Особенности рыбной ловли с жирафов

Например, один молодой депутат Алекс Миллер придумал законопроект о замене «неизраильского», можно сказать инородного слова «Интернет» исконно ивритским словом «мишрешет». Он же подал законопроект об обязательном ношении депутатами на груди таблички с именем, дабы никто не спутал Нетаниягу с Перецом. На самом деле этот законопроект, как, вероятно, и законопроект против ловли рыбы с жирафов, имеет свое основание в жизни. Просто охранники кнесета не знали юного избранника народа в лицо и постоянно требовали пропуск. А это его раздражало. Вот он и придумал обязать депутатов, как официантов в ресторане, носить на груди «бейджик». И опять он же вместе с одной своей коллегой из партии Кадима Рухамой Авраам начал священный (чуть было не написал «крестовый») поход против пьянства среди молодежи (и не только). Правда, Рухаму с тех пор перевели подальше от вдохновенной законотворческой деятельности на министерский пост, и теперь она с помощью вышеупомянутой программы дурацких законов генерирует идеи грядущего празднования 60-летней годовщины еврейского государства.

Она уже выдвинула достойную идею: в честь 60-летия открыть 60 новых детских садов в шестидесяти городах страны. Мне это напомнило замечательный почин «60-летию Великого Октября — 60 ударных недель!»

Жаль, конечно, что наше государство не отмечает двухсотлетие, а то садиков было бы двести. Вообще, я могу с помощью программы идиотских идей придумать много способов достойно отметить 60-летие Израиля. Например, выпустить 60-градусную водку «Израиловка», настоенную на пряных идеях сионизма.

Борьба с пьянством в Израиле — нечто странное, вроде борьбы с кроликами в Антарктиде. Пьяных в Израиле мне приходилось видеть крайне редко, причем большей частью в зеркале. Но почему-то вдруг именно эта проблема вышла на первый план законодателей. Какие только идеи не приходили в голову борцам за трезвость водителей! Например, запрещать подавать спиртное в барах, пабах и дискотеках после двух часов ночи. По замыслу авторов, который они разъяснили темным людям вроде меня, с двух часов до закрытия заведений в пять часов утра посетители будут пить только соки и медленно трезветь, а потом свеженькие сядут за руль и без всяких аварий доедут домой.

…Несколько лет назад Гарри Каспаров играл сеанс одновременной игры на двадцати досках с депутатами кнессета. Одержал девятнадцать побед при одной ничьей. После сеанса он заявил, что больше всего удивила неспособность «шахматистов» из кнессета думать дальше, чем на один ход вперед.

А что, спрашивается, удивляться? Мы это и без Каспарова знали. Вот и в этой идее замысел не простирался дольше, чем на один ход, и тот ошибочный. Специалисты по безопасности на дорогах тут же спрогнозировали ситуацию: ровно в два часа все встанут из-за стоек и разъедутся по домам, и на дорогах одновременно окажется великое множество подвыпивших водителей, которые сегодня, по крайней мере, рассредоточены во времени — кто-то едет домой в два, кто-то — в три, кто-то в полчетвертого. А еще был замечательный законопроект, запрещающий распитие алкоголя в вечернее время даже в скверах и парках, с гениальной оговоркой в законе: «выпивать можно только с разрешения офицера полиции, имеющего специальные полномочия». Так и представляешь себе выпивоху, гоняющегося за полицейским в целях получения разрешения выпить.

Этот закон поддержки в кнессете не снискал, что странно…

Вообще, специалистов по дурацким законам у нас хватает. Все-таки даже против Каспарова играли двадцать, глядящих всего на ход вперед. Не знаю, играл ли с Каспаровым автор законопроекта, обязывающего всех желающих говорить по мобильному телефону в поезде, садясь в специальный «вагон для говорящих», вроде «вагона для курящих». Нет, в глубине души я понимаю автора и даже сочувствую ему.

Действительно, не так давно побывал в Голландии. И что-то мне в этой стране казалось странным, ненормальным, причем даже не мог сразу понять что. И лишь через день понял: практически не видел говорящих по мобильнику. Если человек и говорил по телефону, то буквально несколько секунд. В Израиле автобусы и вагоны поездов давно уже превратились в гигантские массовые телефонные будки на колесах. А в министерстве охраны окружающей среды даже подсчитали, что разговор двоих на повышенных тонах в течение 16 минут (обратите внимание — какая точность: не 15 и не 17 минут, а именно 16!) представляет опасность для здоровья окружающих в радиусе 5 м.

Вроде бы, все нормально. Но давайте заглянем на один шаг дальше и представим, как этот закон будет претворяться в жизнь. Что, люди с мобильниками будут бежать вдоль поезда в поисках «вагона для говорящих»? К тому же, говорящих пассажиров в израильских поездах много больше, чем молчащих — они же израильтяне! Представьте теперь этот вагон, набитый разговаривающими по мобильникам, как вагон московского метро в час пик, причем все говорят одновременно. Это же уже не вагон, а передвижной сумасшедший дом. А если, например, я не принадлежу к болтающим по телефону и сижу в другом, «тихом», вагоне, но внезапно мне кто-то позвонил по делу? Что я должен делать? Бежать в «телефонный» вагон? Или не отвечать на очень важный и срочный звонок?

А как поступать с просто болтающими между собой пассажирами, так сказать, «не телефонными»? Я помню, однажды в автобусе встретил приятеля, с которым давно не виделся. Так мы так оживленно делились новостями — наверное, аккурат 16 минут, потому что сидевшая перед нами дама, в конце концов, не выдержала и, бросив на нас гневный взгляд, пересела на другое место. Правда, подозреваю, ей мешал не столько шум от нашего разговора, сколько то, что она не понимала по-русски. Но, с другой стороны, что, нам тоже надо было садиться на специальные места для говорящих? А может, просто надо потребовать соблюдать молчание в поездах и автобусах?

Но самое главное в этих дурацких законах: кто и как будет бороться с нарушителями? Ведь ясно же, что даже если «антиговорильный» закон и будет принят, никто и не подумает его выполнять. А нет ничего хуже для правопорядка, чем законы, которые просто игнорируют.

Уж лучше пусть депутаты предложат закон, запрещающий ловить рыбу, сидя на жирафе. По крайней мере, есть надежда, что этот закон будет исполняться.