VIV LA FRANCE!

Ситуация начала меняться, и доказательство тому – открытие в Тель-Авиве центра французской культуры. Несмотря на серьезные сокращения бюджетных ассигнований на распространение французской культуры за рубежом, нашлось 5 млн. долларов на приобретение и ремонт здания на проспекте Ротшильда, где разместилась внушительная библиотека, конференц-зал, курсы французского языка и кафе во французском стиле. Открытие центра ознаменовал концерт пусть и 80-летней, но по-прежнему королевы французского шансона Жюльет Греко. Еще одним подтверждением потепления отношений стал великолепный фейерверк, организованный год назад французским посольством в Тель-Авиве. Правда, толпы израильтян, съехавшихся со всех концов страны полюбоваться фейерверком, создали гигантскую автомобильную пробку, парализовавшую город на несколько часов. Но кто помнит сегодня об этой пробке, а вот память о фейерверке, ставшем жестом доброй воли по отношению к Израилю, осталась.

Отношения между Францией и Израилем не всегда были напряженными. Наоборот, как раз Франция в первые годы существования еврейского государства была одним из самых, если не самым большим его другом и сторонником. Еще до создания государства Париж открыто симпатизировал сионистскому движению. Это выражалось в практически беспрепятственной деятельности «Мосад ле алия бет», переправлявшей уцелевших европейских евреев в Эрец-Исраэль. Власти закрывали глаза не только на переброску со всей Европы беженцев во французские порты, но и на приобретение кораблей, их загрузку беженцами и отправку к берегам Палестины. Неоднократные протесты англичан, препятствовавших нелегальной репатриации, пропускались французами мимо ушей. В Париже базировались и другие еврейские организации, в том числе и европейская штаб-квартира ЭЦЕЛ, отправившая к берегам Израиля судно, груженное оружием – «Альталену».

А во время исторического заседания ООН в ноябре 1947-го Франция проголосовала за создание еврейского государства.

В 1950-ые дружественные отношения между двумя странами достигла пика. После второй мировой войны Франция уже не могла играть прежнюю роль великой державы, владевшей колониями по всему миру. Военный разгром и немецкая оккупация, длившиеся четыре года, подорвали не только экономику, но и международный авторитет. Многие колонии начали борьбу за независимость, в том числе Алжир, где повстанцев активно поддерживал президент Насер – один из главных врагов Израиля в ту пору. Наличие общего врага еще больше укрепило франко-израильский союз.

В 50-е годы до дружбы с Америкой было еще далеко, и роль основного патрона Израиля играла Франция. Накануне операции «Кадеш» в Израиле приземлились 36 самых современных французских истребителей, обеспечивавших прикрытие войск ЦАХАЛ, а французский флот патрулировал вдоль берегов Израиля, отражая атаки египетского флота. Франция стала основным поставщиком оружия для ЦАХАЛ – самолеты «Мираж» (в Шестидневную войну уничтожившие почти всю египетскую авиацию), боевые катера, танки, артиллерийские орудия, средства связи. Французское министерство обороны удовлетворяло практически все просьбы израильтян о закупке вооружений. Израильские инженеры были желанными гостями на французских военных заводах. Судя по публикациям зарубежной прессы, именно французы заложили основы израильской ракетной промышленности, превратившей еврейское государство в космическую державу, запускающую собственные спутники.

Нельзя не отметить особую роль в развитии и укреплении отношений с Францией молодого Шимона Переса, в те годы главы министерства обороны. 1 октября 1957 г. премьер-министр Морис Буржес-Монури подписал тайное соглашение об участии сотен французских инженеров и техников в строительстве ядерного реактора в Димоне. Если опять же верить международным СМИ, именно этот реактор проложил дорогу к созданию Израилем собственного ядерного оружия. Особый интерес представляет тот факт, что правительство Буржес-Монури пало за день до этого, 30 сентября, и формально соглашение не имело силы. Но зная, что на смену ему придет Феликс Гайяр, не питавший Израилю столь же теплых чувств, как он сам, Буржес-Монури все же подписал договор.

Дружеские отношения выражались не только в поставках оружия. В Израиле гастролировали ведущие артисты и театры, пользовавшиеся огромным успехом. Французский язык, изучавшийся в средних школах, ценился наравне с английским. Выставки французских художников были обычным явлением в Тель-Авиве и Иерусалиме, а Париж – одним из излюбленных мест немногочисленных тогда израильских туристов.

Ситуация начала меняться к худшему после прихода к власти генерала де Голля. Когда в мае 1967-го Насер закрыл Тиранские проливы, министр иностранных дел Израиля Абба Эвен прилетел в Париж. «Если вы будете в настоящей опасности, можете рассчитывать на меня: но если вы сделаете первый шаг, вас разгромят, и вы навлечете катастрофу на весь мир, – предостерег его де Голль. Израиль не внял предостережению и де Голль наложил эмбарго на поставки оружия. Дело дошло до того, что Израилю пришлось угнать из Шербура военные катера, построенные по его заказу и уже оплаченные, но удерживаемые французскими властями. После Шестидневной войны де Голь сделал заявление, которое многие сочли антисемитским: «Евреи – избранный, самонадеянный и высокомерный народ».

Наследник де Голля, президент Франсуа Миттеран начал активно развивать связи с арабским миром, апофеозом которых стала продажа ядерного реактора Саддаму Хусейну, массированные поставки оружия Муамару Каддафи, Саудовской Аравии и Эмиратам.

Постепенно главным политическим, торговым и военным партнером Израиля стали США, произошла соответствующая переориентация и в культурной сфере, американские фильмы и литература воцарились на израильском рынке, и сегодня единственный известный франкофил - звезда первого телеканала Имануэль Гальперин.

Отношение Франции к Израилю стало меняться в последние годы, после ухода с политической арены трех главных союзников Парижа на Ближнем и Среднем Востоке – Саддама Хусейна, Ясира Арафата и Рафика Харири. Тому способствовало и резкое недовольство со стороны США политикой Парижа, осудившего войну в Ираке. В ходе визита во Францию Ариэля Шарона в 2005-м его встречали с неожиданным радушием, а во время предвыборной кампании Никола Саркози озвучил ряд произраильских заявлений, не только не снизивших его рейтинг, а, наоборот, сослуживших хорошую службу. После избрания Саркози можно ожидать, что сочетание стратегических интересов Франции с сантиментами Саркози к еврейскому народу будет способствовать смене напряженности. Конечно, вряд ли отношения между двумя странами станут такими же, как в 50-е годы (хотя бы потому, что место главного партнера уже занято американцами), но вполне можно рассчитывать на значительное укрепление израильско-французских связей.

Думается, русскоязычные израильтяне будут этому рады в особенности. Культура, носителями которой они являются, во многом базируется на французской. Чтобы понять это, достаточно один раз побывать в Париже, где человек, выросший на книгах Дюма, Бальзака, Золя, Сартра и Сент-Экзюпери, чувствует себя как дома. Поэтому намечающееся улучшение в отношениях можно только приветствовать.