Доктор Корчак в стране Израиля

О еврейском происхождении Корчака, его гибели в фашистском концлагере известно многим. Но не все знают об интересе Корчака к Эрец Исраэль, его поездках на родину предков, о планах поселиться в Иерусалиме.

Известный израильский специалист по Корчаку Ицхак Перлис отмечает, что жизненный путь Януша Корчака был труден и извилист. Сложным и противоречивым было его отношение к еврейству, но бесспорно, что с годами он стал осознанно стремиться к духовному единению с народом, к которому принадлежал по крови. Именно поэтому его раздумья о будущем связывались с Эрец Исраэль. «Несмотря ни на что, – писал он в пору надвигавшейся грозы на Польшу и Европу в середине 30-х годов, – я верю в будущее человечества, евреев, Эрец Исраэль». Подтверждением этому были дважды совершенные им поездки в Палестину, планы поселиться в Иерусалиме.

Интерес к стране Корчак проявлял задолго до поездок. В 1925-м в Варшаву прибыла израильская делегация, и Януш Корчак был одним из девяти евреев, подписавших обращение-призыв к еврейской интеллигенции пожертвовать дневной заработок в Еврейский Национальный фонд («Керен каемет ле-Исраэль») для приобретения и освоения земли в Эрец Исраэль. В подписанном Корчаком обращении содержалась и такая фраза: «Воззвание выражает нашу солидарность с братьями, строящими Страну евреев». Поставленная им подпись под этим обращением свидетельствовала о пробуждавшемся у него интересе к земле предков.

Но повседневная жизнь пока отодвигала мысли об этом. Его детищем оставался Дом сирот, без детей он не представлял своей жизни. «Я знаю, как мало знал бы я, если бы не видел, как растут маленькие дети и как становятся мужчинами и женщинами среди своего народа». Показательно, что в своих раздумьях о детях он обращается к впечатлениям от чтения Торы. В цикле «Дети Библии» он рисует время, когда Моисей был ребенком. В отличие от летописцев, историков, художников и скульпторов, писавших и рисовавших Моисея, Януш Корчак ищет свою картину, свою статую, свою книгу: когда Моисей был ребенком, мальчиком, юношей, мужчиной и старцем – так, как сам он это видел и знал.

В 1928-м в переписке с бывшими воспитанниками, проживающими в Израиле, Корчак отмечал, что не сомневается в том, что страна может рассказать ему много интересного и важного, но ко всему происходящему не следует подходить внезапно.

Известно, что Корчак не знал иврита, о чем сожалел не однажды. Это обстоятельство тормозило отъезд в Палестину. Но он считал важным и необходимым, чтобы в Доме сирот дети могли изучать язык своего народа, так же как и основы иудаизма, которые он сам преподавал.

Спустя какое-то время в письме бывшему ученику «бурсы» при Доме сирот, переехавшему в кибуц Эйн ха-Мифрац, Корчак писал: «Я еще надеюсь, что немногие оставшиеся мне годы проведу в Эрец Исраэль, чтобы оттуда тосковать по Польше».

При всех колебаниях, ощущаемых в письмах, чувствуется основательность подготовки к поездке. Свою возможную поездку он связывает с теми мыслями, которые «родились бы у меня там. Что скажет мне Синай, Иордан…, Университет, пещеры Маккавеев, озеро Кинерет, а потом, может быть, Пурим в Тель-Авиве, плантации цитрусовых?». Здесь же подчеркивается: «Ведь я прожил бы тогда двухтысячный исторический опыт Европы, Польши, еврейских скитаний».

В другом письме тому же адресату говорилось: «Я должен знать, что я скажу Эрец Исраэль о ней самой и о Польше, и что я скажу Польше об Эрец Исраэль. Вот причина моих колебаний».

Приход Гитлера к власти в Германии (1933) вызвал серьезные изменения во взглядах Корчака. Первые антиеврейские акции в Германии сказались и на положении евреев в Польше, и так страдавших от местных антисемитов.

В этот период в Палестине находилась Стефания Вильчинская (1886-1942) – первый и самый близкий друг и помощник Корчака по Дому сирот со времени его организации (1911). Вильчинская разделила вместе с ним и детьми печальную судьбу в газовых камерах Треблинки.

Вильчинская посетила кибуц Эйн-Харод, где встретилась с бывшими воспитанниками Корчака. Они, в свою очередь, отправили ему приглашение посетить Эрец Исраэль.

В первую трехнедельную поездку Корчака в Эрец Исраэль (1934) он большую часть времени провел в кибуце Эйн-Харод, выезжая ненадолго, чтобы ознакомиться с достопримечательностями Иорданской долины и Галилеи. Краткое пребывание старался, по его словам, использовать, чтобы «впитать в себя прошлое, подумать о настоящем и заглянуть в будущее». Его тронуло теплое отношение окружающих. Одна из бывших воспитанниц приюта обратилась к нему со словами: «Если вы здесь – я еще больше уважаю эту страну».

Пребывая в Эйн-Хароде, Корчак в тихие ночные часы работал над серией литературных портретов «Дети Библии», посвященных детским годам величественных фигур библейской истории – Моисея, Давида и др. Делясь впечатлениями, Корчак отмечал: «Удивительно, как можно обогатиться за 20 таких коротких дней (Эйн-Харод), сколько можно узнать, понять, приобрести – надолго и навсегда». Особенно его радовала молодежь, добрые и ясные улыбки передавали очарование Эрец Исраэль.

Возвратившись в Польшу, Корчак уговаривает известного польского актера Ярача Стефана вместе с группой других артистов посетить Палестину, заверяя его в радушном приеме и успехе.

Значительно расширилась переписка с кругом новых знакомых в Израиле. Присланную в 1935-м фотографию Ашдот-Яаков поместили на почетном месте.

В письме редактору Объединенного кибуцного движения «Ми-би-фли» Корчак писал: «Сердце подсказывает мне, что через несколько лет... я буду именно с вами».

Януш Корчак все ближе воспринимал и чувствовал молодое поколение евреев, которое поселилось на земле предков. В августе 1936-го он вновь, но уже ко всем «Воспитанникам в Эрец Исраэль» обратился со словами: «Вы молоды, будет хорошо. Страна велика, мудра и прекрасна. Ради этого стоит перетерпеть, и надо трудиться. Здесь – суровые истины Моисея... Через пару лет солнце станет благодатным для вас... Сердечно жму руки. Старый доктор».

Часто вспоминая время, проведенное на Земле Обетованной, Корчак не мыслил себя без детей: «Я дал обет и такова моя воля: стоять за ребенка, на страже его интересов». Он говорил, что был бы вправе приехать в Эрец Исраэль и остаться там при одном условии: не быть в тягость.

В письмах новым знакомым в Эрец Исраэль Корчак пишет: «Любая весточка оттуда – для меня большое событие».

В 1936-м он вновь возвращается в ставшие ему близкими места. На этот раз у него больше времени – шесть недель. Он посещает десятки кибуцев, мошавы и города. При посещении Назарета вспоминал, что писал о городе Ахад а-Ам. Любовался городом на горе Кармель в Хайфе и Всемирным центром бахайской религии. И, конечно, испытывал исключительные чувства близости к Иерусалиму, любуясь панорамой открывающегося перед ним города. Вооружившись Библией, Корчак заходил в узкие улочки Старого города, ходил по улицам Тверии, интересуясь всем и исследуя все новое, что открывалось ему.

Его заметки – устные и письменные – свидетельствуют, что после второго посещения Корчак все больше склоняется к идее алии.

В марте 1937-го он пишет в Палестину супругам Лихтенштейн, что после продолжительных нелегких раздумий решил предпринять последнюю попытку обосноваться в Израиле, вначале в Иерусалиме, где будет учить иврит, чтобы через какое-то время перебраться в кибуц.

В другом письме Моше Зильберталю Корчак писал: «Может быть, Иерусалим придаст мне силы». Отмечает также: «Хотел бы уже завтра сидеть в отдельной, маленькой и тесной комнатенке в Иерусалиме над Библией, учебниками, словарем иврита, с бумагой и карандашом...»

В письмах близким в Эйн-Хадону и Хайфу высказывает серьезную озабоченность в связи с надвигавшимися на Европу тучами фашизма.

«Перекраивается карта Европы, и распределяются роли повелителями, не знающими укоров совести». «Мы накануне великих событий. Неужели кровопролитие? Неужели мы не преуспеем, неужели невозможно заменить схватку с помощью клыков и когтей магией слова? Объяснить и убедить?»

Планируя в ближайшее время поехать в Израиль, Корчак не скрывал беспокойства относительно возможности не найти себя в новой стране и оказаться без работы с детьми. «Уехать к вам – это ответственность, – делится он с Зильберталем, – за то, что я оставляю здесь, и за то, что буду вынужден взять на себя там. Смогу ли? Обмануть доверие – преступно и постыдно… Я чувствую себя в долгу у ребенка, которому хотел бы служить, с которым связал труд своей жизни».

Обнаруженные во время ремонта в одном из домов кибуца Эйн-Харод документы раскрывают малоизвестные стороны жизни Я. Корчака и его сподвижницы Вильчинской в 1938-1939 гг. Зная о его опасениях в случае репатриации остаться без работы, секретариат кибуца Эйн-Харод незадолго до войны направил Корчаку письмо с обещанием «устроить и работу, и жизнь». «Приезжайте, вы нам нужны, как вы сами, так и ваша мудрость, – говорилось в письме. – Если приедете, мы обеспечим вам должность старшего».

В начале августа 1939-го Корчак обращается к Сабине Дам и указывает даже время предполагаемого приезда (октябрь) в страну, просит помочь найти комнату в Старом Иерусалиме. Но, увы, последнее письмо Януша Корчака пришло в кибуц, когда немецкие войска развернулись для наступления на Варшаву.

Не получил ответа на свое письмо Корчак. С началом войны и захватом немецкими войсками Польши введенная британскими властями цензура прервала всякую переписку. После оккупации гитлеровцами Польши и создания там еврейского гетто еще более возросла ответственность Корчака за судьбу сирот, своих воспитанников. Его выбор был однозначным: не покидать их, быть с ними в это страшное время.

За три месяца до гибели, в мае 1942-го, Корчак начал вести дневник. В нем отражены самые сильные переживания, испытанные им в жизни.

Есть в нем упоминания о посещенных кибуцах в Эрец Исраэль, переданы мечты, с которыми он связывал судьбы воспитанников, для которых на исторической родине будут построены общие столовые и спальни, и маленькие «домики для отшельников». А для него – небольшая комнатка с прозрачными стенами, чтобы не пропустить ни одного восхода и захода солнца, чтобы можно было писать по ночам, иметь возможность смотреть на звезды. Увы, всему этому не дано было сбыться...

5 августа 1942 года Януш Корчак вместе с детьми Дома сирот погиб в газовых камерах Треблинки. Каждый год многочисленные представители израильской общественности приходят в лес евреев Польши, недалеко от Иерусалима, и возлагают венки к памятнику Янушу Корчаку. Обязательно приходят живущие еще, слава Б-гу, в Израиле его бывшие воспитанники. С ними поддерживает связь созданная 40 лет назад Израильская ассоциация им. Я. Корчака, возглавляемая Биньямином Аноликом. Члены ее проводят большую работу по освещению жизни и педагогической деятельности Корчака. Ежегодно проводятся два-три семинара «Уроки Корчака» для учителей, студентов, школьников. Издаются корчаковские научные сборники. Уже переведено на иврит (с польского) 9 томов произведений Корчака, всего их будет 16. Каждый том привлекает внимание широких кругов читателей.

Рядом с музеем Борцов Сопротивления «Бейт лохамей ха-геттаот» открыт новый музей «Яд ло-елед», посвященный памяти полутора миллионов еврейских детей – жертв Катастрофы. В одном из залов представлены экспонаты и фотографии о жизни Януша Корчака. В архиве музея хранятся его письма, прижизненно изданные книги.

Сегодня в различных городах страны именем Корчака названы улицы и школы, выпущена памятная марка.

В сентябре 2008-го будет проведена седьмая Международная конференция памяти этого замечательного человека.