Белла Бельфер. От первого лица

 Лариса Токарь
 29 октября 2015
 2725
От редакции Изабелла Бельфер провела в израильской тюрьме два года — вместе с уголовницами и убийцами (см. журнал «Алеф»  №№ 970, 971, 977 и 994). Судьба российской гражданки, великолепного врача-офтальмолога, матери двух дочерей и бабушки четырех внуков беспокоила не только друзей Беллы в Израиле. Попытки освободить ее из тюрьмы предпринимали многие общественные организации Израиля и России. И только вмешательство президента России Дмитрия Медведева помогло сдвинуть это непростое дело с мертвой точки. Белла Бельфер была помилована президентом Израиля Шимоном Пересом и 7 января 2010 года вышла на свободу. Сегодня Белла Бельфер рассказывает, как она сумела добиться в Израиле признания ее профессионального мастерства.

Уроки иврита в противогазах

– Я репатриировалась в Израиль в последний день 1990 года. У нас в Иерусалиме жил родственник, и он для нас снял жилье. Там я начала заниматься ивритом. Мне в школе легко давался немецкий, а в институте — латынь, и я была уверена, что иврит освою легко. Но это оказалось невероятно трудно. Возможно, нас учили не самые лучшие преподаватели. Только потом я поняла, какой иврит необыкновенно интересный язык.

В то время в Израиле началась ­война, и мы должны были приходить на занятия с противогазами. Было тяжко — мы все: дочь Инна с мужем и шестимесячным ребенком и я — жили в одной комнате. Когда начиналась газовая атака, малышку помещали во что-то похожее на конуру для собачки, только прозрачную. Туда же засовывали бутылочку с молочком, чтобы она могла питаться.

Первый раз об атаке объявили по радио ночью. Я ничего не могла понять: на улице суматоха, ездят люди с мегафоном и что-то кричат на иврите. Ни одного слова мы не поняли, я побежала к соседке. А она меня встретила в противогазе. Мне стало страшно. Оказывается, предупредили, что надо одеть противогазы.

Врачей тогда приехало очень много. Нам устроили экзамены. К тому времени я уже была кандидатом медицинских наук и от экзаменов была освобождена. Поначалу мыла лестницы в нашем доме, там было 9 этажей. Мыла прилично, но при этом мне было как-то неловко — я все-таки врач. Поэтому работала в такое время, когда большинство людей были в своих квартирах. Один раз моя соседка нажаловалась, что я недостаточно хорошо убираю лестницы. Меня уволили.

«Забудь, что ты была врачом!»

–В магазине, где продавали фотографии, хозяйка, приехавшая из Румынии, наняла меня мыть витрину. Я мыла хорошо, но долго — мне в то время было 53 года. И она решила взять кого-нибудь помоложе. Я ей сказала, что когда у меня будет разрешение на работу по специальности, то куплю у нее рамочку и вставлю в нее свой диплом. Женщина в ответ рассмеялась. Потом, когда я получила разрешение на работу в Тель-Авиве, то приехала в Иерусалим, купила у нее рамочку и показала ей свое разрешение на работу.

В Израиле мой путь в профессии был непростым. Сначала я пошла в учреждение, которое ведало научными работниками. Там сидела секретарша-израильтянка. А я тогда смотрела на всех израильтянок с восторгом. Я ей сказала на ломаном иврите, что я — врач и хочу устроиться на работу. Она на меня посмотрела и со смехом произнесла: «Ты — врач? Забудь, что ты была врачом».

Тогда я зашла в социальное заведение, которое ведало вновь прибывшими, нашла там какого-то сотрудника и стала ему кричать по-русски: «Какое право имеет какая-то секретутка мне говорить, чтобы я забыла о своей специальности? Я — кандидат наук, заведовала отделением травматологии глаза. Почему так со мной разговаривают? Разве можно так обращаться со вновь приехавшими?» Он понимал русский, тут же при мне куда-то позвонил и сказал, что я пойду в больницу Вольфсон в Тель-Авиве, где посмотрят, могу ли я работать. До этого в Иерусалиме я была на просмотре истаклют (экзамен для врачей. – Ред.). На истаклют направляли врачей из Советского Союза, у которых, по мнению израильтян, дипломы были куплены.

 

Диагноз: болезнь Фогта-Коянаги

– Меня направили в больницу Шаарей цедек, замечательную уютную больницу для религиозных людей. В этой больнице я пробыла полгода, там познакомилась с молодым человеком — Эдуардом, который приехал в Израиль в возрасте 14 лет и хорошо говорил по-русски. Когда он вел прием, я сидела около него и иногда встревала, когда видела, что он сомневается в диаг­нозе или в лечении. И он слушал меня! Однажды у одного пациента было заболевание глаз, которое вызвано моллюском, живущим на коже. Я посоветовала убрать этих моллюсков с кожи, так как иначе воспаление глаз не пройдет. Он предложил мне это сделать, и я убрала их с кожи пинцетом. Он был совершенно поражен, так как не знал, как это делается.

В Шаарей цедек у меня произошёл интересный инцидент. На людей, проходивших истаклют, никакого внимания не обращали, даже на приветствия не отвечали. Зато в этой больнице устраивали конференции, показывали сложных больных и спрашивали у сотрудников их диагноз.

На одной из таких конференций мне повезло. Привели пациентку, которой сделали операцию, глаз был слепой, и у всех спрашивали о диагнозе. Его никто поставить не мог! Эдуард тоже не знал, чем она больна. Я ему сказала свое мнение. Когда очередь дошла до Эдуарда, он честно признался, что не может поставить диагноз. Но доктор, которому можно доверять (он имел в виду меня!), говорит, что это болезнь Фогта-Коянаги. Главный врач строго посмотрел на меня. Помню, я удивилась, почему он не обрадовался, ведь я поставила диагноз точно. Такую больную я видела у нас в МОНИКИ (Клинический институт им. М. Владимирского в России. – Ред.).

Профессор Марин (так звали главного врача) пригласил меня в свой кабинет, сел за стол и начал писать. Он решил дать мне характеристику, что я могу работать в Израиле врачом! И спросил меня, почему я поставила такой диагноз. Я описала симптомы этой редкой болезни и, на свою беду, добавила, что пациентку нужно было не оперировать, а лечить стероидами. Тут он на меня ТАК взглянул! Оказалось, что это он сам делал эту операцию. Характеристику он мне написал замечательную, но в конце дописал одно предложение: «Мы не имели возможности проверить, как Белла Бельфер оперирует».

 

«Операция сделана на высоком уровне»

– Итак, меня решили отправить на полгода в больницу Хадасса. Этот медицинский центр  включает в себя два крупнейших медицинских центра Иерусалима. Меня направили в «Хадасса Эйн-Керем». Там я вела самостоятельный прием, со мной считались. Я проработала полгода, и мне предложили поработать еще некоторое время бесплатно, с тем чтобы остаться в этой больнице: на тот момент свободной ставки не было. Но я не могла работать бесплатно, потому что моя дочь Марина училась в Тель-Авиве в университете. Я решила, что надо переезжать в Тель-Авив, там легче найти работу. Так мы и поступили. В Тель-Авиве мы с Мариной сняли жилье, а я поступила на работу в больницу Вольфсон рядом с Тель-Авивом.

Там мне дали возможность показать, умею ли я оперировать. Доктор Изя Исаков, замечательный человек, приехал из Болгарии, говорил по-русски. Он предложил мне пойти с ним в операционную и показать, на что я способна. Первой пациентке надо было сделать экстракцию катаракты. Это одна из сложнейших операций. Она требует ювелирной точности, там важен каждый миллиметр. Я в Москве специализировалась на операциях при отслойке сетчатки, а катаракту удаляла реже. При этом доктор Исаков изумительно делал экстракцию катаракты, он ездил по всем странам и показывал свой метод. У своей первой пациентки я увидела на руке номер — след пребывания в концлагере. Я стала просить доктора, чтобы он сам сделал операцию этой женщине. Она прошла концлагерь, и я не хотела показывать на ней, что я умею, причем не своими инструментами и в чужой операционной. Но доктор Исаков сказал, что будет рядом и, если нужно, поможет мне. Но помощь не потребовалась, я все сделала хорошо. Он написал, что операция сделана на высоком уровне, швы такие тонкие, что их в микроскоп почти не видно. Инструменты там были получше, чем у нас в МОНИКИ, это мне помогло.

***

– Я проработала в Израиле 10 лет — с 1991 по 2001 год. Потом уехала в Россию. Когда из России я поехала к маме — она жила в Израиле в доме для престарелых, меня арестовали в аэропорту и посадили под домашний арест. Через два года этого ареста у меня закончились деньги. Я обратилась к судье Мудрику с просьбой разрешить мне работать, чтобы было на что жить. Он посмеялся надо мной и сказал, что разрешит, если я в моем возрасте и с моей профессией найду такую работу. Я попросила доктора Исакова помочь мне. Он предложил мне заменить его в Кирьят-Малахи, привез меня туда. Рекомендуя меня, он сказал, что врач Бельфер будет здесь работать вместо него и что эта замена ничуть не хуже. Я вела приём там до февраля 2008 года и прекратила работу за день до того, как меня посадили в тюрьму…

Записала Лариса ТОКАРЬ, Россия

Фото: Илья Долгопольский

 



Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции