«Самый русский» писатель Израиля в Москве

В России творчество Меира Шалева также широко известно, недаром его называют «самым русским» из современных израильских писателей. В Москве немалыми тиражами издаются книги Шалева. Прозаик иронизирует, что переводы его романов на русский язык, по отзывам читателей, бывают лучше оригиналов. Уход из жизни блестящих переводчиков Рафаила Нудельмана и Аллы Фурман, «открывших» творчество М. Шалева для русскоязычной аудитории, писатель называет личным горем и огромной потерей для литературного мира.

В столичной «Мастерской Петра Фоменко» идет спектакль в постановке молодого режиссера Юрия Буторина «Заходите-заходите» по мотивам одной из сюжетных линий романа «Как несколько дней». Павел Лунгин снимает художественный фильм по масштабному произведению Меира Шалева «Эсав». Фильм снимают на английском языке в Израиле, в ролях — международный актерский состав: Харви Кейтель, Лиор Ашкенази, Марк Иванир, Шира Хаас, Ксения Раппопорт, Юлия Пересильд.

Возможность личной встречи с создателем хорошо знакомых и любимых россиянами книг — редкая возможность узнать о достижениях писателя, его творческом процессе, дальнейших планах. Меир Шалев представил на фестивале «Красная площадь» новую книгу «Мой дикий сад». Это сборник размышлений, анекдотов, многочисленных сведений о растениях, пересказанных садовником, за которым угадывается фигура автора.

Шесть лет герой книги живет в Изреэльской долине (Эмек Исраэль) и пытается создать маленький зеленый оазис среди камней овеянной легендами земли. Как всегда, у Шалева, в книге возникает много вторых и третьих планов. Рассуждая о том, почему семена некоторых цветов вдруг прорастают в пустыне через несколько лет, а другие ждут своего часа десятилетиями, отчего из сотни брошенных зерен порой запоздало всходят лишь три, он перекидывает мостик к человеческим чувствам и отношениям, ненавязчиво направляя читателя в область философских раздумий.

На фестивале «Красная площадь» израильский писатель также презентовал новые издания для детей. Кроме того, он выступал на разных площадках — перед студентами и педагогами Института стран Азии и Африки, в Израильском культурном центре «Натив», Еврейском музее и центре толерантности.

Общаясь с читателями, Шалев неизменно подчеркивал, что его романы далеки от политики, да и он сам гораздо больше интересуется «вечными темами» — любовью, дружбой, глубиной чувств, человеческими отношениями, чем сиюминутными изменениями, происходящими в мире.

«Для меня очень важны свобода творческого выражения, отсутствие любой цензуры со стороны различных институтов», — утверждает он. - Я вырос в светской семье, считаю себя нерелигиозным человеком, но корни многих моих произведений — из Танаха (Торы, Книг пророков и Писания. — Н.Л.), — рассказывает Меир Шалев. — С тех пор как в четыре года я научился читать, постоянно возвращаюсь к этим историям. Отец (известный писатель Ицхак Шалев. — Н.Л.) возил меня по Израилю, соединяя в моем представлении древних героев и географию страны, это сильно повлияло на мое становление».

***

Шалев постоянно возвращается к воплощению танахических сюжетов в контексте нашего времени, вступает в активный творческий диалог с первоисточником. Его колонка в одной из израильских газет посвящена именно этой тематике. В романах М. Шалева читатель сталкивается со сложными цепочками намеков и ассоциаций, связанных со священными текстами, а названия книг («Эсав», «Как несколько дней») отсылают нас к древним историям.

Для детей писатель создает свои увлекательные и понятные интерпретации известных событий. Романы Шалева — всегда синтез между древними образами, судьбами героев и их новым восприятием, переживанием и неожиданным осмыслением. Для многих читателей это повод напрямую обратиться к Танаху и составить свое мнение о делах минувших дней и возможностях их современной интерпретации.

Исследователи относятся к творчеству Шалева по-разному: называют образцом «пост-пост-модернизма» или «израильским магическим реализмом». Сам автор считает, что его произведения глубоко консервативны, следуют традициям классики и вряд ли могут быть соотнесены, скажем, с латиноамериканской литературной традицией. Магию Меир Шалев видит в событиях реальной жизни, их драматических хитросплетениях, эволюции характеров.

Кроме ветхозаветных сюжетов, на становление уникальной писательской манеры Меира Шалева, по его собственным признаниям, повлияли многие произведения мировой литературы, мифология разных стран. Среди любимых авторов — Н.В. Гоголь, Т. Харди, Г. Мелвилл. Литературная ткань произведений Шалева является сложной и многослойной, пронизанной многочисленными аллюзиями и скрытыми цитатами.

На писателя оказали влияние доверительные беседы с членами семьи: в их воспоминаниях автор до сих пор черпает неиссякаемые идеи для вдохновения. Широко известно, что «Русский роман» — одно из самых масштабных эпических полотен Шалева, посвященное героическому труду «пионеров»-халуцим по возрождению земли израильской и нелегким перипетиям их отношений, горестям и радостям, — во многом появился на свет, благодаря беседам с бабушкой, корни которой — из России.

«Русская тема» в творчестве израильского писателя представлена достоверно, живо и интересно. «Фонтанелла», «Дело было так», «Как несколько дней» также навеяны семейными историями и преданиями, открывают читателю эпизоды из биографий реальных людей. Возможно, потому они так трогательны, искренни и правдивы, при всей литературной насыщенности читаются на одном дыхании, полны колоритных описаний, острого юмора и грустной еврейской улыбки.

Писать для взрослых Шалев начал в зрелом возрасте, пережив немало жизненных событий и личных драм: он провел детство, помогая взрослым в сельскохозяйственном поселке — мошаве Нахалаль, служил в ЦАХАЛе, воевал, был тяжело ранен, серьезно занимался психологией, журналистикой. Пятнадцать лет вел свое ток-шоу на телевидении, но был вынужден уйти из-за вмешательства руководства в творческий процесс.

Его первый роман увидел свет, когда автору было сорок лет. В детстве Меир всерьез намеревался стать зоологом и до сих пор не оставляет этой мечты. Наверное, это единственный израильский писатель, награжденный обществами исследователей насекомых и птиц (энтомологами и орнитологами) за детальную разработку данных небанальных тем в «Русском романе» и книге «Голубь и мальчик».

Во время службы в армии, вспоминает Шалев, случился эпизод, который он уже в тот момент счел достойным описания в книге (с формулировкой: «возможно, когда-нибудь я напишу об этом…») На занятиях по ориентированию на местности группа солдат, включая его самого, вопреки всем правилам, сошла с маршрута, влекомая запахом свежеиспеченного хлеба. Запах был настолько силен, что противостоять ему оказалось невозможным. Военные добрались до пекарни, что находилась в нескольких километрах.

Хозяин, протерев и приподняв запотевшее стекло, понимающе покачал головой и вручил каждому военнослужащему по теплой хале. Молодые солдаты бегом вернулись на учения, на ходу вгрызаясь в ароматный хлеб, переполняясь его энергией. Спустя двадцать лет эта история неожиданно ожила в памяти прозаика и стала основой большого романа «Эсав», повествующего о нескольких поколениях семьи хлебопеков.

Работая на телевидении, Меир Шалев пробовал перо, сочиняя для детей. Ему особенно интересна аудитория от трех до девяти лет. Писатель ни в коем случае не собирается нарочито улучшать или воспитывать подрастающее поколение — для этого есть родители. Он просто предлагает ребятам читать хорошие книги с занимательными историями, зачастую имеющими ветхозаветную подоплеку.

Ориентацию на разные возрастные категории М. Шалев сочетает в творчестве и доныне. «В литературном процессе автор всегда выступает в двух ролях — архитектора и инженера, — делится Меир Шалев секретами творческого процесса. — В силу хорошего воображения мне всегда легко давались сюжеты, я сразу вижу судьбы и взаимоотношения всех многочисленных героев, а вот выстроить структуру текста бывает тяжело. Сначала я мысленно создаю произведение целиком, а затем начинаю его конструировать, рисовать картинки в виде самостоятельных повествований. Думаю, именно так происходят и съемки фильмов. Каждый текст представляет собой отдельный файл в компьютере. Я не люблю писать в хронологическом порядке, одна история нередко вытекает из другой, в коротком абзаце пролетают десятилетия. Любое литературное описание требует глубокого погружения в детали, проверки фактологии. Я записываю идеи, которые приходят в голову, к некоторым из них возвращаюсь для доработки. Обязательно тщательно изучаю темы и исторические периоды, о которых пишу. Во время подготовки «Русского романа» всерьез перелопатил литературу о становлении сельского хозяйства в Израиле. Задумывая «Голубя и мальчика», связывался со специалистами в области разведения почтовых голубей и исследовал, как обстояли дела в этой сфере прежде. Работая над «Эсавом», много общался с хлебопеками, даже ночевал в пекарнях, проникаясь их особой атмосферой. Для написания «Дома в пустыне» по всему Израилю разыскивал каменщиков — в силу технической модернизации это уже утраченная в стране профессия. Удалось найти двух мастеров — старого йеменского еврея и палестинца в Рамалле, которые вводили меня в курс своего дела. Бывали и забавные ситуации, например, приступая к разработке остросюжетной темы, я консультировался с сотрудниками полиции, обсуждал с ними всевозможные коллизии и развороты. Специалисты оценили предложенные мной варианты и сделали вывод, что с таким изобретательным криминальным мышлением я должен находиться в тюрьме!..

Когда число отдельных завершенных историй приближается к трем сотням, встает необходимость их связать. На картонных карточках я пишу названия и раскладываю их на полу своей предварительно расчищенной комнаты, предупредив всех в доме, чтобы месяц ко мне не входили. Далее беру длинную тонкую палку и начинаю передвигать картонки в разные стороны, постепенно нанизывая один сюжет на другой. Когда мне кажется, что произведение выстроилось, я сажусь за компьютер и объединяю разрозненные файлы в единое целое. Чаще всего остаюсь недоволен результатом, снова беру палку, полностью переделываю структуру… И так три–четыре раза. Иногда роман полностью «блокируется», я упираюсь в бетонную стену, которую не могу пробить. Тогда для переключения сажусь и пишу что-то детское. Это меня всегда радует, поднимает настроение — отличная терапия. Потом с новыми силами берусь за крупные формы. Можно сказать, что я «пишу палкой». Кстати, Амос Оз (один из крупнейших израильских прозаиков. — Н.Л.), услышав это мое откровение, рекомендовал никогда не раскрывать читателям таких скучных подробностей, чтобы они считали творческий процесс таинственным. Но я не стесняюсь, для меня «писать палкой» — и есть подлинная литературная мистика. Еще признаюсь, легче пишется, когда я нахожусь в состоянии влюбленности».

***

Конечно, подобная работа требует большой самоотдачи и строгой дисциплины. Меир Шалев трудится каждый день, привычно поднимаясь в четыре тридцать, как его научили родители в мошаве. Он пишет, готовит завтрак, возвращается к письменному столу, а после обеда занимается редактурой и другими делами. Незавершенное произведение занимает его мысли круглосуточно, он называет это «рабством писателя». Недавно Меир Шалев закончил очередной сборник для детей, он сейчас иллюстрируется. Параллельно работает над романом. Поездка в Москву оставила у него самые приятные впечатления. Времени для знакомства с городом было немного, но его красота восхитила писателя. Будем надеяться, что у столичной публики будет возможность чаще встречаться с любимым автором, читать и обсуждать его новые книги.

Наталья ЛАЙДИНЕН, Россия

Фотографии автора