Кого предал Ариэль Шарон?

На первый взгляд, между ним и поселенцами царило полное взаимопонимание. Духовный лидер «Гуш Эмуним», рав Цви Иегуда Кук назвал его «душевным другом, чудесным, сильным и принципиальным человеком». А Шарон, в свою очередь, неоднократно заявлял, что религиозные жительницы поселений, в своих длинных юбках и с косынками на голове, своей непримиримостью и приверженностью идеалам напоминают ему мать — Веру Шарон, боровшуюся с левым руководством поселка Кфар-Малаль.

В своей речи на похоронах Офры Феликс, погибшей от рук террористов (1995), Шарон провозгласил: «Правительство Рабина надеется, что дух поселенцев будет сломлен, их вера окажется подорванной, и они захотят покинуть свои дома. Но я знаком с ними более двадцати лет и знаю — их вера крепка, а дух несокрушим. Будут созданы и уйдут в небытие новые правительства, а поселенцы навсегда останутся на своих местах».

Но идиллия оказалась мнимой. Как написал в газете «Макор Ришон» Хагай Сегаль, «между Шароном и поселенцами всегда царило взаимное недоверие и подозрительность. Подчеркнуто светский образ жизни Шарона и искренняя религиозность поселенцев создали между ними стену отчуждения, разделявшую их даже в моменты наибольшей близости».

В подтверждение этого тезиса Сегаль привел несколько фактов из жизни Шарона, неизвестные широкой публике или напрочь забытые. Так, например, платформа партии «Шломцион», созданной Шароном в 1977 году, свидетельствует о том, что Шарон вовсе не был политическим «ястребом».

Она содержала пункты о значительных территориальных уступках арабам. Города Шхем и Рамалла были обозначены в ней как районы нежелательного присутствия Израиля. Шарон пригласил в «Шломцион» таких суперголубей, как Йоси Сарид и Лева Элияв. Известный журналист и писатель, отличающийся ультралевыми взглядами, Амос Кейнан стал одним из главных идеологов этой программы.

Между Шароном и партией либералов, занимавшей левые позиции, был даже подписан совместный документ, в котором обе стороны декларировали намерение начать переговоры с палестинцами, что в те годы было неприемлемо даже для партии Авода. Этот документ, хранившийся в глубокой тайне, попал в руки журналиста «Маарива» Авраама Тироша, предавшего его гласности.

В «Шломцион» разразился бунт. На заседании основателей партии, придерживавшихся правых взглядов, Шарон остался в одиночестве. В соответствии с демократическими нормами, он обязан был подчиниться решению большинства и отказаться от своей платформы. Но точно так же, как через 28 лет он проигнорировал итоги референдума в Ликуде, отвергшего его план одностороннего размежевания, Шарон пренебрежительно отмахнулся и от решения руководства «Шломцион». И точно так же, как он расправился с бунтарями в Ликуде, в 1977-м расправился и со своими товарищами по «Шломцион». Из предвыборного списка партии были выброшены все правые противники Шарона.

Журналист газеты «Давар» Нахум Барнеа, один из самых авторитетных журналистов Израиля, опубликовал 21 июля 1978 г. большую статью, в которой утверждал, что «за ястребиным имиджем Шарона скрывается политический голубь».

Левые не поверили, а правые не читали «Давар», поэтому предупреждение Барнеа осталось не замеченным. Как было пропущено между ушей и еще одно предупреждение, осторожно сделанное поселенцам никем иным, как ближайшим сотрудником Шарона, бригадным генералом запаса Ури Бар-Оном.

По свидетельству Авраама Минца, помощника Шарона в период правительства Ицхака Шамира, «всем нам было известно, реально массовым строительством поселений управлял не Шарон, а Бар-Он. Правда, Шарон предоставил ему полную свободу действий, но конкретные инициативы всегда принадлежали Ури».

В отличие от своего босса, Бар-Он, погибший в автомобильной катастрофе (1985), пользовался полным доверием поселенцев. Акива Лондон, один из руководителей поселений на юге Хевронского нагорья, опубликовал перед реализацией плана одностороннего размежевания статью, где вспомнил о примечательном разговоре, состоявшемся между ним и Ури Бар-Оном.

«Мы встретились в конце дня, после работ по прокладке нового шоссе, соединявшего поселения Нета и Мейтар. Ури выглядел уставшим, но очень довольным. Я спросил его: «Ури, твоему боссу известно о прокладке этого шоссе?» Он ответил: «Нет. Арик определяет общую линию, но за конкретные дела и инициативы отвечаю я, и это очень хорошо». И, немного поколебавшись, добавил: «Я знаком с Ариком уже много лет. Если не произойдет чего-то непредвиденного, он достигнет больших высот. Но на вершинах атмосфера очень разряжена и там могут произойти самые серьезные изменения». Я уточнил: «Эти изменения могут случиться и с Ариком?» Ури бросил на меня долгий взгляд, передернул плечами и уехал».

А вот еще одна цитата из статьи проницательного Нахума Барнеа. И на нее, как и на предыдущую статью, поселенцы тоже не обратили внимания. Статья была опубликована 23 августа 1981 года в «Давар».

«Стремление Шарона заполнить Иудею и Самарию караванами поселенцев ошибочно приписывают проявлению его мировоззрения. Политические метания Шарона — от левых позиций к крайне правым, от готовности к обширным территориальным уступкам до лозунга «не отступим даже на миллиметр», от анти— и до пропалестинских позиций учат нас, что это вовсе не является его подлинной идеологией».

Конечно, и в те годы звучали в правом лагере голоса, что Шарон использует поселенцев для достижения своей истинной цели — прихода к власти. Но они тонули в хоре славословий Шарону, которые пели ему поселенцы. Хотя на протяжении всех этих лет Шарон неоднократно делал заявления, свидетельствовавшие о его истинных позициях.

Так, выступая в кнесете 28 марта 1993 года, Шарон сказал:

— Я обращаюсь с этой трибуны к жителям Иерусалима и прибрежной части Израиля — знайте и помните, не вы защищаете поселенцев, а они защищают вас. Они, живущие в горах Эфраима, в Ицгаре, Тапуахе, Мигдалим, Ариэле, Элон-Море, Кдумим, Бейт Хагае, Маоне, Бейт-Ятире, Сусии и поселениях Хевронского нагорья, в Неве-Цуф, Нахлиеле, Тальмоне, Долеве, Наале и Нили — являются вашим щитом.

Знаменательно, что в этом длинном списке Шарон не упомянул ни одно из поселений Гуш-Катифа. Думается, это вовсе не было случайным, а свидетельствовало об истинном отношении Шарона к поселенцам Гуш-Катиф, которых он, спустя 12 лет, вышвырнул из их домов.

Когда он добился своей цели и стал главой правительства, Шарон перестал нуждаться в бывших соратниках. И его подлинное отношение к ним нашло свое выражение в действиях возглавляемых им двух кабинетов. Жесткость их позиции по отношению к поселенцам не шла ни в какое сравнение с позицией ни одного из предыдущих правительств Израиля. Шарон стал первым премьером Израиля, открыто заговорившим о создании палестинского государства. Шарон заморозил строительство поселений, отменил все налоговые льготы еврейским жителям Иудеи, Самарии и Газы, согласился указывать на товарах, производимых ими, специальную отметку, свидетельствующую, что они сделаны за пределами «зеленой черты», что привело к бойкоту этих товаров в Европе и США. И, наконец, Шарон провел невиданную операцию по уничтожению 21 цветущего поселка в Гуш-Катифе.

Все эти факты наглядно свидетельствуют, что на самом деле Ариэль Шарон никого и ничего не предавал. Тем, кто до сих пор разводит руками и не находит ответа на вопрос «что же случилось с Ариэлем Шароном?», не стоит удивляться. Освоение Эрец Исраэль не было его идеологией, а поселенцы никогда не были его настоящими друзьями.

История о том, как Шарону удалось выдать себя не за того, кем был на самом деле, не только грустна, но и поучительна. И урок, который мы обязаны извлечь из нее, состоит в том, что сегодня следует очень внимательно прислушиваться к изречениям лидеров правого лагеря, а точнее — тех, кто себя за таковых выдает. Когда они говорят о готовности к уступкам, не надо списывать это на неизбежную дань коалиционной дисциплине и не стоит рассчитывать, что на самом-то деле они думают вовсе не так. На «голубиные» заявления Шарона тоже никто внимания не обращал. А, как выяснилось впоследствии, он говорил чистую правду.

Давид ШЕХТЕР, Израиль