дома. И тут Эдельштейн позволил себе некоторое отступление от политкорректности, шутливо обратившись к президенту:

— На этот раз я не приглашаю вас на ужин, поскольку мы оба понимаем, что вам этого просто не позволят.

Буш ответил без тени иронии:

— Я, собственно, не могу взять в толк, почему все так озабочены моей поездкой в Израиль? Я хочу заявить уже сейчас, что вовсе не намерен воспользоваться ею, чтобы заработать Нобелевскую премию.

По мнению Эдельштейна, это был не просто камень в огород Билла Клинтона, посвятившего последние месяцы своей каденции оказанию давления на израильтян и представителей автономии с целью немедленного подписания рамочного соглашения. Клинтон рассчитывал, что такое соглашение принесет ему Нобелевскую премию мира. Эдельштейн расценивает слова президента как проявление его глубокого понимания того, что ближневосточный конфликт невозможно разрешить пусть даже массированными, но кратковременными усилиями. Никто в обозримом будущем не сумеет разрешить конфликт и уж тем более, не получит за это Нобелевскую премию.

Вместе с тем, Эдельштейн не скрывает разочарования поддержкой Буша идеи создания палестинского государства. Глава Белого дома полагает, что его создание автоматически снимет все дальнейшие претензии палестинцев к Израилю. По мнению же Эдельштейна, создание в самом сердце Эрец Исраэль враждебного Израилю образования не только усилит территориальные претензии палестинцев, но и намного улучшит их возможности вести войну с евреями — уже не только с помощью терактов, но и регулярной армии.