В ВОЙНУ СУДНОГО ДНЯ САДАТ НЕ ДАВАЛ БРЕЖНЕВУ ПОКОЯ

За тридцать шесть часов до начала октябрьской войны 1973 года израильтяне получили предупреждение. В пятницу 5 октября, в два часа дня директору "Мосада" Цви Замиру принесли телеграмму от самого важного агента в Европе. В сообщении было только одно слово: "Редиска". Оно означало, что война с Египтом неминуема. Это было именно то послание, которого и "Мосад", и военная разведка Израиля ждали целых две недели, в течение которых агент, "лучший агент, которого только можно себе пожелать", как признавались потом его начальники, не выходил на связь. Директор "Мосада" ничего не сказал ни премьер-министру Голде Меир, ни министру обороны Моше Даяну, ни начальнику генштаба Давиду Элазару. Он решил сам отправиться в Европу, чтобы узнать, когда именно начнутся боевые действия. Он встретился со своим агентом в полночь, но не смог сразу же отправить срочное сообщение в свою штаб-квартиру, потому что в израильском посольстве не оказалось шифровальщика. Тот отмечал дома священный для каждого еврея праздник - Йом Кипур. Цви Замир не выдержал и, презрев все законы конспирации, позвонил начальнику военной разведки и прямым текстом сказал, что сирийцы и египтяне начнут войну сегодня до захода солнца. Но где-то в процессе передачи информации произошел сбой. Первоначальное сообщение: война начнется днем, до захода солнца (солнце в тот день зашло в 5.20) - было искажено. Глава правительства Голда Меир на заседании кабинета министров сказала, что, по сведениям разведки, война начнется в шесть вечера. Бывший начальник генерального штаба, а тогда министр торговли и промышленности Хаим Бар-Лев страшно удивился. Он сразу сказал, что это странный выбор времени для атаки. На ночь глядя войну не начинают. С военной точки зрения, это просто глупость, следовательно, информация не точная. Самым явным доказательством приближающейся войны была эвакуация советских граждан из Египта и Сирии. Советские военные корабли, стоявшие в Александрии и Порт-Саиде, вышли в море, чтобы война не застала их в египетских портах. Но израильские военные все еще были в упоении от победы 1967 года и не верили, будто египтяне на что-нибудь способны. А ведь король Иордании Хусейн, сев в вертолет, сам тайно прилетел в Иерусалим и сказал Голде Меир, что Египет и Сирия готовят новую войну. Однако премьер-министр ему не поверила... Она считала Израиль с военной точки зрения неуязвимым. Израильские политики рассуждали так: арабские армии обречены на поражение, они знают об этом, следовательно, войны быть не может. Ошибались не только израильтяне, но и американцы. ЦРУ полагало, что речь идет о психологической войне со стороны Египта, а вовсе не о подготовке к реальному сражению. Передвижения сирийских и египетских войск и США, и Израиль считали всего лишь маневрами. За несколько дней до начала войны начальник генерального штаба генерал Элазар предложил нанести упреждающий удар по сирийским позициям и уничтожить ракеты противовоздушной обороны и зенитную артиллерию. Министр обороны Моше Даян посоветовал Голде Меир отвергнуть предложение генштаба. Даян считал, что политический эффект первого удара будет настолько ужасен для Израиля, что чисто военными соображениями можно пренебречь... Политик Даян был, вероятно, прав: весь мир был бы возмущен действиями еврейского государства, если бы оно начало эту войну. Но, думая о политике и заботясь о своей репутации, Израиль едва не проиграл эту войну. За несколько дней до начала войны Судного дня президент Сирии Хафез Асад сообщил Москве, что они с Садатом намерены нанести удар по Израилю. Брежнев очень осторожно сказал, что последствия этого шага могут оказаться совсем не такими, на какие рассчитывают арабские лидеры. Египет и Сирия атаковали еврейское государство в день одного из самых святых иудейских праздников, когда религия предписывает евреям время от рассвета до заката проводить в молитвах и поститься. "Двести двадцать два сверхзвуковых самолета приняли участие в первой атаке на израильские позиции на Синае и выполнили свою миссию. Мы потеряли только пять самолетов. В эти первые минуты погиб мой младший брат Атиф, пилот ВВС, - вспоминал Садат. - Египетские военно-воздушные силы расквитались за все, что потеряли в войнах 1956 и 1967 годов. Они проложили нашим войскам путь к победе, вернувшей нашему народу и всей арабской нации веру в себя". Затем египетские войска начали переправляться через Суэцкий канал. Египетское знамя взвилось на Синайском полуострове, потерянном в 1967 году. Египетские саперы прорезали проходы для танков в земляных укреплениях с помощью сверхмощных водометов. Немецкие промышленники, изготовившие водометы по египетскому заказу, удивлялись: "Зачем им нужны такие машины? Разве возможен пожар, для тушения которого понадобится такой напор воды?" Американская разведка продолжала утверждать, что это небольшая война, речь идет всего лишь о незначительной операции, серии стычек. Американцы ждали, что Израиль легко повторит грандиозный успех Шестидневной войны. Это была еще одна грубая ошибка разведки. В реальности на Ближнем Востоке разразилась самая кровопролитная и жестокая из всех арабо-израильских войн. В ночь на 9 октября израильский посол разбудил Киссинджера и попросил о срочной помощи. Он сообщил, что Израиль несет большие потери - уничтожено большое количество современных самолетов и полтысячи танков. Египтяне успешно наступали. Сирийские войска вот-вот могли захватить северный Израиль. Еврейское государство не просто потерпело бы поражение. Оно было бы уничтожено. Рассказывают, что 8 октября министр обороны Моше Даян в отчаянии сказал Голде Меир: "Я не уверен, что мы сможем продержаться. Это конец". И тогда Голда Меир будто бы приказала собрать ядерное оружие и подготовить его к бою. Боеголовки установили на ракеты "Иерихон-1". Это было последнее средство, способное спасти страну от уничтожения. Но его не пришлось пустить в ход. Свершилось чудо: наступающие сирийские танковые колонны были остановлены на Голанских высотах. Закончился и наступательный порыв египетской армии. После короткого периода растерянности израильская армия действовала быстро и решительно. Сирийские атаки на Голанских высотах был отбиты, части Армии обороны Израиля перешли в контрнаступление. До Дамаска оставалось всего тридцать пять километров. Москва начала спешную переброску новых танков для Сирии. Но и президент Соединенных Штатов Ричард Никсон распорядился возместить все потери Израиля в боевой технике. Садат приказал продолжить наступление на Синайском полуострове, но это было роковое решение. Его танковые части вышли из зоны действия зенитных ракет, которые прикрывали их с воздуха, и теперь израильтяне легко уничтожали египетские танки с воздуха. Садат сразу потерял двести пятьдесят танков. Военное счастье перешло к Израилю. 16 октября израильские танки форсировали Суэцкий канал, вышли на египетский берег и начали давить позиции ракетных зенитных установок. Садат попал в трудное положение. Его 3-я армия, высадившаяся на Синайском полуострове, была окружена и обречена на уничтожение. "Я принял решение согласиться на перемирие,- вспоминал Садат, - потому что против меня были США и Израиль. А Советский Союз стоял за мной, готовый воткнуть кинжал мне в спину. Советский Союз хотел доказать нам, что мы не можем вести войну, потому что я выслал советских экспертов. Брежнев сказал алжирскому президенту Хуари Бумедьену, который ринулся в Москву просить о помощи арабским странам, что Садат дурак и погубит Египет". Садат не отказался бы от помощи со стороны Москвы, если бы советские руководители пошли во имя Египта на прямую конфронтацию с американцами. Но, к счастью для всех, Москва была достаточно осторожна и не хотела устраивать мировую войну из-за ближневосточного конфликта. А тем временем военная ситуация окончательно изменилась в пользу Израиля. Военные специалисты видели, что если боевые действия продлятся еще день-другой, то Египет и Сирия потерпят новое поражение. Теперь уже Садат взмолился о помощи. Ночью он вызвал к себе советского посла и умолял разбудить Брежнева и добиться через американцев немедленного прекращения огня. В Москве Брежнев и министр иностранных дел Андрей Громыко обсуждали, что дальше делать на Ближнем Востоке. Брежнев сказал Громыко: надо восстановить дипломатические отношения с Израилем. По собственной инициативе. Громыко осторожно заметил: арабы обидятся, будет шум. Брежнев ответил очень резко: "Пошли они к е... матери! Мы столько лет предлагали им разумный путь. Нет, они хотели повоевать. Пожалуйста, мы дали им технику, новейшую - какой во Вьетнаме не было. Они имели двойное превосходство в танках и авиации, тройное - в артиллерии, а в противовоздушных и противотанковых средствах - абсолютное. И что? Их опять раздолбали. И опять они драпали. И опять вопили, чтобы мы их спасли. Садат меня дважды среди ночи к телефону поднимал. Требовал, чтобы я немедленно послал десант. Нет! Мы за них воевать не станем. Народ нас не поймет..." США не хотели, чтобы Египет потерпел поражение, а президент Садат был смещен. Пока шла война, Вашингтон и Каир каждый день обменивались посланиями по тайным каналам, организованным египетской разведкой. В разгар боевых действий Киссинджер получил приглашение приехать в Каир. Американцы заставили Израиль пойти на перемирие. А сирийские генералы напрасно жгли полученные из СССР танки, пытаясь прорвать линию израильской обороны. Для них и эта кампания закончилась разгромом.