Ах, эта молодежь…

Статистика знает все. С этим известным утверждением И. Ильфа и Е. Петрова нельзя не согласиться. С другой стороны, общеизвестно и другое утверждение: есть ложь, есть большая ложь – и есть статистика. Иными словами, нет большей лжи, чем статистические выкладки. И с этим тоже нельзя не согласиться. Ложью может стать даже не намеренное искажение правды, а всего лишь неполная правда. Статистика никогда не говорит всей правды, поскольку всякое статистическое исследование посвящено обзору и анализу какой-нибудь частной (пусть и очень важной) проблемы. А жизнь наша гораздо сложнее любой отдельно взятой частности, и это тоже нужно принимать во внимание. К чему я это говорю? Да к тому, что, прочитав в одной из израильских газет очередную статью о проблемах молодежи, понял, что дальше молчать нельзя. Нужно что-то немедленно предпринять, иначе будет поздно, потому что очень скоро в Израиле просто не останется нормальных молодых людей. А они – наше будущее, и значит… Если верить статистике, молодежная преступность в Израиле растет такими темпами, что через несколько лет не останется ни одного молодого человека, не преступившего закон. А еще я прочитал, что молодежная преступность очень быстрыми темпами перемещается из «реала» в интернет. Сейчас уже каждый молодой человек и даже ребенок может очень легко купить через Интернет любую дозу наркотика, договориться о месте встречи с наркодилером… И вот читаю о девушке из хорошей семьи, которая в свои 17 лет успела перепробовать все виды наркотиков, а сейчас продает зелье одноклассникам, неплохо на этом зарабатывая. Один подросток рассказал, что курил гашиш… 14-летняя девочка приторговывает таблетками «экстази»… Да, полиция борется с молодежной преступностью, но сил не хватает, и если так пойдет дальше… Статистика – это цифры, которые, полагаю, никто не подтасовывает. Однако при реальном росте молодежной преступности в Израиле, ей еще далеко до уровня США или куда уж, казалось бы, более благополучной Канады. То же самое с другими видами преступности – убийствами, например, число которых, особенно на бытовой почве, в Израиле растет год от года. Но вот странно – при всем при том Израиль неизменно на одном из последних мест в мире по числу этих самых убийств на душу населения. «В Израиле постоянно происходят теракты, это опасная страна» – это клише известно всем. Однако, несмотря на теракты (почти сошедшие на нет последние полтора года), жизнь в Израиле спокойнее, чем в той же Канаде: мои знакомые живут в благополучном Монреале, но никогда не выпускают детей на улицу в темное время суток. А мои внуки гуляют заполночь и обижаются на родителей, не позволяющих гулять до трех. Кто спорит со статистикой, утверждающей, что насилие в израильских школах растет стремительными темпами? Мне только непонятно, почему ничего подобного не происходит ни в одной из известных мне школ – тех, где учились мои дети, тех, где сейчас учатся внуки, тех, где учились или учатся дети друзей, знакомых и знакомых моих знакомых. Хотите примеров? Их есть у меня. Мы приехали в страну в 1990-м, когда сыну было 10, а дочери – 18. Она только-только окончила школу в родном Баку. Сын учился сначала в обычной иерусалимской школе, потом – в обычной школе в Бейт-Шемеше, а затем в иерусалимском ОРТе – школе с техническим обучением. Сначала было трудно – из-за языкового барьера. Этот барьер приходится преодолевать всем. Дети справляются легче, чем взрослые. Во всяком случае, через год сын говорил на иврите не хуже, чем на русском, обзавелся друзьями (двое «русских», «марокканец», «йеменец» и репатриант из ЮАР). К нему на день рождения пришел весь класс – 39 человек. На мои постоянные вопросы (я знал из газет о росте преступности, насилии в школах и прочих «прелестях»): «Как к тебе относятся, не говорят ли «вонючий русский», не бьют ли, не предлагают ли наркотики?», сын смотрел удивленно, чаще всего не понимая, о чем я, как не понимает израильский солдат-первогодок слова «дедовщина». Школа, кстати, была вовсе не лучшей и находилась в районе Бейт-Шемеша, о котором говорили, что там живут наркоманы. Ничего, обошлось. Может, просто повезло? Может быть. Дочь вот уже 13 лет работает в поликлинике больничной кассы «Меухедет» (объединение поликлиник, куда клиенты вносят медицинскую страховку – Ред.), начинала регистратором. Сейчас в ее ведении регистратуры нескольких поликлиник. Вроде бы кому как не ей, ведающей медицинской статистикой, знать, насколько плохо обстоит дело с молодежью, как подростки подсели на наркотики… «Есть, конечно, – говорит она, – да, есть наркоманы, один вот вчера весь день нас терроризировал, бегал вокруг поликлиники и требовал дозу, угрожая, что покончит с собой. Приехала полиция, увезли… Молодой? Нет, 42 года ему. Молодые? Бывают и молодые. Но редко». Неужели верить статистике и газетам, а не собственной дочери? Спрашиваю у 13-летней внучки, ученицы самой обычной школы в самом обычном городе Израиля Бейт-Шемеше. Если верить слухам, там много наркоманов (сам не видел, но раз говорят и пишут, кто знает?): – Ребята в школе курят? Наркотики употребляют? Качает головой: нет, таких она не знает. Может, скрывает? Газетная статья повествует о 12-летней наркоторговке, что в ее семье никто даже не догадывался о ее «гешефте». – Чушь! – говорит дочь. – Значит, родителям было на девочку наплевать, потому и не знали. И это так – даже из газетных публикаций видно, что неблагополучные дети – из семей, где у родителей своя жизнь, а на детей они обращают внимание только когда в дом приходят социальные работники (если приходят – детей в Израиле много, а социальных работников недостаточно). Сын окончил обычную техническую школу, отслужил, как все, в Армии обороны Израиля, остался на сверхсрочную, потому что ему предложили интересную работу. Сейчас учится на факультете биотехнологии в колледже в Ариэле, давно и безуспешно претендующем на звание университета, потому лишь, что это территории. Спрашиваю: «Ты столько лет общаешься со своими сверстниками. Как с наркотиками, преступностью? Сам-то пробовал?» Нет, не пробовал, и его друзья тоже, и девушки, с которыми он общается… Ах да, Гай (это один из школьных друзей) как-то попробовал гашиш в какой-то компании, очень не понравилось, больше не пытался. Другие – нет, не пробовали. Кстати, в августе еще у троих наших друзей будем праздновать свадьбы… Кстати, второй «русский» из их школьной компании, Игаль (по метрикам – Игорь) тоже остался на сверхсрочную, служит во флоте, участвовал во Второй ливанской войне. Остался в армии и «марокканец» Барак, служит на базе ВВС. А «йеменец» Гай (тот, которому не понравился гашиш) учится на адвоката, недавно женился. Разные ребята, разные судьбы. К примеру, Шауль, чьи родители приехали из ЮАР, год прожил в Шотландии – родителям в Израиле не очень-то понравилось, они «не нашли себя». Когда Шауль окончил школу, перебрались в Шотландию, купили домик на берегу Северного моря, и все у них было хорошо. Вот только Шауль вернулся в Израиль почти сразу – захотел отслужить в ЦАХАЛе. И отслужил, и в Шотландию возвращаться не пожелал, несколько лет работал на заправочной станции, снимал квартиру с подружкой… Кончилось тем, что и родители вернулись в Израиль, «не найдя себя» в благополучной Шотландии. Разные судьбы. Разные люди. Трудно спорить со статистикой, статистика знает все. То, что хочет знать. И журналисты все знают – то, что хотят. О том, как все плохо и как завтра станет еще хуже, рассказывают все газеты – это повышает тираж. А что, разве это не правда? Правда, но не вся. Далеко не вся. Потому что на самом деле молодежь в Израиле – другая. Молодые рвутся в боевые части – наркоманов туда не берут. Молодые учатся в колледжах, университетах и сейчас бастуют, добиваясь снижения платы за обучение. Молодые ходят на дискотеки, гуляют до утра, любят, женятся, заводят детей… А молодежная преступность растет, конечно. Стремительными темпами. Как, собственно, везде в мире. С этим надо бороться. Но только без паники, господа. Только не надо паники.