Надгробная речь сварливой жены

– Желаю тебе сладкой смерти, дорогой муженек, — неслось из-за двери. — Пусть тебя переедет телега с сахаром.
– Наверное, — вполголоса произнес парнас, глава правления, — кухарка раввина поругалась с мужем. Недостойно и не к месту. Надо положить этому конец.
Он прокашлялся, подошел к двери и решительно взялся за ручку. В небольшой комнате были только двое: человек в раввинской одежде и женщина, имеющая вид жены раввина. Посторонних в комнате не было, и члены правления оцепенели, не зная, что сказать.
После долгих уговоров общине Познани удалось убедить ребе Йосефа Ландсберга занять должность раввина города. Несмотря на молодость, ребе Йосеф успел прославиться как большой знаток Учения, обладающий необычайно острым умом. За глаза его называли светочем подрастающего поколения, будущим великим законоучителем. И это были вовсе не пустые славословия. Сам ребе Йехезкель Ландау, раввин Праги, известный по названию своей знаменитой книги, как «Нода бе-Йеуда», выдал за него свою любимую дочь.
Уговорив ребе Йосефа стать раввином Познани, община, помимо «светоча подрастающего поколения», получала и дочь великого мудреца. Раввин будет наставлять мужчин, а его жена, дочь праведника и супруга праведника, — женщин! Замечательный, удачный выбор!
– Чтоб тебя вырвало материнским молоком, — не обращая ни малейшего внимания на членов правления, продолжала дочь праведника. — Чтоб все зубы у тебя выпали и остался только один, для зубной боли.
– Простите, — наконец перебил ее парнас. — Мы бы хотели поговорить с раввином Ландсбергом.
– Пожалуйста, говорите, — любезно ответила женщина, поворачиваясь к парнасу. Ее лицо с тонкими чертами и печатью одухотворенности выражало учтивость и дружелюбие. Если бы члены правления собственными ушами не слышали, как эта женщина минуту назад проклинала своего мужа, им бы и в голову не пришло, будто она способна на такое.
Парнас представился, раввин стал знакомиться с членами правления, а его жена отошла к двери.
– Присаживайтесь, располагайтесь поудобнее, — обратилась она к парнасу. — Я сейчас подам чай.
Затем она перевела взгляд на мужа, и ее лицо тут же приобрело иное выражение.
– Здоровая холера в твой больной живот, — прошипела она сквозь зубы. — Прими гостей по-человечески.
Сказать, что гости оторопели — ничего не сказать. Парнас собрался с духом и спросил:
– Скажите, а ваша жена, раббанит, действительно дочь Нода бен-Йеуда?
– Да, — абсолютно спокойным голосом ответил раввин. — Пусть вас не удивляет ее стиль выражаться, на самом деле она очень добрая и очень праведная женщина.
Подавив недоумение, гости расселись. Членам правления общины всегда есть о чем поговорить с раввином. Что же касается отношений с женой, если они устраивают мужа, кто станет вмешиваться?
Шли дни, месяцы, годы. Молва о мудрости раввина Ландсберга облетела весь еврейский мир. Его тесть, не скрывая гордости, писал ему: «Мой любимый зять. Отвечая на твои вопросы по поводу моей последней книги, я наслаждался тем, что не должен задерживаться на подробностях и приводить ссылки. Ведь все Учение лежит перед тобой, словно скатерть на столе. И если ты обнаружишь не полностью растолкованное место из приведенных респонсов или ответов законоучителей, то с легкостью восстановишь недосказанное».
В переписке с другими раввинами Нода бе-Йеуда не стеснялся высокопарных слов: «Утешение моей старости, моя гордость и мой почет — зять Йосеф Ландсберг. И по знанию Торы, и по праведным поступкам нет ему подобного в нынешнем поколении. Разбирая любой спорный вопрос, знайте: в конечном итоге решение должно быть согласно с его мнением».
Слова мудреца быстро становились достоянием многих и в первую очередь членов еврейской общины Познани. Увы, не раз и не два случалось, что приходя к уважаемому раввину за советом, посетитель слышал, как ребецн честит своего мужа: «Чтоб ты был здоров и крепок, как железо, и как железо не мог согнуться. Чтоб твоя душа вселилась в кошку, и ее задрала собака. Чтоб…»
Возмущение горожан не знало предела. Как смеет эта женщина разговаривать в подобном тоне с праведником?! Разве не должны члены общины вступиться за честь своего раввина? Даже если обидчик его собственная жена! Парнас и глава похоронного братства, самые уважаемые люди в еврейской Познани, не раз и не два заводили разговор на эту тему с ребе Йосефом Ландсбергом. И каждый раз их мягкий, уступчивый раввин просил оставить его семью в покое, не нарушать мир в его доме. Он в состоянии самостоятельно справиться с этой задачей и не нуждается в добровольных помощниках.
Человек ко всему привыкает и привыкает быстро. Вчера еще вечно голодные рабы в Египте возмущались, что им не дают достаточно соломы для изготовления кирпичей из глины. Прошло совсем немного, и начисто позабыв о рабстве, они уже роптали против Бога из-за нехватки мяса.
Евреи Познани привыкли к проклятиям жены раввина и перестали обращать на них внимание. Самые затейливые ругательства раввинши не были способны заставить горожан даже повести ухом или поднять бровь.
В марте 1801-го Познань облетела горестная весть — раввин Йосеф Ландсберг вернул свою душу Создателю. Раньше срока, ведь раввины живут очень долго, существенно раньше, чем можно было предположить. Многие обвиняли в этом ребецн, столько лет отравлявшую жизнь праведнику. Вне всяких сом­нений, ее неслыханные проклятия послужили причиной его преждевременной смерти.
Проводить раввина в последний путь пришли все евреи Познани. Длинная процессия вытянулась по сырой от ночного дождя дороге. Ребецн шла сразу за телегой, на которой стоял гроб, и, не переставая, рыдала. Ни у одного человека промелькнула мысль: не проклинала бы ты мужа, сейчас не пришлось бы так заливаться слезами, идя за его гробом.
Похоронное братство знало свое дело: грустная церемония прошла быстро и строго по правилам. Раввины, обступившие свежий холмик, не успели начать надгробные речи, как ребецн вышла вперед и попросила слова. Кое-кому это показалось наг­лостью. Но отказать жене покойного было очень неудобно. И раввинам пришлось расступиться.
– Ой, ребе Йосеф, ребе Йосеф, — начала она, с трудом подавив рыдания. — Сейчас ты отправился на Высший суд, и дела земные тебя уже не волнуют. Поэтому я могу раскрыть твою тайну, которая тяжелым камнем висела на моем сердце столько лет.
Стал накрапывать дождик, но никто не обращал на него внимания. Все придвинулись ближе к заплаканной вдове, боясь пропустить слово.
– Разве я не понимала, что мой муж настоящий мудрец? Кто как не жена может оценить праведность человека, жизнь которого предстает перед ней во всех мелочах? Не было в моем сердце ни злобы, ни раздражения, ни обиды. Ты сам, ребе Йосеф, приказал мне честить тебя при посторонних, унижать, оскорблять и поливать грязью.
Вдова вытащила из рукава мокрый от слез платочек и безуспешно попыталась вытереть глаза.
– Не думай, будто мне это давалось легко. В доме моего отца никто никогда не повышал голос. Я специально ходила на базар, слушала торговок и запоминала их ругательства. А потом, когда к нам приходили гости, повторяла их так, словно сама сочинила. Эти проклятия резали мне язык, точно битое стекло, ранили сердце, язвили душу. Но ведь это было твое свадебное условие, ребе Йосеф! Перед нашей помолвкой не говорили о приданом, ты просил от своей невесты только проклятий и оскорблений.
Я бросилась к отцу, я не понимала, как жених может требовать такого от невесты! И отец объяснил, что ты боишься попасть в западню гордыни и зазнайства. Что, в отличие от большинства людей, у моего жениха действительно есть от чего возгордиться и задрать нос. Это будет твоя духовная работа, дочь моя, сказал мне отец. В твоих силах помочь мужу стать настоящим праведником или позволить ему упасть лицом в грязь самолюбования и бахвальства. Благословляю тебя стать достойной помощницей святого человека и успешно выполнить свою миссию.
Я старалась, ребе Йосеф, видит Бог, я очень старалась. И вот моя духовная работа завершена. Покойся с миром, мой дорогой муж, пусть твоя чистая душа станет добрым ходатаем там, наверху. Проси за твою семью, за твою общину, за твой народ и за меня, твою безутешную жену, выполнившую свой долг.
Яков ШЕХТЕР, Израиль
Иллюстрация: 
«Традиция и обряды», 
https://www.liveinternet.ru