Черепа Льва Николаича

Помнится, в годы усушки… то есть утруски… нет, не то… ах, да! Перестройки! В общем, когда великий-могучий-советский неуклонно катился к развалу, в массах народных проснулась великая тяга к чему-то духовному и потустороннему. Каждый второй вдруг заделался магом, экстрасенсом или, на худой конец, каким-нибудь йогом. Выросшие на каждом шагу эзотерические кружки зазывали манящими посулами раскрытия третьего глаза, пробуждения шестого чувства и прочей раздачей слонов. В точности тем же самым зазывают народ в «каббалистические» кружки. И даже сроки обещают: дескать, через пять лет разверзнется «масах»* и все, что надо, раскроется. Правда, никто из тех, кого я знаю, пока еще не обзавелся трехлинзовыми очками, а из пробудившихся чувств многие «приобщившиеся» демонстрируют в основном обостренное чувство собственного достоинства. Всякий раз, когда меня спрашивают, что я думаю о новомодных «популяризаторах» Каббалы, подвизавшихся, в частности, на «русской улице», на память приходит анекдот. Забрел как-то дачник в музей-усадьбу Ясная Поляна и застал в гостиной чтение лекции с демонстрацией экспонатов из запасников музея: «Вот это, дорогие друзья«, — распинался лектор, — «череп Льва Николаевича Толстого в младенчестве, а это — череп Льва Николаевича в юношеские годы, ну а это — череп Льва Николаевича уже в зрелом возрасте…» Дачник наконец не выдержал, и спрашивает: «А сколько, простите, всего черепов было у Льва Николаевича Толстого?» — «А вы кто такой?» — «Да так… отдыхающий». — «Ну и отдыхайте себе! Лекция — для колхозников!» Если взглянуть на ранние журнальные публикации «верховного просветителя», просмотреть бесчисленные тома «тайного учения», а также всевозможные интервью, форумные дискуссии и т.п. — то можно будет насчитать с добрый десяток «черепов» г-на Лайтмана. Можно было бы, конечно, говорить об эволюции его сознания, если б это сознание не колебалось в зависимости от состава аудитории. Лекция-то для колхозников. Поэтому свинаркам можно нести одно, трактористам — другое, а для агрономов вообще создать круг особо приближенных. Главное только — учитывать, что от слова «религия» катастрофически падают надои, зато при слове «наука» все колхозники встают на задние лапки. И это учитывается очень хорошо. Поэтому брэнд Каббалы раскручивается под видом «науки», не имеющей отношения к иудаизму, а невесть откуда взявшиеся молитвы и ритуалы преподносятся под видом неких манипуляций с высшими сферами, которые совсем не обязательны для тех, кто не осознает их «научного» каббалистического значения. Впрочем, не без исключений. Одна заповедь таки остается обязательной вне зависимости от каббалистической грамотности и «научной» сознательности колхозников. Как сказал бы Ильич: «Из всех видов заповедей для нас самым важным является десятина!» И зазванные в «бесплатные» каббалистические кружки колхозники вскоре узнают, что десятую часть своих доходов они должны отдавать на нужды всемирного приобщения к таинствам. И совершенно не важно, что движет этими «просветителями»: любовь к власти и дензнакам, или же они движимы самыми лучшими побуждениями, но боятся отпугнуть людей какой-либо религиозностью и поэтому впихивают им святую воду под видом мозольной жидкости. То, что зиждется на вранье, не может служить добру. Называть сокровенные знания Торы наукой, не имеющей отношения к иудаизму — есть дешевый популизм и вранье. Но что еще хуже — эта ложь ставит апологетов ее в один ряд со злейшими врагами еврейства. Тотемистическое преклонение перед наукой с одной стороны, а с другой — потешные проблески «национальной гордости», проявляющиеся в старании продемонстрировать, что и в «наших источниках» тоже есть кой-чаво, — это то, что отличает ассимилянтов всех времен: и древних эллинистов, и германских реформистов, и неокаббалистов. В ханукальных молитвах мы благодарим Всевышнего за избавление от гнета греко-сирийцев, которые хотели заставить евреев забыть Его Тору. Они не были против Торы как таковой. Как наука, как свод невиданных по тем временам этических норм, как литературное произведение, наконец, она их вполне устраивала. Но под страхом смерти нельзя было изучать и соблюдать ее, как нечто, дарованное Свыше. Аналогичный подход демонстрируют и мистикопросветители. Текст Торы воспринимается лишь как некий код, в котором неизвестно кем зашифрованы тайны мирозданья. Это только кажется умным, но, по сути, банально. Истинная сила разума проявляется не в том, чтобы в поисках глубинной сути объявить буквальный смысл шелухою символов и местечковым хламом. А в том, чтобы, не боясь клише и прозвищ, и не стесняясь слова «религия», увидеть, понять и осознать многогранное единство и гармонию Торы, отраженные в единстве и гармонии мироздания. А главное — не надо врать колхозникам! * масах - букв. экран, занавес.