Знаменосец угасшей мечты

Евтушенко и в самом деле был «шестидесятником». В том смысле, что шестидесятые дали ему мощнейший энергетический импульс, которого потом хватило на долгие годы. Ведь сами-то шестидесятые, если вдуматься, были весьма скоротечны: с 1957-го «фестивального» до хрущевской «порки» деятелей культуры (в том числе и Евтушенко) в Манеже 1962-го — всего-то лет пять или немного больше. Но именно в те годы он написал свои лучшие произведения: «Станция Зима» (1956), «Бабий Яр» (1961), «Наследники Сталина» (1962), «Казнь Стеньки Разина» (1964)…
Несколько позже, в 1965-м, — «Братскую ГЭС». Поэму уже тогда обвиняли в конъюнктурщине: я учился в 10-м классе и отчетливо помню яростные споры на уроках внеклассного чтения. В ту пору Евтушенко вместе с несколькими другими поэтами вывели стихотворчество из тесных аудиторий сначала в Политехнический музей, а потом и на стадионы. Никогда больше поэзия не имела такого значения в нашей общественной жизни, как в шестидесятые. Даже в годы перестройки.
Евтушенко останется в нашей памяти не только как поэт, но и как прозаик («Ягодные места», 1982; «Волчий паспорт», 1998), как актер, сценарист и режиссер («Взлет», 1979; «Похороны Сталина», 1990), как автор слов песен, исполнявшихся К. Шульженко, М. Магомаевым, А. Градским, А. Пугачевой и многими-многими другими.
Может быть, несколько менее он известен как фотохудожник, автор нескольких фотовыставок. А еще — как галерист: в 2010-м в Переделкине он открыл музей-галерею, где представлены десятки картин, в том числе М. Шагала, П. Пикассо, Ф. Леже, мастеров русского авангарда, подаренных поэту их авторами. Галерея расположена рядом с домом Евгения Александровича и доступна для посещения всеми желающими. Значение этой беспрецедентной художественной акции переоценить невозможно.
Все это, если позволительно так выразиться, краткий (очень краткий!) обзор деятельности Евгения Евтушенко вширь. А теперь вглубь…
Евтушенко был первым в СССР, кто осмелился всерьез заговорить о Холокосте. Причем не об абстрактных советских людях, пострадавших от фашистов, а о совершенно конкретных евреях, которые были уничтожены гитлеровцами под Киевом. В начале 1960-х на месте казней мирного населения находилась свалка, возмутившая поэта до бездонных душевных глубин.
«И сам я/ как сплошной беззвучный крик/ над тысячами тысяч погребенных», — писал поэт. Мы, конечно, помним, что до него о трагедии Бабьего Яра писали и Илья Эренбург, и Лев Озеров, и поэтесса второй волны эмиграции Ольга Анстей. Но их голоса не были услышаны ни властями, ни обществом. Евтушенко услышали все.
Стихи были опубликованы в «Литературной газете», после чего ее главный редактор Валерий Косолапов был уволен.
Хрущев лично обвинил поэта во всех возможных грехах. Однако стихи были переведены на несколько десятков языков, а композитор Дмитрий Шостакович на их основе написал свою знаменитую Тринадцатую симфонию. И это был настоящий подвиг поэта, о котором еврейский народ и вместе с ним все люди доброй воли никогда не забудут.
К теме Холокоста и геноцида евреев поэт вернулся снова уже на ином витке истории, опубликовав в 2012 году книгу «Я пришел к тебе, Бабий Яр» с подзаголовком «История самой знаменитой симфонии XX века».
Первая часть книги — «Рождение Тринадцатой симфонии» — рассказывает о создании стихотворения «Бабий Яр», об атмосфере антисемитизма в послевоенной России и, наконец, о людях, так или иначе повлиявших на мировоззрение поэта и подвигнувших его к «запретной теме»: великом артисте Соломоне Михоэлсе, писателе Анатолии Кузнецове и, конечно, композиторе Дмитрии Шостаковиче.
В разделе «Эхо Тринадцатой симфонии» собраны отклики штатных критиков и партийных функционеров на стихотворение «Бабий Яр» и Тринадцатую симфонию в годы советского режима, когда вокруг Евтушенко и Шостаковича была организована травля. В последней, третьей части, «Продолжение Тринадцатой симфонии — без музыки», представлена подборка стихо­творений Евтушенко разных лет на тему толерантности, продолживших многолетнюю борьбу поэта с ксенофобией и антисемитизмом.
Хотелось бы отметить еще одно редкое (очень редкое!) свойство поэта Евтушенко. Он был одним из немногих наших литераторов, кто всерьез интересовался творчеством своих товарищей по перу. Нужно было слышать, не веря своим ушам, как Евтушенко наизусть часами читал стихи разных поэтов — современников и предшественников, совсем необязательно классиков, часто просто коллег по литературному цеху. В итоге в 1995 году Евтушенко собрал и издал свою знаменитую антологию «Строфы века», куда вошли стихи более восьми сотен авторов. Некоторых, совсем забытых, он воскресил в памяти, других — открыл любителям поэзии.
Евгений Евтушенко всегда следовал своему отчаянному девизу: «Поэт в России больше, чем поэт». Конечно, его лучшие стихи надолго останутся с нами. Но не только стихи… Как мы видим сегодня, его мощное, многогранное, ярчайшее дарование гораздо шире, больше, значительнее того, что он сделал как поэт, как мастер поэтического слова. Наследие художника надо оценивать в его многогранности и многозначности.
Только в этом случае место Евтушенко в нашем обществе предстанет во всем своем противоречивом величии. Не знаю, больше ли он, чем поэт. Не уверен. Истинный поэт — редчайшее явление. Но как верное, а потому и противоречивое отражение нашего недавнего прошлого и настоящего в зеркале времени Евгений Евтушенко совершенно уникален, а потому и незаменим.
Леонид ГОМБЕРГ, Россия
leonid-gomberg.ru