Зачем нужна «свадьба»

Те же самые слова произносили и наши деды, и прадеды, десятки поколений евреев начиная от самого изгнания. Но мы просили о себе, и вышло так, что именно на нас эти молитвы сбылись, многовековые просьбы были услышаны. Понятно, что еврейское сердце стремилось именно в Иерусалим. На его улицах в 1987-м году запросто можно было встретить Натана Шаранского, Юлия Эдельштейна, Александра Холмянского, и других, и других, и других.

По семейным обстоятельствам мне пришлось поселиться в Реховоте. Часто встречая на его улицах Иду Нудель, я обсуждал с ней перипетии абсорбции и трудности первых шагов в новой жизни. Ей  первой я и рассказал, как однажды утром в пятницу, оказавшись на рынке Маханэ Иегуда в Иерусалиме, остановился, записывая в блокнотик внезапно пришедшую мысль. Спустя несколько минут ко мне подошел приятель, отказник из Риги, затем еще один из Одессы, из Вильнюса, из Москвы, из Ленинграда. Спустя полчаса оживленного общения Лешка Лоренсон протиснулся сквозь ряды и воскликнул, обращаясь ко мне: «Якуб, против чего демонстрируем?»

Эти времена давно прошли. Разлетелись, разъехались по городам и весям нашей большой страны мои друзья-приятели. Кто в Ашдод, кто в Ришон, кто в Ашкелон, кто в Хайфу, кто в Маале-Адумим. В Иерусалиме остались немногие и теперь я могу часами бродить по Маханэ Иегуда видя знакомое лицо только в витринном отражении.

Офис Дектора находился на втором этаже административного здания, примыкающего к рынку.

– А известно ли вам, – спросил Феликс, едва я переступил порог его конторы, – что я правее раввина Кахане?

Улыбка у него была при этом весьма ироническая, поэтому я не стал реагировать, а решил подождать объяснений. Партия «Ках» тогда была в Кнессете и мой друг Яков Левин, отсидевший три года за распространение сионисткой литературы и порочащие советскую власть сведения, работал у раввина Кахане советником по алие из СССР.

Феликс мужественно держал паузу и я, решив подыграть, спросил:

– Правее рава Кахане, это как?

– А вот так, – довольно улыбнулся Дектор, – очень даже просто.

Он взял меня под локоть, вывел из офиса на внутренний балкон, опоясывающий здание и указал на вывеску парламентской фракции «Ках». Дверь в офис фракции действительно находилась слева от офиса Дектора.

У Феликса я и получил книгу Йосефа Менделевича «Операция Свадьба». Она прочиталась легко и очень быстро, но не произвела на меня большого впечатления. Я еще жил тем, о чем писал Менделевич: сионистское подполье, занятия запрещенным ивритом, молитвы со стариками в пустых синагогах, недоуменные вопросы сверстников: ты же человек с высшим образованием, как можешь верить в Бога?

Некоторых людей, упомянутых в книге, я знал лично, о других слышал от общих друзей. В общем, получалось описание домашнего круга добрых знакомых. Нет, рассказы о тюрьме, карцере, голодовке, борьбе в лагере и в тюрьме за право быть религиозным евреем, вызывали огромное уважение. Но в то время у меня недавно вышли из тюрьмы несколько друзей, посаженных за сионизм и преподавание иврита, и я, в общем-то, был неплохо осведомлен о реалиях за решетками советских тюрем. Прочитав «Свадьбу», я сразу кому-то ее отдал; чего книге зря стоять на полке, пусть работает.

С тех пор прошло много лет. Жизнь прошла. Целая жизнь на Святой Земле. С огорчениями и радостями, взлетами и падениями, наполненная до краев счастьем нормального, свободного существования. Весной 2017-го года, тридцать лет после первой встречи с книгой «Операция свадьба», Всевышний усадил меня рядом с раввином Йосефом Менделевичем на его лекции. Вернее, это был неформальный разговор за роскошным столом на гостеприимной крыше в Холоне. Собралась русскоязычная религиозная публика: послушать, посмотреть, познакомиться.

За прошедшие годы я не раз и не два пересекался с равом Йосефом на всякого рода общественных форумах, а в последний даже молился в одном миньяне на свадьбе моей племянницы, где раввин произносил одно из благословений под хупой.

Но на крыше, ах, на крыше, под горячее дыхание мангала и нежный шепот жидкостей, струящихся из разномастных бутылок, разговор пошел особый: по-родственному теплый, откровенный, близкий. Раввин почти ничего не ел, он говорил и говорил, а мы слушали живой голос истории, забыв про остывающие шашлыки.

Так в мои руки снова попала «Операция свадьба» и я прочел ее словно в первый раз, уже совершенно не помня текста, проглоченного тридцать лет назад. На сей раз, впечатление было совершенно иным.

Сам того не заметив, за прошедшие годы нормальной, спокойной, свободной жизни религиозного еврея в еврейском государстве, я сместил тяжесть своих забот в сторону самовыражения и самореализации. Синагога, кошерная еда, ежедневные молитвы в миньяне, праздники, учение святых книг давно стали частью естественного хода жизни, ее фоном, основой, которую с годами просто перестаешь замечать.

Наши мудрецы советуют современному человеку раз в месяц посещать больницу. Просто так, без конкретной цели. Походить по коридорам, послушать разговоры родственников, выходящих из палат, взглянуть на лица больных. Посмотреть и уйти.

Человеку свойственно погружаться в свои заботы, уходить в них с головой настолько, что его беды начинают казаться самыми главными на свете, самыми трудными, самыми неодолимыми. Показания счетчика необходимо периодически обнулять, чтобы понимать относительность цифр. Посещение больницы, взгляд на подлинное страдание и по настоящему неразрешимые напасти, помогает вернуться к реальным масштабам личных проблем.

Счастливая и спокойная жизнь в Израиле позволила мне забыть об истинных пропорциях моих дел. А «Свадьба» напомнила. Эту книгу нужно регулярно перечитывать, для того, чтобы каждый раз с новой силой понимать, какое это счастье находиться в еврейской стране. Открыто, во весь рост вести свой образ жизни, каждое утро слушая, как перед сводкой новостей диктор по радио читает «Шма Исроэль». Дышать свободно, без оглядок на обряды и традиции коренной нации, потому, что в Израиле мы и есть коренная нация.

Перечитывать для того, чтобы еще и еще раз сверять ощущения человека, для которого главным ограничением является потолок его личных способностей с ощущениями гражданина, «ворующего» заповеди из-под носа неусыпной власти.

Не то, чтобы я забыл жизнь среди чужих, разве такое забудешь? Но необходимо регулярно вспоминать об этом, возвращаться мыслями к тому, как оно могло быть и, не дай Бог, может случиться снова. Для того чтобы понимать величину своего счастья и радоваться каждому дню, каждому часу, каждой минуте в свободном еврейском Израиле.

Яков Шехтер, Израиль