ВОСТОЧНЫЙ БЕРЕГ. ПЕТРА, ТУРБАНЯ

Похваляюсь перед отдельными аристократами, вроде Васи Ханкина, обитающего в центре: «А из нашего окна Иордания видна, а из вашего окошка — лишь Рехавия немножко...». Я с Васей познакомился на заре туманного олимства, когда довелось добывать хлеб насущный на стройке. Та наша бригада, просуществовав несколько месяцев и выполнив историческую миссию по укладке кабелей в тело будущей гостиницы «Мецудат Давид», была безжалостно разогнана. Но мужики, с которыми вкалывали, до сих пор попадаются на глаза в нашем, в общем-то, небольшом, городе, и: «Ма нишма, как ты, что ты?».

С Васей же мы, случается, пару раз в году уединяемся творчески, вдали от жен, за бутылкой-другой с нехитрой закусью на его замусоренном рабочем столе, у небольшого мутного окна, за которым куст герани закрывает вид на Рехавию... В строительной бригаде, состоявшей почти исключительно из людей образованных и начитанных, Вася получил прозвище Лоханкин, ибо увлеченно занимался написанием статей о философии, гуманизме и трагедии русской и русско-еврейской интеллигенции при советском режиме, а заодно переводил на иврит любимого поэта Есенина. Понятное дело, что этот бизнес его не особо доходен, но, хвала Господу, есть у Лоханкина верная Сара. Трудится она программисткой в серьезной фирме, и им хватает. Настолько, что, имея хорошую квартиру в одном из новых районов, Вася, аристократ духа, ради интеллектуального уединения снимает еще и полуподвальную комнатку с отдельным входом в заросшем дворике между Азой и Бен-Гвироль…

Был у нас в бригаде один молодой питерский истфаковец, прозванный Историком. Он, хронически недосыпая, параллельно учился на экскурсовода, получил разрешение на работу и за несколько лет раскрутился настолько, что открыл свое агентство.

И вот, узнали мы, что проложил Историк новый маршрут — в Иорданию, и, разумеется, последовало классическое еврейское решение — надо ехать! Но тут наши бойцы ликвидировали, наконец, одного из зловреднейших главарей террористов, шейха, и замелькали на экранах теликов озверелые толпы, грозящие отомстить Израилю. Но Историк, уже свозивший в Иорданию не одну группу, убеждал, что там, за речкой все намного спокойней, чем у нас дома.

Ну, раз так — поехали!

Восходим рано утром в автобус, и кого я вижу? Лоханкина! Он радостно приветствовал нас и всучил свежий номер газеты «Вестник алии» со своей статьей о современном антисемитизме. Бегло пробежав текст, я понял, что позорное явление сие автор объясняет плохим поведением израильтян за границей. Среди нас, мол, полно гостиничных вандалов, мы крадем полотенца, свинячим в номерах и т.д.

Однако поехали!

До полудня мы петляли чуть ли не по всему Израилю, собирая группу. В Тель-Авиве в автобус взгромоздилась шикарная громогласная и яркая дамочка постбальзаковского возраста, мгновенно сфокусировавшая на себя внимание, и вся наша группа тут же скукожилась, померкла на ее фоне. Грешен, так и не узнал за четыре дня ее имени, но про себя прозвал нашу спутницу Матильдой, ибо находиться в центре событий было ее основной особенностью.

Но вот, наконец, мы на иорданской стороне, где нас ждет тамошний автобус с бригадой обслуги: шофером, гидом и полицейским.

Иордания оказалась на удивление чистой и ухоженной. Аккуратные дома, дворы, множество зелени и цветов. Вдоль дорог — цветоводство за цветоводством...

Историк по дороге рассказывал о Заиорданье.

Около 33 веков назад нагорье Моав, возвышающееся к востоку от Иордана, по разделу земель между израильскими племенами, проведенному Моше-рабейну, досталось коленам Реувена, Гада и Менаше. И вместе с землей между морем и Иорданом, много позже обозванной римлянами Палестиной, оно входило в Эрец Исраэль — Землю Израиля. Еврейское владычество за Иорданом прекратилось после уничтожения Иудейского Царства вавилонянами в VI в. до н.э. Затем последовала калейдоскопическая смена властей и народов: идумеи, набатеи, греки, римляне, арабы, мамелюки, крестоносцы, бедуины, турки, англичане... И потому сегодняшняя Иордания для туриста — это, прежде всего, исторический музей, дополняющий археологические ценности Израиля.

Первую экскурсию провели на раскопках древнего греко-римского города Герас (по-арабски — Джераш), входившего в Декаполис (Десятиградье) античных городов, он самый большой из раскопанных. Нечто подобное можно увидеть и у нас, в Бейт-Шеане, но там город поменьше.

За пару часов осмотрели в Джераше бесчисленные античные колоннады, а дальше наш путь пролег на юг, в Петру, где нас на две ночи приняла гостиница «Петра-палас», которую мы окрестили более привычным именем «Петропавловка».

Жизнь в Петре бурлила во времена от II в. до н.э. до II в. н.э. Этот город возник на набатейских владениях, как перевалочный узел по пути транспортировки благовоний в находившиеся тогда в апогее развития и славы античные государства Средиземноморья. Но после крушения античной цивилизации Петра обезлюдела и, благодаря своему закрытому расположению в горах, была затеряна, забыта, и перешла в разряд легенд. Вновь она открылась европейцам уже в новое время, в 1812 году, благодаря путешественнику Букхардту. Сейчас решением ЮНЕСКО комплекс Петры объявлен одним из памятников древности, охраняемых этой организацией, а на ежегодном опросе Петра получила звание одного из семи чудес света. Если провести от Петры линию точно на запад, то километров через 12-15 она пересечет израильскую границу и 90-е трансизраильское шоссе на 101 км от Эйлата. Такая близость и относительная прозрачность границы с Иорданией в не столь отдаленные времена побуждала немало молодых израильтян-авантюристов сходить за кордон, чтобы полюбоваться чудом света. Нередко эти тайные турпоходы заканчивались трагически — любопытствующие погибали в стычках с иорданскими пограничными пикетами. К счастью, сейчас до Петры израильтянину ничто не мешает добраться легально и цивилизовано.

Археологический заповедник Петры мы осматривали около 10 часов. Поход был не из легких! Пришлось прошагать порядка 20 км и подняться (а затем, соответственно, спуститься) по 850 древним ступеням, полуразрушенным и плохо приспособленным для ходьбы. Шли — где по древним каменным мостовым, где по современному бетону, но немало протопали и по острым камушкам, и по зыбучему песочку. И солнышко нажаривало. Можно было, правда, за небольшую плату часть пути проделать верхом на коне или на конной двуколке, или на ишачках, которых здесь называют «такси», правильнее было бы «ишакси». Однако мы упорно передвигались «на своих двоих»...

От входа в заповедник до собственно Петры пробираешься через извилистую узкую и глубокую расселину между скал. Кажется, нет ей конца. И вдруг впереди, в высоте, сквозь щель меж камней возникает скульптура идола на фронтоне ближнего к входу здания! И расселина выводит на открытую площадь.

Сооружения Петры вырублены в красных скалах здешних гор. (Горы называются Эдомом, того же корня, что ивритский «адом» — красный). Город был, сами понимаете, большой, если мы, побывав далеко не везде, прошли 20 км. Опять же — как описать Петру? Сказать: жара, пыль — и это правда. Сказать: поражающие воображение сооружения — и это правда...

На закате, как говорится, усталые, но довольные, мы доплелись до «Петропавловки», а через час нас пригласили в соседнее здание, в турецкую баню.

Там, переодевшись в купальные костюмы прошли в парилку из трех отделений, с разной температурой пара. Париться можно было сколько душе угодно, но кто выходил, попадал на моечный конвейер, где трудились два мойщика и два массажиста.

Полуголый мойщик (в трусах и клеенчатом фартуке) укладывает тебя на пол и (одним мылом и одной мочалкой для всех) с пристрастием моет обращенную к нему сторону. Потом переворачивает и моет другую. Затем обливает довольно прохладной водой из миски, и на этом — все!

После этого влезаешь на стол к массажисту, который, натерев твой организм каким-то таинственным маслом, местным ноу-хау, энергично и быстро массирует тебя. Затем — такое же обливание из миски (никакого душа в этой бане нет и в помине), массажист вытирает тебя, заворачивает в полотенце, и ты выходишь в предбанник, где буфетчик предлагает кофе, чай, кальян.

Так вот, лежим мы на параллельных столах и стоически наслаждаемся издевательствами массажистов, вытягивающих нам суставы… Вдруг — трах-бабах, какие-то крики, женский визг и звук падающего тела. Массажисты поспешно окатывают нас водой, дают полотенца, и все, кто был в моечной, а кто — из парилки, выскакиваем в предбанник. Перед глазами такая картина: на полу сидит в одном купальнике Матильда и размазывает по лицу полотенцем слезы и губную помаду. А над ней что-то по-арабски орет разъяренный хозяин бани. Одно слово, правда, проскакивает понятное — «police». Вмешивается Историк, и сначала на английском, а затем — на понятном всем иврите, которым, оказывается, владеет банщик, проясняется картина происшедшего. Матильда, по словам банщика, несколько раз выскакивала из моечной покурить, а затем туда возвращалась. И каждый раз брала новое полотенце. Когда хозяин обратил на это внимание и сделал ей замечание, она обругала его по-арабски. И заработала мощную оплеуху.

Впервые, что ли она столкнулась с эмансипированным мужчиной Востока? По виду ее не скажешь!..

А недомытый Вася стоял рядом со мной и возбужденно выкрикивал: «Вот видишь, об этом я и пишу! Прав я или нет?»...

…После массажа мы почувствовали, что от походной усталости не осталось и намека. Оставалось добраться до своего номера и отмыться после этого антисанитарного аттракциона...

…И были еще два дня. Мы насмотрелись на руины замков крестоносцев, дворец какого-то средневекового царька, расписанный фресками, плохо, к сожалению, сохранившимися, древнюю церковь с мозаичным полом, изображающим карту Святой Земли.

Мы побывали в столице — Аммане с его античными постройками и прекрасным археологическим музеем, где выставлены кумранские свитки, в том числе, знаменитый Медный Свиток… А закончились экскурсии на горе Мево, на том самом месте, где взорам Моше-рабейну и потомков евреев, выведенных им из Египта, после сорокалетних блужданий открылась Эрец-Исраэль.

Было далеко за полдень, солнце сквозь дымку слепило глаза, далеко внизу смутно проглядывала северная оконечность Мертвого моря, а впереди — хребет Иудейских гор. Говорят, в хорошую погоду можно разглядеть даже башни Иерусалима. Но для этого надо прийти сюда на рассвете, как поступил мудрый Моше-рабейну!