«Тутси» родом из Киева

О российских корнях и отношениях с Барброй Стрейзанд, о внуке и актерском искусстве, которым владеет в совершенстве, рассказывает Дастин Хоффман.

— Я НЕ-НА-ВИ-ЖУ все эти поездки с промоушеном фильмов, потому что чувствую себя продавцом подержанных машин, которому нужно всучить свой товар, — начал он разговор.

— Но ведь звезда должна соответствовать имиджу?

(Пренебрежительно хмыкает.)

— Я рос с мыслью, что кинозвезда должна быть как Рок Хадсон или Тэб Хантер, но, конечно же, не таким, как я. Я был таким тщедушным, словно вилка в профиль... И вообще стать актером не помышлял, собирался стать профессиональным пианистом — и в этом заслуга бабушки по линии отца.

— Они ведь родом из Украины?

— Из Киева. И я очень благодарен за то, что русские победили гитлеровцев, иначе бы из моей родни приготовили кусок мыла. И, естественно, вашего покорного слуги не было бы. Именно под бдительным оком бабушки я играл гаммы часами. А вечером, когда приходили отец с матерью, бабуля говорила: «Тутси, — так меня называли дома, — давай-ка полонез Огинского», — и закрывала мечтательно глаза, однако четко отбивала ладонью такт за тактом и гневно открывала глаза и грозила пальцем, если ошибался. Большая актриса была моя бабушка!

— Великого пианиста из вас не вышло, но получился великий актер.

— Прочитав в юности «Преступление и наказание» Достоевского, первый роман в своей жизни, я понял, что хочу стать актером и сыграть Раскольникова. Но, конечно же, до этой роли было как до неба, но я окончил школу актерского мастерства «Пасадена плейхаус» и далее обивал пороги студий, чтобы найти хотя бы одну завалящую ролишку... И мне все отказывали, ссылаясь на некиногеничность. Я работал, где только можно, чтобы продолжать мои поиски дальше. До 30 лет жил ниже официального порога бедности.

— И в один прекрасный день все изменилось?

— В один прекрасный день – кстати, я особо запомнил этот день, поскольку оформил пособие по безработице, – меня нашел Майк Николс и предложил сыграть роль восемнадцатилетнего парня! А мне уже на тот момент исполнилось 30. И с фильма «Выпускник» все помчалось, как с горки на санках.

— А кроме Достоевского, что вы еще читали из русской литературы?

— Осваиваю Александра Пушкина, хотя, конечно, понимаю, что поэзию нужно читать в оригинале... Но ваш язык такой трудный!.. Да, кстати, знаете, у меня есть знакомые русские в Лос-Анджелесе, они приходят ко мне в гости и под водку-селедку рассказывают отличные анекдоты.

— Вам нравятся анекдоты?

— Да, но я их сразу же забываю. Странно, могу наизусть заучить тексты огромных монологов, а анекдоты в голове не держатся! Когда читаю сценарий, то не обращаю внимания на то, что происходит вокруг. Меня интересует сам текст. Что я могу максимально сделать в этой роли? Мы, актеры, не контролируем свою роль и не отвечаем за результат. Мы делаем то, что требует от нас режиссер. И поэтому у нас страшная незащищенность.

— То есть театр вас привлекает больше, чем кино?

— Когда работаешь в театре с публикой, то делаешь роль в ожидании реакции публики, и это видно сразу — насколько хорошо ты сыграл. В кино же работаешь с режиссером на площадке — он дает советы, «руководит», как нужно делать, в общем, мешает играть, а потом... режет в монтажной, как ему удобнее. (Смеется.)

— Одновременно с ролью в «Тутси» вам предложили сыграть роль Ганди. Почему вы выбрали именно «Тутси»?

— Я сильно похож на индуса? Да, мне обещали, что кастинг будет в Индии и все будет нормально, но в роли Тутси была моя жизнь. Скитания и мечтания любого актера, стремящегося получить роль, что равносильно еде и питью и даже более. Актеры меня поймут. Потому и отказался от роли Ганди, о чем не жалею.

— Расскажите о вашей новой роли в фильме «Невероятная судьба Гарольда Крика».

— Один налоговый работник, живущий тусклой жизнью обывателя, становится персонажем романа писательницы, у которой свои неразрешенные проблемы. Однажды Гарольд Крик слышит голос в своей голове, который рассказывает о его жизни. Гарольд, решив, что спятил, и это судьба предвещает ему смерть, обращается к психиатру. После этих консультаций решает превратить свою жизнь в комедию, и тут начинаются невероятные приключения, в том числе роман с булочницей… Так главный герой понимает через свой роман, как хороша его жизнь. Я же играю второстепенную роль профессора психологии — такая скользкая личность. И вот я думал о нем — понимаете, из сценария об этом профессоре ничего, кроме того, что он преподает в университете, невозможно понять. Вы не знаете, что он ест, пьет и т.п. Но я в своей роли должен был передать все его качества, которые дадут зрителю возможность понять, что он за фрукт. Я постарался и действительно горд за этот фильм. Я сказал это только трижды за мою кинематографическую карьеру. Да и работа с таким режиссером, как Марк Форстер, приносит невероятное удовлетворение.

— Но ведь это же небольшая роль?

— У всех нас жизнь полна несовершенства, и у каждого живет в голове писатель, пытающийся написать за нас историю, которую мы должны прожить. Самая главная проблема в жизни — конфликт наших желаний и реальности — то, как мы все время пытаемся, чтобы они соответствовали друг другу, а иногда выдаем наши мечты за реальность. Знаете, как-то у нас на вилле собрались друзья с маленькими детьми. Пока мы «заседали» за столом, они нарисовали на стенах дома солнце, кораблики… И потом все собрались посмотреть, а дети объясняли смысл рисунков. А один режиссер их слушал-слушал и сказал: «Почему я не могу сделать то же самое?»

— Вы знакомы уже сорок лет с Барброй Стрейзанд и недавно снимались с ней в фильме «Знакомство с Факерами». Вы дружите домами?

— Мы никогда не были особенно близки... Мы оба всегда очень заняты и не считаемся такими уж светскими людьми. Основное время проводим каждый у себя дома. Но я приходил на ее концерты, и между нами были всегда теплые отношения, а фильм еще больше нас сблизил. Единственное, Барбра не переносит, что я рассказываю всем, как мы встретились в Нью-Йорке в театральной студии, где работали в гардеробе и чистили туалеты.

— Страх перед камерой у вас, наверное, давным-давно прошел?

— Чтобы себя «возвеличить» в ваших глазах, мог бы наговорить сейчас массу небылиц, однако не скрою, что перед каждой ролью нервничаю и переживаю... А что вы хотите? Стивен Спилберг рассказал, как в первый съемочный день ему пришлось резко притормозить и остановить машину на обочине — его вырвало. Боксер Шугер Рей Леонард говорил, что у него перед каждым боем понос. Известно, что Лучано Паваротти за кулисами упирается, и его выталкивают на сцену. Очень трудно побороть свой страх.

— Что самое радостное случилось у вас за последнее время?

— Моя старшая дочь Дженна сделала мне царский подарок, родив мне внука Аугустуса. Он уже вполне осмысленно на меня смотрит. Правда, молча... Пока ему еще нечего мне сказать. Я его люблю тискать, целовать и заваливать подарками — впрочем, так я себя вел и со своими детьми. Надеюсь, Аугустус не разочаруется в своем деде, когда вырастет.

— Это верно, мало кто может соперничать с вами в успехе.

— Если успех и принес мне что-то новое, так это отсутствие страха смерти. Как только вы становитесь звездой, вы уже бальзамированный мертвец. Слава должна равняться свободе. Это единственное важное уравнение.